Страница 17 из 226
— Мы забыли о морунах.
— О них не стоит волноваться. С ними мужчины.
— И что с того? Мужчины везде, но потепления не предвидится.
Малика улыбнулась:
— Таких мужчин, как у морун, нигде больше нет.
— Когда мы к ним поедем? — повторил Адэр.
— В любое время, но без меня.
— Почему?
— Потому что мне там понравится, и я останусь. — Открыв двери, Малика оглянулась. — К вам пришли. Будьте снисходительны к человеческим слабостям. — И покинула кабинет.
На пороге возник Эш:
— Мой правитель, выслушайте меня, пожалуйста.
Адэр кивнул.
Бывший командир защитников приблизился к столу:
— Я боюсь, что в Лайдару хлынут люди, и всё, что мы сохраняли столько лет, исчезнет. Сейчас я даже хочу, чтобы законный король правил княжеством Лайдара. От Грасс-Дэмора ничего не осталось. Теперь я понимаю, почему страну назвали Порубежьем. Она всегда будет на рубеже между прошлым и будущим. Она всегда будет на пределе жизни, на грани смерти. Её уже не сдвинуть с места.
— Я догадывался, что пророчество Странника — сказка.
— Это не сказка.
— Древние народы придумали её, чтобы оправдать свою лень. После исчезновения Зервана прошло почти сто лет. Что вы делали всё это время?
— Мы пытались выжить.
Адэр облокотился на стол, подпёр кулаком щёку. Предрассудки древних народов настолько сильны, что их не истребили годы и несчастья. Обладая удивительными способностями, люди могли изменить ход истории, но вместо этого спрятались в норах. Кто вбил им в головы, что ожидание законного короля и безразличие к судьбе страны — это одно и то же?
Адэр вздохнул. Он один против закоснелой дикости и тупости. Один против Странника, сумевшего насадить свои бредовые идеи в сознание миллионов людей. В таком случае он, временный правитель, объявляет Страннику войну!
— Что говорится в пророчестве о законном правителе? Его кровь потечёт по жилам с кровью трёх народов. Так?
— Так, — подтвердил Эш.
— Ты уверен, что правитель будет выходцем из ветонов?
Прямой вопрос насторожил Эша.
— Он может быть кем угодно: ветоном, тезом или вардом, — прозвучал напряжённый голос. — В Грасс-Дэморе семнадцать национальностей.
— Тогда почему в пророчестве говорится о четырёх народах?
— О трёх, — заметил Эш.
Адэр хмыкнул:
— О четырёх. Считай: его кровь и кровь трёх народов. Я думаю, речь идёт о ветонах, ориентах, климах и морунах. О тех, кто, обладая таинственными способностями, позволил другим всё разрушить. И если ориентов смоет в море, если климы или моруны исчезнут с лица земли, пророчество не сбудется.
— Мне не дано увидеть то, что видите вы, — сказал Эш с вызовом. — Я живу сердцем. Вы — разумом.
Адэр опустил руки на карту:
— Я не вижу разницы между народами. Мне не важно, какого цвета их глаза и волосы, каким богам они поклоняются и какие песни поют. Для меня глаза любого ребёнка остаются глазами ребёнка. А для тебя это важно, Эш. Ты стоишь на защите черноволосых отцов и сероглазых детей. На всех остальных отцов и детей тебе плевать. И если рядом с тобой будет страдать человек, ты не обратишь на него внимания.
— Вы говорите так, словно ветоны нелюди.
— Ты — идол и символ непобедимой Лайдары — ведёшь себя как нелюдь. Что я должен думать о других?
Пряча чувства за холодной сталью глаз, Эш принял величавую позу:
— В Лайдаре свои законы, я не могу их нарушить.
Адэр вытащил из ящика фолиант, положил его на край стола:
— Если твоё сердце не позволяет тебе принять гуманное решение, пусть его примет Странник.
Эш уставился на старую кожаную обложку.
— Открой её. Ну же! — потребовал Адэр. — Сейчас проверим, насколько человечен ваш пророк. Если он скажет послать ориентов к чёрту, так и поступишь. Твоя совесть будет чиста.
Эш прижал ладонь к груди, опустил руку на фолиант… и отступил от стола на шаг:
— Я сам приму решение. Съезжу к ориентам и переговорю с Йола. Может, не всё так плохо, как рассказала Малика.
Когда Эш удалился, Адэр закрепил карту на стене и обвёл красным карандашом границы Грасс-Дэмора.
В холле сидели Вилар и Малика. Настольная лампа под лиловым абажуром освещала их задумчивые лица. В каминах плясал огонь, в его свете блестели лакированные ножки кресел и стульев, на занавесях искрились серебряные нити. Раскидистые деревца в керамических вазонах отбрасывали на мраморный пол кружевную тень.
Придерживая Парня за шкуру на загривке, Адэр поднялся на верхний этаж. Вилар и Малика его не заметили. Или сделали вид, что не заметили. Адэр постоял на балконе, сжимая холодные перила. В голове звучали слова старухи-пророчицы: «Одному отдам, возьму себе, а этому подарю…» Кому он её подарит?