Страница 159 из 226
— Ну хватит.
Малика взяла его супругу за руку:
— Расскажи всё моему другу, Сэна. Ради своего ребёнка расскажи. И ничего не бойся. Бог будет рядом.
— Проваливай, или я тебя вышвырну! — прикрикнул хозяин.
— Сэна, пойдём со мной, — прошептала Малика.
Та виновато улыбнулась:
— Возвращайтесь к весёлым старушкам в белых платочках, аспожа.
Малика пошла между полками, заставленными бутылками с уксусом и подсолнечным маслом. На полдороге обернулась:
— Больше не трогай жену.
Мужчина хлопнул супругу по спине; Сэна упёрлась огромным животом в прилавок.
— А то что?
— Повторяю последний раз: больше никогда не трогай жену!
— Мне стало интересно. Если я не подчинюсь моруне, что будет?
Дверь в лавку открылась.
— Малика! — прозвучал голос Эша.
— Я почти закончила, — сказала она.
Сложив руки на груди, Эш привалился к дверному косяку:
— Я подожду.
Малика обратила взгляд на мужа Сэны:
— Что будет?
— Ну да. Что будет, если я, например, расквашу ей лицо?
— Бог говорит: «С родителями будь заботливым, с детьми добрым, с женой нежным. Ибо приду я и встану на защиту беззащитных».
— Бог говорит: «Учи жену до смерти». — Улыбаясь, хозяин погладил Сэну по голове, задержал лопатообразную ладонь на затылке. — Я буду учить её до смерти. — И вдруг резко приложил супругу носом к прилавку.
У Эша отвисла челюсть.
— Какого хрена…
— Бог уже рядом. Беги! — крикнула Малика хозяину.
Стискивая кулаки, тот выскочил из-за прилавка:
— Пошла вон!
Малика схватила бутылку с маслом за горлышко и, опередив Эша на пару шагов, с размаху заехала бутылкой в мясистое лицо. Муж Сэны, не издав ни звука, рухнул на пол.
Глядя на осколки, усеявшие выскобленные половицы, на ручейки крови и масла, Эш пробормотал:
— Что ты сделала?
— А что я сделала? — переспросила Малика деревянным голосом.
Приподняв голову хозяина за волосы, Эш заглянул в окровавленное лицо:
— Ты могла попасть в висок.
— Но ведь промазала.
— Ты учишь жену поднимать руку на мужа.
— Да. Учу. — Малика посмотрела на Сэну. Закрывая ладонью разбитый нос, та еле стояла на ногах. — Ты как?
— А если бы ты не уложила его с первого удара, а я не успел подойти? — не успокаивался Эш.
Малика с трудом разжала дрожащие пальцы; горлышко бутылки выскользнуло из руки и цокнуло о пол.
— Я уложила его с первого удара.
— Я должен тобой восхищаться?
— Как мужчина, наверное, нет. Но как защитник — однозначно.
Эш взял с полки несколько головных платков, дал Сэне:
— Прижми к носу. — Кивнул Малике. — Я возьму вину на себя.
— Мне не нужен защитник.
Эш выбежал из магазина, вернулся со стражами. Вслед за ними появился Адэр. Взглянул на Сэну и неподвижного хозяина и уставился на Малику:
— Тебя ни на секунду нельзя оставлять одну. Ты становишься непредсказуемой.
— Мне есть с кого брать пример.
— С меня?
— У меня много учителей. — Малика опустилась на корточки, закрыла лицо ладонями.
Адэр поставил ногу хозяину на грудь:
— Он тебя ударил?
— Нет, — всхлипнула Малика.
— Но ты плачешь.
— Я ничего не могу изменить.
— Нельзя спасти тех, кто не хочет спасти себя сам.
Малика вытерла рукавом лицо и поднялась:
— Если человека с колыбели ставят на колени, он потом всю жизнь стоит на коленях и даже не догадывается, что можно встать в полный рост. Я ничего не могу изменить.
Адэр посмотрел на дрожащую как осиновый лист Сэну:
— Я могу.
Стражи вытащили бесчувственного хозяина на улицу, бросили возле двери. Малика вывела Сэну. Прижимая к носу окровавленные платки, она уселась в пыль возле мужа. Парень улёгся возле её ног и, щёлкая зубами, принялся ловить ползающих между лапами муравьёв. Селяне толпились перед лавкой. Никто не интересовался, что произошло.
Малика пробежалась взглядом по селянкам. Плоские, в вязаных кофточках и бесформенных юбках, с тусклыми лицами и печальными глазами, они стояли позади своих мужей, отцов и братьев. Отражение высшего общества в искривлённом зеркале: мужчины везде занимают главенствующее место.