Гроза над озером

— А зачем вы вообще тогда меня позвали? — Резонно заметила Гримница, опомнившись и прекратив грызть ногти, словно подросток. Теперь перед рыцарями сидела настоящая княжна, гордая, степенная, далекая.

— Да потому, что Арне тебе все бумаги оставил! Он сам сказал, что завещание и все-все — у тебя. — Возмущенно ответил Тиз, а Каи пояснил более миролюбиво.

— Нам надо посмотреть бумаги, которые оставил тебе муж. Мы подозреваем, что там кроется разгадка всех пакостей, что случились. Можно посмотреть дарственную?

— Какую дарственную? — Спросила Гримница нахмурившись. Вечерами в ожидании мужа она внимательно перечитала все бумаги и пересчитала деньги, прикидывая, что в хозяйстве можно поправить на них. — Не было там никакой дарственной.

— Как-так: "Не было"- возмутился Тиз. — Арне сказал, что все бумаги у тебя.

— А что было? — Спросил Йенс, который почти все время разговора держался в тени. — Должен же Арне был оставить какие-то бумаги на владение землей? Я сам видел, как король ему их вручал.

— Так ведь там не дарственная. — Гримница начала, наконец, понимать, о чем речь. Не таинственная дарственная исчезла, а рыцари просто неправильно обозвали другой документ. Видно, никто из них ни разу его не видел. — Там договор и вено.

— Что? — Переспросили заксы в один голос.

— Ну, вено… — Пояснила княжна, не понимая их недоумения. — Эту землю князь передал моему мужу качестве моего… того, что дают невесте из дому, попросту говоря.

— Приданое? — Каи смотрел на Гримницу так, словно впервые ее видел.

— Наверное, если это так по-вашему называется. Показать?

— Непременно!

— Тогда пойдемте в терем, что ли…

В тереме Гримница вынесла бумаги в большой покой и внимательно смотрела, как рыцари по-очереди перечитывают документ.

— Да, действительно, не дарственная. — Подвел итоги Каи. — Арне получил эти земли по брачному договору. Но это ничего особо не меняет. Ведь после свадьбы имуществом жены распоряжается муж.

— Это по ваше Правде? — нахмурившись спросила княжна.

— Да, это по нашим законам. И мы думаем, — выразил Каи общую мысль, — что именно эти земли в руках Арне стали кому-то костью поперек горла.

— Правильно говоришь. — Гримница согласно кивнула, забирая из рук удивленного Каи бумаги и складывая их в шкатулку. — Именно костью поперек горла мои земли и станут каждому, кто позарится на них не по праву. А по нашей Правде, скажу я тебе, мои земли у короля только до тех пор, пока королю служит мой муж.

— Однако… — Каи задумался.

— Это ничего не меняет. — Снова вступил в разговор Тиз. — Выдадут замуж, за кого король прикажет, и дело с концом. И это тебе не Арне, которым ты крутила, как хотела…

— Тиз, — Йенс мягко остановил сослуживца, положив ему руку на плечо, — она не виновата. И прекрати ревновать. Арне все равно бы когда-нибудь женился, не на ней, так на другой.

— Вам легко говорить! — Обычно практичный Тиз взвился, словно его кнутом ударили. — Вы тут повоюете, а потом разойдетесь по своим землям, хозяйство налаживать. А что я дома скажу? Что Арне надо мной, как над мальчишкой несмышленым дрожал, а я его не уберег?

— Дома скажешь, что Арне нашел для вашей сестры подходящего жениха. — Серьезно сказал Йенс. — А еще лучше, подождешь, пока Арне сам им все расскажет. Ну не верю я, чтобы совсем выхода не было. А если и нет, пробьем. Мы — островитяне — народ упорный.

Гримица только одобрительно кивнула и поднявшись, дала понять остальным, что нечего рассиживаться.

— Ладно, поговорили и хватит. — Сказала она. — Спасибо, что рассказали. Мне теперь тоже подумать надо, что дальше делать. И вы подумайте.

Мужчины вышли и княжна заметила в окно, как Йенс остановился возле десятника, отдавая какие-то распоряжения. И как десятник спешно пошел к воротам…

— Вот, значит, как… — Прошептала она. И, подойдя к двери, уже в голос позвала.

— Вандо-о! Пригласи-ка ко мне деда Соберада. Скажи, поговорить надо.

Дед пришел довольно быстро. Они вместе со знахаркой молча выслушали все, что Гримница узнала от рыцарей, только головой качали.

— Вот как чуяла я, что так просто не обойдется. — Ванда вздохнула. — А ведь люди после войны только чуть отживать стали… Что делать будем? В леса уходить или на ту сторону? Только, боюсь, у переправы нас будут ждать.

— Думаю, тут нас пока не тронут. Хотели бы, перебили бы уже давно, а нам дали спокойно и на покосе поработать, и репу посадить. — Возразил ей дед. — Так что пусть пока остальные ничего не знают. И им спокойнее, и лиходеев не насторожим.

— Ты лучше другое мне скажи, деда, — Гримница хмуро смотрела на шкатулку, которую держала в руках. — если я не соглашусь за другого замуж пойти, может начаться новая война?

— Это как посмотреть… — дед надолго задумался. В конце концов, вздохнул и начал рассказывать.

— Князь наш, если бы мог, заксонцев с этой земли давно бы уже попер. А раз согласился ее отдать, значит, не до нас ему. Но и королю эта земля нужна как дорога для торговых обозов. Если тут начать долгую войну (а так быстро ее в этот раз закончить не получится, обе стороны к войне уже готовы), торговый люд сюда не поедет. Значит, все зазря…

Это я к тому, — продолжил он после паузы, — что начинать из-за тебя войну князь не станет. Но и погрозить лишний раз соседу повода не упустит.

Надо только князю весточку подать.

— А если попробовать с королем договориться? — С надеждой спросила Гримница. — Мне он показался незлым и неглупым.

— Ой, не знаю. Боязно мне как-то. — Ванда покачала головой. — Тебе к королю соваться, это ж все равно, что в яму со змеями.

— Да мне тут сказали, — княжна невесело улыбнулась, — что простую рыцарскую жену король и слушать не станет, а вендку — тем более. Но я знаю того, которого к королю допустят. Не ошибиться бы в человеке…

— А ты к себе прислушайся. — Посоветовал дед, переглянувшись со знахаркой. — Боярышня Милена ложь, как-то умела вычихнуть. Уж не знаю, как это у нее получалось, но она просто знала, когда человек неправду говорит.

— И что же, никто ей не лгал? — Удивилась Гримница, которая о таком даре своей матери никогда не слышала.

— Зачем же? Лгали. — Дед усмехнулся. — Она по-мелочам не придиралась, о знании своем нигде не кричала. Это свои кто знал, кто догадывался… А только в важном деле обмануть ее никто не мог. Если уж у тебя материн дар проснулся, поговори ты со своим человечком. Может, боги помогут…

— А как бы нам князю весть подать? — Спросила Ванда, возвращая княжну и деда к насущным бедам. — Может, я пойду? Все уже привыкли, что я по лесу туда-сюда шастаю. Если и не вернусь вечером, подумают, что в лесу на збуев напоролась. А я тем временем выйду к дальнему броду, а оттуда — к нашим… Князь меня просил за дочкой присмотреть, — она виновато глянула на Гримницу, но та только кивнула, принимая к сведению, — авось, вспомнит.

— Нет, с вестью для князя пойду я. — Дед Соберад усмехнулся в усы. — Мне бы только до ближайшего Святилища добраться, а там весть сама пойдет.

— А надежно ли в Святилище? — Княжна с тревогой посмотрела на деда. — Воевода Межамир с дядькой Мирком трижды гонцов за помощью посылали. А князь потом говорил, что не дошли вести.

— Ну, весть можно не только в дороге перехватить. — Дед пожал плечами. — Перехватить можно гонца. Перехватить можно и письмо, вытащив его из кипы вестей до того, как они князю на стол лягут.

Прости, княжна, но всего я тебе не скажу, то дела воинские. Ты, главное, знай, что если весть дойдет до Святилища, князь ее получит.

Конец дня в крепости прошел, как всегда. Ну, может, заксы были чуть более нервными, чем обычно. Но только и того. Дед, Фите и пара свободных от караулов солдат еще раз сходил на лесную поляну, пригнав телегу ароматной травы. Старушки, собрав детей, долго возились с подсохшим сеном, вороша и укладывая, от чего по всей крепости расходился горьковато-терпкий дух лесных трав.

— Крапивника много, — жаловалась баба Марыля каждому, кто был готов ее слушать. — Молоко горчить будет.