Убийца императора

— Уй-рра! — радостно завопил Зюджес, и за ним этот клич подхватили остальные.

— Суйра, — занемевшими губами повторил за ними Талиан и улыбнулся. Если у него хватило занудства, чтобы произнести имя богини правильно, то и с остальным он как-нибудь справится.

На другом конце поля всадники развернули лошадей для следующего захода. К горлу липким комом подкатил знакомый страх, но Талиан мотнул головой и ударил копьём по щиту. Прозвучал глухой «тум».

— Уй-рра! — Тум, тум. — Уй-рра! — Тум. Тум. Тум.

Лошади вновь неслись на них, выбрасывая песок и гальку из-под копыт. Трубили рога, свистели плети. Земля дрожала под ногами, а по телу, иголками впиваясь в кожу, расползалось онемение.

Только в этот раз Талиан был чем-то большим, чем он есть. Кричал — как все, стучал и топал — как все, не боялся — как все. И звонко истерично хохотал, глядя, как мечутся испуганные лошади перед стеной щитов, а всадники тщетно пытаются их успокоить.

— На сегодня достаточно. Отряд, разой-ДИСЬ! — скомандовал сота Колбин, когда конная атака в третий раз была успешно отбита.

На землю из натруженных рук с грохотом попадали копья и щиты. Талиан устало потянулся, не спеша оборачиваться. Решил дать Демиону время, чтобы тот мог незаметно уйти.

— Здорово было, да?! — Зюджес дружески хлопнул его по плечу.

Одного взгляда в эти глаза было достаточно, чтобы зарядить азартом кого угодно. Вот, в ком жизнь била ключом.

Талиан устало улыбнулся.

— Есть немного. Я еле дышу…

— Есть немного, — беззлобно поддразнил его Зюджес, направляясь к вёдрам с водой. — Чего так скромно? Пить идёшь?

— Сейчас.

Талиан стащил с головы шлем и отряхнулся, точно пёс после купания, радуясь долгожданной свободе. Волосы уже достаточно отрасли, чтобы лохматиться и сваливаться от пота в крысиные хвосты, но на косицу пока не хватало. А так было бы удобно. И чёлку не пришлось бы каждый месяц подрезать, чтобы в глаза не лезла.

— Эй, ты скоро? Смотри! Я всё выпью!

— Ага. Только попробуй!

Засунув шлем подмышку, Талиан поспешил к другу. Зюджес уже успел облиться — мокрая туника облепила тело, а на бронзовом нагруднике остались грязевые потёки — и стоял теперь, жадно хлебая из черпака воду. Талиан заглянул в ведро и увидел, что оно опустело на добрую четверть. Он присел, зачерпнул двумя ладонями прозрачную воду и стал пить. Ух! Водичка была холодная, аж зубы сводило, колодезная, с едва уловимым металлическим привкусом.

— Хорошо-то как!

— А то! — Зюджес усмехнулся. — Тебя из черпака облить?

Талиан подставил ему голову.

— Лей.

Ледяная вода, коснувшись затылка, струями растеклась по шее, плечам и спине. Первое же дуновение ветра принесло ощущение свежести — самое то после долгой и изнурительной тренировки.

— Демиона опять вырвало, — позлорадствовал Зюджес.

Талиан обернулся. В стороне от них слуга обмахивал Демиона пучком пальмовых листьев и поил водой, пока другие выскребали с земли блевотину.

— Сегодня он не вырубился, не визжал, как поросёнок, когда его режут, и не размазывал по лицу сопли. Думаю, тан Тувалор прав. Со временем страх перед лошадьми уйдёт.

Зюджес подобрался, как перед броском, и насмешливо уронил:

— Всё ещё винишь себя? Брось! Если он полез на жеребца, когда у кобыл была охота, то сам виноват. Башкой надо было думать, а не выпендриваться.

— Но я мог его останови…

— Бред! — перебил его Зюджес, а затем бесцеремонно потрепал по макушке, взъерошивая пальцами кудри и надавливая сверху, чтобы нагнуть к земле, за что тут же получил по рукам. — Наша судьба в руках Величайших, венценосного Адризеля и жён его Суйры и Рагелии. Кто ты, чтобы перечить воле богов?

— И то верно.

Натянуто улыбнувшись, Талиан отвёл глаза. Ему не стоило заговаривать с Зюджесом о Демионе. По крайней мере, не сейчас.

Мимо них прошли две девушки; каждая несла по кувшину на голове, придерживая его одной рукой. Талиан невольно загляделся им вслед, любуюсь, как размеренно и плавно двигались их бёдра под мягкими складками хитонов.

— Я был бы не прочь узнать поближе ту, кудрявую. Хороша, да?

Пихнув его легонько плечом, друг улыбнулся и выразительно приподнял брови. Талиан на это только головой покачал. Не мог Зюджес и часа провести, не думая о женщинах.

— Слушай, а ты виделся с этой… ну той…

— Это с которой?

— Ну… помнишь, девчонка с кухни, которая ещё «огонь-баба». Вы с ней на крыше курятника развлекались.

— А-а, — протянул Зюджес. — Она продержалась целых пятнадцать дней, прежде чем мне наскучить. С ней было хорошо, но в мире ещё так много красивых женщин. Как можно остановиться на какой-то одной?

Зюджес смотрел на него кристально честными глазами — и разве что ресничками не хлопал! Сама праведность, ей-богу! Это было так смешно, что, не выдержав, Талиан расхохотался.

— Заканчиваем пить! Время парных тренировок! — громогласно напомнил о себе сота Колбин.

Тоскливый взгляд на еле ползущее по небу солнце, последний глоток воды — и Талиан, водрузив на голову шлем, был готов продолжить тренировку. Стоило им с Зюджесом отойти от вёдер, как к тем галдящей толпой ринулись остальные мальчишки. Наступила их очередь. Последними, если оставалась вода, пили слуги.

Талиан придирчиво отобрал из общей кучи меч по руке, с хорошим балансом, тогда как друг, как обычно, взял себе первый попавшийся.