Можжевеловое лето

— Что, целоваться не будем? А как же романтика? — насмешливо вскинул бровь Дима.

— Я буду целоваться с тобой на берегу. Сколько захочешь! Только не придвигайся ко мне в этой проклятой лодке! — панически вцепившись в бортики, умоляла Маша.

— Хорошо, поехали обратно, — пожав плечами, начал разворачивать лодку в сторону пристани доктор. — Я и не предполагал, что ты боишься воды.

— Я тоже. Просто это озеро такое большое… оно меня пугает, — поджав губы, произнесла она.

Страх, сжимающий горло стальным кольцом, отступил, только когда они снова оказались на пристани.

— Ладно, романтичная героиня в лодке из тебя не вышла, — крепко притянув ее к себе за плечи и с трудом сдерживая смешок, хмыкнул Дима.

— Лучше давай возвращаться, — предпочла не отвечать на его колкость Маша, и они медленно побрели в сторону базы.

Обратная дорога казалась бесконечной. Пыль и послеполуденный зной отнимали последние силы, и Маше хотелось сесть куда угодно, даже на раскаленный асфальт, лишь бы не идти дальше.

— Здесь нет дороги покороче? — с надеждой посмотрела она на Диму.

— Была где-то. Но придется пробираться через лес и в гору.

— Отлично, попробуй вспомнить, где она. Если мы немного передохнем, я готова идти по лесу.

— Ты не представляешь, на что соглашаешься! Здесь хотя бы ровно. Мы медленно приближаемся к цели путешествия. А там надо идти вверх почти все время, цепляться за колючие ветки.

— Если мы сделаем привал, я ее осилю! Дышать пылью еще хуже! — упрямилась Маша.

— Ну, хорошо, только потом не жалуйся! Кстати, привал сделать не получится, тропинка слева.

Дима ловко дернул ее за руку и перетащил на левую сторону дороги, туда, где среди деревьев и кустов неизвестной Маше растительности в лес уходила широкая тропинка.

— Все, стой! Мне надо отдохнуть! — спустя сотню метров выдернула свою руку она и села прямо на жесткую траву. — Я ободрала руку!

Дима сбросил рюкзак и опустился на землю рядом с ней.

— Дай посмотрю! — внимательно изучил ее царапину он и вынес свой вердикт: — через пару дней заживет, даже не вспомнишь.

— Дурацкие кусты! Навсегда запомню этот можжевельник! — уткнувшись лицом в колени, фыркнула Маша.

— Ну, что поделать, в этом сезоне у тебя выдалось можжевеловое лето, — ободряюще прикоснулся к ее плечу Дима и тихонько рассмеялся.

Некоторое время они молчали. Вокруг разрывались цикады, в кронах деревьев на своем языке щебетали местные птицы, а воздух был наполнен ароматами можжевельника и горячей после солнечного дня травы. Маша прислонилась спиной к ближайшему дереву и с наслаждением втянула в себя целебный воздух леса.

— Ты не поцеловал меня там, на пристани! — вдруг вспомнила она.

— Ты так разнервничалась на воде, что я не решился! — усмехнулся доктор и придвинулся к ней поближе.

— А что мешает тебе сделать это сейчас?

— Да ничего, я думаю.

Он нежно взял ее руки в свои. Маша подняла голову, заглянула в его серо-голубые глаза и почувствовала, как сжимается сердце глубоко внутри. Дима осторожно привлек ее к себе и их губы слились в едином порыве. Маша прижалась к его груди и ощутила, как по коже бегут мурашки. Объятия, робкие и нерешительные, с каждым мгновением становились откровеннее. Вот аккуратно слетели одна за другой ее розовые бретельки, вот она стянула с него слегка влажную черную майку. Ей хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.

— Нет, постой, я так не могу, — вдруг сквозь пелену страсти услышала она свой собственный голос. — Мы же в лесу…здесь могут быть и другие люди!

— Что-что?.. — непонимающе посмотрел на нее доктор и тоже остановился. — Люди? Да, ты права…прости, даже в голову не пришло.

— Это ты меня прости. Я не отвергаю тебя, вовсе нет, только… я не готова вот так, прямо здесь… Понимаешь? — смущенно одергивая розовую майку, оправдывалась Маша.

— Дурочка ты, Маша! — отстранившись, натянул черную майку он. Быстро одевшись, сгреб ее в охапку и поцеловал в кончик носа. Некоторое время они смотрели в глаза друг другу, и вдруг разразились понятным только им двоим глупым хохотом.

Они смеялись довольно долго, а потом Дима поднялся на ноги и взял рюкзак.

— Вставай, пора двигаться дальше.

— Не-ет, еще немного…— задрав голову, простонала она.

— Вставай, я в тебя верю! — протянул ей руку доктор.