Карамель

Это ведь эффект от препарата?

– Хочешь татуировку? – уточняет Каин и вяжет на моём запястье жгут.

Зачем?

Соглашаюсь:

– Хочу.

– Таблетка уже действует, – смеются янтарные глазки. – Былая Голдман бы такого никогда не предложила.

Наблюдаю извлекаемый и взбирающийся под кожу шприц. Место укола перестаёт ощущаться – так быстро? Или проходит больше времени? Ничего не понимаю.

Интересуюсь:

– Будет больно?

– Не знаю. – Каин пожимает плечами. – У меня и чипа никогда не было.

– Переформулирую. Как вели себя те, кому его извлекали?

Лицо моего друга теряют очертания.

– Как минимум, держали рот закрытым…Я скажу, когда начну, Карамель. Предупрежу заранее, ладно?

Но Каин не предупреждает. В этот же миг ощущаю колкий удар. Роняю взгляд – кожа расползается словно перезревший, лопнувший томат. Там же сочится красное… К ладони продвигается сжатый мужскими пальцами пинцет. Чувствую себя – перед глазами всё становится мутным в самом деле – неважно.... И потому теряю сознание.

Каин приводит в чувства: нависает надо мной и испуганно дышит, в руках держит извлечённый чип и разящий спиртом бинт.

– Ты очнулась.

– Ожидал другого?

Резко поднимаюсь – картинка всё ещё нечёткая, плавающая, мир качается и дрожит (или качаюсь и дрожу я?).

– Сказала бы, что боишься крови, – восклицает Каин.

– Сказала бы, если знала. Теперь знаю.

Смотрю на руку – вся обвязана тканью и бинтом, сквозь которые сочатся алые пятна.

– Ставить его было проще, – говорю я.

Установка чипа не занимает много времени – крохотное устройство с огромнейшим потенциалом и значением вводят специальным аппаратом: прислоняют к коже, и ты ощущают секундный (даже меньше) укол. В тот же миг чип начинает действовать.

Уточняю:

– Закончил?

– Да, ты проспала всё веселье.

Каин даёт посмотреть на чип, после чего сдавливает его, разламывает. Крохотные микросхемы летят из машины через окно – в основания домов.

– Поздравляю, Карамель Голдман, ты больше не в системе. Новый Мир тебя не преследует.

Не могу поверить, что чипа нет. Я помню его всю сознательную жизнь. Приглядываюсь к повязке, трогаю.

– Шрам останется, – предупреждает Каин и убирает инструменты. Моя задумчивость не даёт покоя. Подступает обратно и берёт израненную руку, подносит к своему лицу и целует тыльную сторону. – За веру и героическую стойкость.

Смущаюсь, но жест не перебиваю – даю закончить.

– Могу только представить, – улыбаются янтарные глазки, – какое облегчение ты ощущаешь, какую свободу.

Я должна чувствовать именно это?

Выдаю неуверенно:

– Наверное.

Оставшуюся часть поездки мы молчим. Каин возвращает нас на поверхность: движемся по дорогам знакомого Северного района. Маски снова на лицах, люди – всё так же торопливы и напуганы, дроны – не переставая – слетаются к Зданию Комитета Управляющих. Наверное, его уже вовсю реабилитируют. Только реабилитация в этот раз серьёзная, и займёт не один и не два месяца, как это было с подорванными заводами.

– Приехали! – восклицает Каин, когда мы замираем на посадочном месте у одного из многоквартирных домов. – Прости, я не знаю, на сколько мы тут задержимся. Надеюсь, Патруль Безопасности быстро перебесится, и мы сможем вернуться в Острог.

– К деревьям, – говорю я, глядя на бесконечную паутину мостов и сотни домов из серых блоков.

– Я – к команде. Ты – к деревьям, – посмеивается юноша. – Зайдём быстро, конфетка. Встреча с соседями по этажу нам не нужна.

Покидаем машину и двигаемся к крыльцу; Каин прислоняет к считывающей панели подобие чипа – магнитный ключ; с такими ходят детишки, которые не достигли возраста присвоения порядкового номера в системе Нового Мира и у которых – из-за постепенного роста – противопоказания к установке чипа. В Академии вход только по сенсору, поэтому чип к моменту поступления впаивают под детскую кожу.

Смотрю на обмотанную ладонь. Минутами ранее здесь было то, что делало меня северянкой и давало права. Задираю голову и смотрю на крыши Нового Мира – интересно, они насмехаются надо мной? Злорадствуют? Проклинают? Или даже не замечают?..

Каин смотрит на меня и аккуратно утаскивает в подъезд – говорит, что у успокоительного, судя по всему, была большая дозировка. И хорошо, что квартира на первом этаже.

Не помню, как мы оказываемся внутри. Но мгновение спустя я сижу за столом и смотрю в окно через закрытые жалюзи.

– Что-нибудь видно? – спрашивает Каин. Каким-то обеспокоенным тоном.

Прихожу в себя. В самом деле смотрю в закрытые жалюзи? Осматриваюсь – мы на скромной кухне, за обеденным столом, а передо мной плюющийся паром электрический чайник и кипяточная кружка с бледным напитком. То есть…мы уже сколько-то времени здесь, если Каин успел всё это сделать? Уточняю: