Страница 102 из 130
Звучит хорошо (даже красноречиво), но не уверена, что истинно. Сама ли я решила оставить Новый Мир? Встреча с янтарными глазками внесла свою лепту: наши беседы, его признания. Жалоба Ирис, хотя её – как и проклятые статейки в сплетнике, ещё не вышедшие на официальный канал, на внешние СМИ – можно было умять, отец бы справился. Точно ли я сама приняла решение спуститься в Острог? Оно не навязано? Не желаю ли я очутиться вновь на улице Голдман, зная, что личный водитель отвезёт меня на учёбу в Академию, где я встречусь с навязанной социальными нормами подругой и выбранным для отношений партнёром, после чего – в обеденный час – Золотое Кольцо одурманит блеском рекламных вывесок и бегущих строк, а на Здании Комитета Управляющих появится моё лицо, и наставляющий голос потребует послушания и следования Своду Правил. Понимаю, что плачу. Я бы отдала всё на свете, чтобы вернуться в идеальный (зная, что он не таков) Новый Мир. Я бы – чёрт с ним – вновь отдала Беса, чтобы увидеть наглое лицо сестры, услышать строгий голос матери, ощутить заботливый взгляд отца.
– О чём задумалась, Карамель? – спрашивает Сара.
– Предпочту оставить мысли при себе.
– Хочешь, поделюсь своими?
Согласно киваю.
– Сомневаться – нормально. И я была северянкой с роем сомнений в голове, когда оказалась…
Перебиваю:
– Сомнения, говорит отец, есть предатели неокрепшего ума, ибо они заведомо обрекают идеи и планы на провал, без возможности на реализацию.
– Он воспитал из тебя солдата, верно? – саркастически хмыкает женщина.
– Что?
– В твоём возрасте он позволял себе чувствовать, – настаивает она.
Выпаливаю резко:
– Закрой рот.
Сара удивляется. Откланяется и просит повториться. Объясняюсь:
– Не позволю плохо говорить о нём. Никому. Кем бы ты ему не была и кем бы он не стал, Говард Голдман – мой отец, и его мнение оспариванию не надлежит. Он – закон Нового Мира. Он – власть всех пребывающих в нём. То, что ты находишься за пределами Нового Мира, не даёт тебе права судить о нём плохо.
А Сара не сдерживается и выплёвывает то, что собиралась долго держать при себе, не обнажая ни мысли, ни воспоминания:
– Я любила Говарда Голдмана, и ты смеешь наблюдать воочию, куда эта любовь привела, поэтому у меня нет мотивации или тяги оскорбить его, Карамель.
Замолкаю и отворачиваюсь. Смотрю на звёзды, которыми с добрыми (я надеюсь) намерениями поделилась Сара из Острога.
– Не хочешь узнать обстоятельства? Не хочешь узнать о нашем прошлом? – любопытствует беженка.
– Отец говорит, не задавать вопросы, к ответам на которые не готов. Я не хочу слушать твои ответы, какие бы вопросы (и догадки) меня сейчас не терзали. Я жила без этой правды и без неё проживу, спасибо.
– Вот как… – спокойно протягивает женщина.
– Но знай: ему плевать на тебя, Сара из Острога. Сейчас – плевать. Моего отца волнует только его семья – жена и две дочери.
– Не сомневаюсь, – улыбается женщина. – Ты забыла упомянуть дядюшку.
– Я сказала, до кого в этой жизни отцу есть дело, и брат – как иные родственники – не входят в список близких. И ты в этот список не входишь, про тебя отец даже не рассказывал – старая тайна, нарост памяти, вот кто такая Сара из Острога.
– У секретов, милая моя, как и у лжи не бывает срока годности.
– Я обозначила свою позицию: твоя правда и твоя история мне не нужны. Когда я сунула от любопытства нос в хронику с именем «сумасшедшей влюблённой», нарастающие комом проблемы привели к нынешней – непоправимой – ситуации. Я ничего не могу изменить.
– Так ты хочешь домой? – на выдохе выдаёт Сара. Вопрос сменяется утверждением, хотя моё выражение лица не даёт ни намека на правду. – Ты хочешь домой, Карамель Голдман.
Молчу. Сара добавляет:
– В Новый Мир. Твоё сердце отдано этому городу, даже не спорь. Сидя под его пятами – оплёванная его же правилами – ты восхваляешь город. Ты хочешь домой.
– Мои желания более неважны.
– Вернись, – улыбается Сара.
Как просто.
Насмехаюсь:
– Сейчас, только наболтаюсь с тобой, вздену дыхательную маску и пойду.
– Нет, серьёзно, – подытоживает женщина, – вернись. Отец простит тебя, Новый Мир простит. Все будут рады возращению идеальной девочки Нового Мира, возвращению золотой наследницы Голдман. Революции не требуются жертвы семей, не требуешься ты.
– Каин говорит, я особенная.
– В этом он прав. Но жертва против воли – не жертвенность, а насилие.
– Теперь, мне кажется, моё место в Остроге.
– А моё в Палате Безопасности, как же, – язвит Сара.
– Одна моя новая знакомая сказала, что сомневаться – нормально.
– Но ты создана для Нового Мира.
– Он отказался от меня.