Страница 34 из 34
– Я не!..
– Довольно, Одиффэ! – ледяным голосом прервала Сантрэн. – Я по горло сыта твоим самодурством и капризами. Больше я этого не потерплю. Тебе придётся смириться с нашим решением, другого выбора у тебя нет.
– А если я не смирюсь? Что тогда?
– Не думай, что если умеешь устраивать классные фейерверки, то ты круче всех на свете. Я жила и успела состариться ещё до того, как на свет появился твой прадед, девочка. Продолжишь упрямиться, сделаешь хуже, в первую очередь, себе.
– Решила перейти к угрозам? – понимающе покачала я головой. – Скажи начистоту, если я не подчинюсь, меня устранят?
– Лишь в самом крайнем случае.
– Ясно.
Какое-то время, храня задумчивое молчание, я выбивала пальцами незамысловатый ритмический рисунок. Потом подняла голову и пристально уставилась в змеиные, гипнотизирующие глаза собеседницы:
– Скажите, матушка, что помешает мне позже, без угрызения совести, предать ваши фамильные интересы?
– Ты не сможешь этого сделать, – любезно сообщили мне. – Мы одинаково нужны друг другу, ты – нам, а мы – тебе. Одиффэ, пойми правильно, мы не собираемся узурпировать власть у законного короля. Лишь хотим заручиться лояльностью Чёрного Правителя в обмен на такую же гарантию лояльности с нашей стороны. А вот когда придёт время, у тебя и в твоих детей будет верный и сильный союзник в нашем лице.
– Как у вас всё складно да гладко!
– Это долговременный проект. Времени у нас, хвала Благим Багам, достаточно – маги живут долго. И хотя ты доставила нам много неприятных минут, я продолжаю хранить веру в тебя.
– Ну, ещё бы! – невесело хохотнула я.
– Сейчас ты мне, конечно, не поверишь, но придёт время, и ты оценишь мои старания. Я ввожу тебя в самую интересную игру, которая только существует на свете – в игру престолов.
***
Мне никогда раньше не приходилось ночевать в доме Сантрэн.
Видимо, памятуя об этом, Эллоиссэнт и решил не оставлять меня в горьком одиночестве. Стоило шагнуть за порог полутемной комнаты, как я, споткнувшись, упала в его объятия.
Холодный запах свежести, мяты и полыни, свойственные ему одному…Ткач!
Ну зачем ты здесь, Эл? Я ведь почти смирилась! Сама вероятность возвращения к тебе казалось мне невозможной. Наша любовь – разбитая чаша. Меня для тебя всегда было слишком много, тебя для меня – слишком мало…
Зачем ты пришёл?
В неровном свете свечей он выглядел бледным, почти изможденным. Под глазами залегли болезненные тени, но всё это удивительным образом шло ему.
Сухая ладонь накрыла мои губы, вынуждая молчать.
Эллоиссент смотрел на меня непривычно серьёзно.
Злость, единственное, на чём я ещё кое-как держалась, стремительно уходила, тая, как снег от каминного жара.
Пальцы Эллоиссента мягко скользнули по моей шее, коснулись плеча, прошлись вдоль локтя и, наконец, сжались на кисти, оставляя отчетливое ощущение захлопнувшего капкана.
– Красивая…ты. Красивая и жестокая… я так боялся, что больше не увижу тебя…
– Хватит уже, – сказала я, – затянувшаяся трагедия превращается в фарс. Ты должен был либо взять меня, либо уже отпустить. А ты всё тянешь и тянешь, растягивая агонию. Так кто из нас более жесток?
Его руки с жадностью скользнули по моему телу, зарываясь в волосы. Его губы словно силились выпить моё дыхание до последнего вздоха. Гибкое юношеское тело с такой силой вдавило меня в стену, будто Эл был вдвое тяжелее своего настоящего веса.
Не было на свете человека, который бы знал моё тело, как знал его он – словно музыкант, виртуозно владеющий инструментом. Эллоиссенту всегда достаточно было пары движений, чтобы довести меня до грани.
Я сдалась, хотя и понимала, что это всё усложнит. Сдалась, даже не пытаясь сражаться, ведь, скорее всего, это наша последняя встреча наедине. Да и можно ли запретить умирающему от жажды пить?
Эллоиссент был моим кислородом, моими дровами, землёй, звёздами. Одним лишь он наотрез отказывался стать – моей жизнью.
Будь ты проклят, Эллоиссент. Хотя на самом деле – проклята я.
Пока моё тело горело пламенем страсти, в моей душе корчилась любовь, оказавшаяся слишком живучей. Умри ты уже, наконец, моя никому ненужная слабость. Сгори в гибельном пламени страсти, задохнись без кислорода надежды, растворись в череде лет и лиц. Забудься. Исчезни.
Под моей ладонью стремительно колотилось сердце Эллоиссента. Я тонула в этой сумасшедшей пульсации, отдающейся жгучим наслаждением во всем теле. Не оставалось клеточки спокойной или равнодушной. Я была вся – огонь.
Но пылая, знала, что вскоре от всего этого не останется ничего, кроме пепла.
***
В изнеможении уткнувшись в горячее, влажное плечо, я закрыла глаза, прислушиваясь к сбившемуся дыханию своего любовника:
– Интересно, как скоро ты меня забудешь?
– Я тебя не забуду. Ты это знаешь.
– Не знаю.
– Хотел бы, да не получится.
– Как зовут ту очаровательную блондинку, с которой ты ворковал тем утром, когда я сбежала?
– Ацуки Вицу.
– Превосходная память!
– Бедняжка была мне интересна ровно столько, сколько ты смотрела на нас. И ни минутой больше.
– До глубины души трогает способ, которым ты предпочитаешь привлекать к себе моё внимание. Оставляет надежду, что с моим исчезновением ты примешь целибат.
Эллоиссент засмеялся. Его изящные длинные пальцы бережно, как величайшую ценность, сжали мою ладонь. Свечи отражались в зелёных глазах: