Бифуркатор

- Прокрастинации, - поправляет Стёпка. – Это когда неприятные дела на потом откладываешь.

Я улыбаюсь и молчу. Сам же не знал такое слово. Это Стёпка у нас филологический спец по редким терминам.

В тамбуре разлит удушливый запах соли и как будто корицы. Корицу я, правда, люблю в кофе и какао, но только не когда она пахнет столь пряно, что аж до слёз.

Перед нами нарисовалась чугунная дверь с запылённым окошком.

- Здрасть-приехали, - хмурится Серый. – Что ещё за непонятная хренотень?

Он хватается за массивный ржавый винт в центре и пытается его повернуть. Никакого результата, а если уж и Серый не может сдвинуть штуковину, то таким коропетам, как я да Стёпка и пытаться не стоит.

- Давайте втроём, - просит Сергей.

Мы, конечно, подпрягаемся, только я заведомо знаю: результат не изменится. Так оно и есть.

- Тварь! – вопит раскрасневшийся Серый и ударяет по винту. – Нас заперли.

Пока старший сетует и рвёт волосы на голове, Стёпка приближается к двери и пытается хоть что-то разглядеть в окошко.

- Бесполезно, - вдруг говорит. – Там сцепка вагонов. И перехода нет, понимаете. Это даже какой-то не пассажирский поезд. И даже если б мы открыли эту дверь, даже если б вышли на сцепку, балансируя, что уже невозможно, другую дверь вряд ли отперли бы. Она запаяна изнутри того вагона.

- Откуда ты всё это узнал? – спрашивает Серый.

- Кажется, восход, - жмёт плечами Стёпка.

Мы немедля возвращаемся в купе и прилипаем к окну. Тьма и правда рассеивается, акварельный горизонт размывает водой. Последующие минуты, пока солнце не взошло, мы смотрели через стекло, не сказав ни слова, и открывающиеся виды нас нисколько не радовали.

Пустошь.

Выгоревшая земля, головешки деревьев, изредка нет-нет и пронесутся мимо руины какого-нибудь здания. В один момент Серый вдруг уткнулся лицом в подушку и закрыл голову руками.

- Что с тобой? – спрашивает Стёпка дрожащим голосом.

- Задолбало! – мычит подушка. – Когда ж это всё закончится? Хочу вернуться в нормальный мир! Куда там велел приходить ваш доктор!?

- Он велел держать телефоны включёнными, - отвечает Стёпка.

- Зашибись! – Серёга вскидывается. – Надеюсь, у вас они включены, потому что мой разряжен в усмерть.

- У меня ещё процентов тридцать зарядки отвечает Стёпка. – Хватит до следующего утра. Думаю, к следующему утру всё решится.

И в этом Стёпка оказался прав.

*****

Взошло солнце. Какое-то белое и унылое. Разрушенные постройки за окном замелькали чаще и чаще. Вот уже и многоэтажки показались. Большая часть без стёкол, многие с разрушенными верхними этажами, как будто исполинский Годзилла отгрыз им башни.

- Как будто в фильме-катастрофе, - шепчет Стёпка, не в силах оторвать взгляд от вида за окном.

И тут я не могу не согласиться с другом. Поезд проезжает над Невой, вдалеке, в туманной дымке рассвета я вижу обглоданные мосты, силуэтами прочерченные на бежевом небосклоне.

- Мне страшно, - шепчет Сергей. Мог бы и не признаваться. Всем страшно. – Здесь вообще люди живут?

- Исходя из знаний, которые я почерпнул из фильмов, скорее всего не живут, - отвечает Стёпка.

- Или куча техногенных варваров, - добавляю.

- Или так, - кивает друг, а потом кидается на стекло. – Смотрите! Самолёт!

И правда самолёт. Какой-то древний такой. Лежит в руинах железнодорожных построек, фюзеляж где-то вдалеке, половина его корпуса разрушена, хвостовая часть отломана. А главное – обломки все ржавые, заросшие, будто машина здесь лежит давно.

Вид гигантского самолёта всколыхнул во мне восхищение и укрепил страх.

И тут поезд начал тормозить.

- О! – Серый уже встаёт. – Готовимся на выход. - Первым делом, бежим к паровозу и бьём морды машинистам.

- Не советую вести себя грубо, - хмурится Стёпка.

- Да это я так. Шучу, - кротко улыбается Серый. – А вообще, я жрать хочу.

Пока мы со Стёпкой подбирали свои гаджеты и Глобус Эфира, Серый уже скрылся. Выходим наружу, а его нет.

- Серёга! Ты где?! – кричит Стёпка.

На какой-то момент думаю, что с ним случилось то же, что и с тётей Мариной, и остался старший друг где-то в иной шизофренической реальности. Честно, меня не сильно расстроила эта мысль, хоть и без сильного покровителя последний отрезок пути преодолевать сложнее.

Но голос Серёги отозвался из глубины.