Страница 24 из 104
– Мы переезжаем.
– Куда? – эта новость повергла девочку в шок. – Но нам и здесь хорошо! Я, ты, папа… А как же папа?
– Нет его больше, – Ирина отвела взгляд, уставившись в стену.
– Как? – Юля попятилась. Красивое лицо вытянулось, а губы задрожали. – Но… Мне друг сказал, что видел его сегодня!
– Он ушел и больше не вернется, – жестокие слова сами слетали с уст женщины. Она не могла терпеть этот разговор. Тому, что она сделала, не было никакого оправдания. Но чем быстрее пройдет истерика у дочери, тем лучше. Для всех! – У тебя есть час, чтобы собраться…
– Я никуда не пойду! Пока не узнаю, что случилось с папой!
– Пойдешь! – Ирина подошла к дочери и посмотрела, наконец, в глаза. – Я не собираюсь с тобой спорить и слушать маленького ребенка, не знающего о жизни ни хрена! Я знаю, что для тебя лучше!
– Нет!
– Собирайся! – хлесткая пощечина отрезвила девочку. Юля взглядом чужого человека посмотрела на мать, обошла ее и принялась молча собирать вещи.
***
– Эх! Все под хвост хромой вичухе! – пробормотал мужчина. – Долго и счастливо пожить не получилось, так хоть помрешь героем... Неизвестным.
Снег хрустел под ногами, мороз щекотал кожу под противогазом. "Эльку" сталкер оставил на станции. Живым нужнее. Остовы автомобилей непроходимым барьером загораживали противоположную сторону улицы. Но туда и не надо. Родное гнездо червячка, что поселился в голове Андрея, было тут, рядышком. В отделении «Бинбанка». Старая табличка каким-то чудом все еще висела над входом. Прям все беды от этих банков... Здесь все началось примерно неделю назад и здесь, как Волк надеялся, все и закончится.
Андрей вошел, аккуратно закрыл за собой дверь, чтобы никакая дрянь не улизнула, и прошел в середину зала, где и остановился. В воздухе кружились микроскопические частички, те самые, что посеяли в мозгу Андрея болезнь. Они поднимались в воздух из желтых образований, похожих на мох и росших на стенах, полу и стойках клиентов. Червячок шевельнулся. Голову прострелила боль, затмевая сознание. Но все было тщетно. Мужчина готов был к подобному поведению чужеродного организма.
Автомат звякнул, упав на пол. Оружие теперь было не нужно. Цель достигнута. Отсюда дороги нет и быть не может. Следом полетел противогаз. Смысла нет дышать через эту штуку – как выяснилось, не помогает от спор гадкого сорняка. Да и надел-то только для того, чтобы не сдохнуть раньше времени от ядовитого воздуха…
– Ну, здравствуй, – тихо проговорил сталкер. – Думал я не пойму, где подцепил тебя?
Червячок зашевелился, словно расширяясь и разрывая голову изнутри, на что Андрей лишь хищно ухмыльнулся. Глаза увлажнились, но это уже не от боли. Все-таки есть вещи, с которыми с трудом расстаются даже суровые мужчины. Жена, ребенок, жизнь.
– Ты не дал мне пожить, урод, – сквозь боль прорычал сталкер. – Я отплачу тебе тем же!
Раздался взрыв, кроша несущие стены и не оставляя внутри здания ничего живого... Шестиэтажное пустое строение еще несколько секунд постояло, словно раздумывая, как ему поступить, затем с жутким грохотом рухнуло, подняв облака пыли и бетонной крошки. Пара глаз с удовлетворением следила сквозь окуляры противогаза за этим событием. От стены дома на той стороне проспекта отделился человек и быстро направился в сторону метро. Скоро здесь соберутся звери, привлеченные шумом.
***
Виктор Александрович Давыдов, глава хозслужбы Ганзы на Проспекте Мира, сидел в своем маленьком, но чистом кабинете, и довольно улыбался. У стены на стуле притулилась Ирина Волкова и прятала взгляд, стараясь ни на кого не смотреть. Перед столом стоял боец, недавно вернувшийся с поверхности. Тот самый бомж Ванька с Сухаревской. Помытый, переодетый в форму он разительно отличался от того грязного оборванца, что присутствовал на пустующей станции, когда там случилась трагедия.
– Ну, чем порадуешь? – Давыдов перестал улыбаться, только линзы очков сверкнули в свете энергосберегающей лампочки, освещающей мягким светом помещение.
– Взрыв стер все, как вы и предполагали, Виктор Александрович. И Волка и споры.
– Отлично, теперь дело за малым.
– Безупречный план, – меж тем заметил боец. – Я восхищен…
– Все, я сказал! – Давыдов прервал бойца, бросив быстрый взгляд на Ирину. – Теперь твоя задача – держать язык за зубами. С меня причитается. Но если что-то всплывет…
– Понял, Виктор Александрович. Разрешите идти?
Давыдов кивнул, и Иван, развернувшись на каблуках, вышел из кабинета. На несколько секунд помещение погрузилось в тишину. Потом Виктор снял очки, поднялся и, подойдя к Ирине, присел на корточки рядом, взяв ее руки в свои. Они дрожали.
– Да будет, Ир, – произнес он успокаивающе. – Обещаю, что сделаю все для тебя и твоей дочки. Обеспечу всем, чем не смог он. Андрей хороший человек, но бедный. Поверь, что со мной вам будет намного лучше. Только никому ни слова.
– Ни слова, – прошептала женщина. – Все для дочки…
– Ну вот и славненько…
***
Юля стояла снаружи. Сквозь неплотно сидящую, рассохшуюся дверь были слышны голоса. Сначала из помещения вышел довольный боец, потом послышался голос матери. Все было предельно ясно…
Девочка сжала кулаки. Желания плакать не возникало. Зато появилось другое: незнакомое и страшное, как и все в этом чертовом мире. Хотелось мстить. Девочка еще не знала такого слова, просто было желание взять в руки пистолет и избавиться от тех людей, которые убили папу. А потом танцевать на их мертвых телах… Потухший взгляд скользил по чистой до безобразия станции, но людей не видел. Только тварей. Чужих и опасных.