Страница 6 из 130
Алин подумал и вспомнил – когда у мамы умер брат и мама плакала, папа ее крепко обнимал и покачивал, пока она не успокоилась. Алин подошел к подруге и обнял, а она расплакалась еще сильнее. Тонкие руки девочки покрывали синяки, плечи вздрагивали от всхлипов.
–А пойдем к нам?
Родители Алина всегда были рады видеть девочку, так что Алин не переживал, что его за это приглашение отругают. Маричка посмотрела на друга, громко шмыгнула носом и кивнула.
Вечер, как обычно в семье Алина, прошел в теплой и веселой обстановке, даже Маричка в конце концов рассмеялась. Когда она уходила, Алин сжал ее руку и сказал:
– Когда я стану большой, я тебя заберу.
Девочка посмотрела на него грустными карими глазами и кивнула. Не сказав более ни слова, она пошла в сторону своего дома. Мальчик стоял на крыльце до тех пор, пока подруга не скрылась за поворотом. Подняв голову к темно-синему, усыпанному яркими звездами небу, Алин улыбнулся. Постояв так еще пару минут, мальчик зашел в дом. Мама мыла плошки в деревянном корыте, отец сидел рядом и что-то ей рассказывал. Отвлекшись на минуту, отец повернулся к младшенькому и, деланно нахмурившись, сказал:
- Пора спать.
Алин улыбнулся и кивнул. Мама обернулась к нему, вытерла руки о фартук и, подойдя к сыну, ласково поцеловала его в макушку.
- Дверь не закрывай, хорошо?
Мальчик сонно потер глаза и кивнул. Так как оба брата сейчас были на пастбище, Алин спал в комнате один. Раньше ему снились кошмары и он плакал во сне. Один раз он проснулся среди ночи и, будучи не в силах даже пошевелиться, просто сидел и тихо плакал от страха. Уже трудно сказать, сколько времени он так просидел, но когда в комнату вошел отец, маленький Алин уже задыхался от плача. С тех пор, хоть и прошло достаточно времени, каждый раз, когда братья ночевали на пастбище, а Алин спал один в огромной комнате, дверь он оставлял открытой.
Дождавшись, пока отец потреплет ему волосы (такая у них с папой была традиция) Алин отправился спать. Когда мальчик уже засыпал, разморенный теплом и сытным ужином, он услышал разговор родителей:
– Поговорил бы ты с ним, разве же можно так с ребенок обращаться? Не хочет ее если, скажи что мы приютим . – Это мама, она за Маричку всегда переживает.
Папа вздохнул.
– Говорил уже, не хочет отдавать. Надо со старостой поговорить, пусть вразумит его.
Отец у Марички был злой, бил ее нещадно, а другим забрать девочку не разрешал. Говорили, он Маричкину маму забил, только доказать никто не смог, потому что не нашли ее.
Алин подумал, как было бы хорошо, если бы Маричка с ними жила – целыми днями бы играли...
С такими мыслями Алин уснул.
На следующий день он прождал подругу до вечера. И на другой день. И потом... А она все не приходила.
Мама плакала, когда думала что Алин ее не видит. А потом Маричка вернулась домой в грубо сколоченном деревянном ящике, с плотно прибитой крышкой. Даже когда Алин кидал цветы в погребальный костер, все равно не верил, что это Маричкино тело пожирают жадные языки пламени.
Правду он узнал только через много лет – в тот самый вечер девочка убежала из дома, когда отец ее снова избил. Тело нашли через неделю – рыбаки выловили из реки. Никто не мог сказать, сама она утопилась или посодействовал кто. Лицо ребенка, обезображенное синяками и ссадинами, распухло до неузнаваемости. Поэтому девочку хоронили в закрытом ящике - даже взрослые испуганно отворачивались, глядя в детское лицо. Узнать ее смогли благодаря деревянному оберегу, висевшему на шее.
С тех пор Алин и ненавидел тех, кто бьет женщин. Ненавидел люто, до полной потери контроля над собой.
Священная Акадэмия Хикар.
Алин сидел на постели, сжав голову руками. Осознание того, что все это время он избивал девчонку, бередило старую, давно забытую рану.
А тренировки с ней как проводить? Не может же он, на полном серьезе, махать перед ней мечом? Поранит еще...
Тут он вспомнил, что, как минимум дважды, нанес ей раны и ему стало еще хуже. Надо сходить к Эйрину. Он же как-то с этим справился?
Без стука Алин толкнул дверь и вошел в комнату Эйрина, тот сидел в кресле перед окном и о чем-то думал.
– Эйрин, – лейтенант повернулся и вопросительно посмотрел на Алина. – Ты как к этому привык?
На некоторое время в комнате повисла тишина, после чего Эйрин сказал:
– Ну... Она же мой ученик, как-никак. Не могу же я ее бросить на полпути. Это мой долг.
Алин задумался, а Эйрин продолжал.
– Если бы я отказался ее обучать, сославшись на то, что она девчонка, я бы оскорбил ее тем самым. Ведь, в конце концов, она с успехом прошла через все испытания и ни разу не заплакала. Кроме того, ее отношение к обучению заставляет относиться к ней серьезно, без поблажек.
Алин кивнул.
В самом деле, из-за того, что она вела себя более мужественно, чем некоторые юноши, ни у кого даже не возникло сомнений в ее принадлежности к сильному полу. К тому же, она единственная, кто смог сломать один из его мечей, пусть даже и чисто случайно.
Алин поклонился Эйрину как мастеру и сказал:
– Спасибо, я тебе благодарен. Но, все же я постараюсь быть более обходительным.
Когда он сказал это, Эйрин нахмурился. Алин отрицательно покачал головой и добавил:
– На тренировках для меня она будет одним из учеников, здесь ты можешь не беспокоиться. Кстати, она уже выбрала, где будет жить? – Эйрин покачал головой. – А она знает, что ей теперь можно не находиться постоянно в Акадэмии?