Страница 8 из 141
– Я много думала, – голосовые связки едва её слушались, словно она недавно освоила навыки речи. – Меня зовут Мишель. Игнатова.
Имя и фамилия вырисовались перед глазами, выцарапанные ногтями на белой стене, но скоро исчезли в ярком свете.
– Что-нибудь ещё?
– Ещё? – Возмутилась Мишель, – каждый день одно и то же! Всё что я помню, наглые насмешливые лица и тупые вопросы, на которые я не знаю ответов. Почему никто мне не может объяснить, что я здесь делаю? Что происходит? Когда меня выпустят?
– Я всего лишь хотел помочь, но пока ты не отвечаешь на вопросы это невозможно, – рассерженно выкрикнул профессор. – Ты человек, единственная представительница древнего рода, которую я когда-либо видел. Он лишает меня возможности докопаться до правды, позволить нам стать теми, кем мы являемся. Ты не единственная?! Должны быть другие, и я должен, должен их найти!
Мишель почувствовала холод, противный по всему телу, он разбегался от сердца к конечностям и возвращался назад. Ничего, кроме пустоты и страха она не знала, её жизнь началась здесь, в стенах Станции, не давая возможности проникнуться, понять её суть. Мишель не от чего было оттолкнуться, она не понимала куда двигаться, чего искать и зачем вообще быть здесь, но она чувствовала, что стремилась к этому, боролась за это и желала всем сердцем быть среди живых. У неё не хватало слов, чтобы объяснить оттенки чувств, метавшиеся по телу, это было неприятно, больно, разрывало изнутри, открывая то, что она никогда не чувствовала – маленький огонёк, выделявший огромную энергию, но воспользоваться ей, у Мишель не получалось.
Она чувствовала себя слабой и беззащитной, не готовой выйти за дверь неуютной маленькой комнаты, в которой её держали уже почти месяц. Из-за спины профессора бил свет свободы, так ей казалось, приятный и заманчивый, но внутренний голос каждый раз как открывалась дверь, всё увереннее повторял – "Это чужой Мир". Он отталкивал Мишель, и это было взаимно, она столь же сильно пыталась утаить от него своё существование. Но как бы ей не хотелось, рано или поздно это всё ровно пришлось бы сделать.
– Человек, – одними губами произнесла Игнатова. – А кто вы, если не человек?
Вопрос казался глупым, профессор подавился смехом, украшая морщинистое лицо искренней сияющей улыбкой. Прежде ему не приходилось отвечать на подобные вопросы, это было естественно, его сущность прорывалась наружу.
– Моя бледность и холод кожи говорит о начале в роде призраков, точнее примеси зелёных кровей в человеческих венах. Но лучше смотреть на глаза, в первую очередь, они помогут сориентироваться. Призраки обладают "искусственными" оттенками, тёмные – карими, чёрными, с редкими исключениями светлых глаз. К примеру, сын короля, носитель незначительной примести человека, обладает небесным оттенком. Светлые отличаются желтоватыми, песочными и красными, но бывают и зелёные.
"Тёмные, светлые, призраки", – сердце Мишель бешено билось, глаза метались по комнате, пока не столкнулись с напряженным взглядом Дюка. "Жёлтые", – они были ярко, ядовито желтыми, с небольшими вкраплениями темноты.
– Уже почти двенадцать, нужно тебя переселять, а то Джордж будет не доволен, ему под горячую руку лучше не попадать.
– Переселять. – Растерянно повторила Мишель. Профессор проигнорировал.
Дюк кивнул головой:
– Я ей займусь!
– Не стоит, – остановил его профессор. – Пускай Стэн отработает свой сегодняшний ужин. Господин не любит, нахлебников.
– Но это моя работа...