Страница 10 из 62
Плавая в горячей воде, окутанная приятными запахами пены и шампуня, Лиза нежилась, но при этом ругала себя. Если бы ей месяц назад сказали, что она позволит чужим мужским рукам мыть ее обнаженное тело и волосы, гладить кожу, успокаивать, она бы рассмеялась во весь голос. Но в прикосновениях Джонатана не ощущалось похоти, только забота и ласка. У него оказалась удивительно теплая и гладкая кожа, длинные проворные пальцы. Круговые движения по коже головы, медленно совершаемые им, погружали в состояние блаженства. Она привыкла к его жестокости, но эта новая черта характера, открывшаяся сегодня на корню подрывала ее убеждения. Даже если Чума действительно воспринимает ее как домашнее животное, это не меняет внутренних ощущений. Ей бы встать, дать ему по рукам, сказать, что она лишь пленница в его доме, но… тело продолжало лежать и наслаждаться, отметая слабые попытки возмущения. Как хорошо!
Закончив с волосами, а она знала, как это сложно, мужчина помог ей встать и закутал в полотенце. Опираясь на его крепкое плечо, Лиза дошла до постели и легла на мягкий матрас. После аскетизма заключения и сна на твердом полу это место казалось ей раем! Уютно устроившаяся спина нежилась в комфорте, шея млела на мягкой поверхности подушки. Джонатан что-то говорил, но Лиза не слышала его слов, расслабленное тело клонило в сон. Внезапно, она ощутила онемение в ногах и испуганно схватила его за рукав рубашки, слегка влажный от воды. Она так надеялась, что с этим покончено! Если ничего не сделать, через час ее тело начнет выгибать в судорогах.
- Начинается приступ от нейротоксина. Когда ты запер меня, симптомы прекратились, ты подмешивал блокатор в пищу, я права?
- Права. Не надо было изображать героиню и отказываться от белкового коктейля, подожди, сейчас мы решим эту проблему.
Он застыл, отдавая приказ. Ждать пришлось недолго. Светящийся прямоугольник входной двери, вспыхнувший в темноте, заставил ее поморщиться. В глазах сразу запрыгали световые пятна, но она заметила, что к кровати подошел мужской силуэт. Новый дом, новые слуги. По комнате поплыл божественный запах еды. Как давно она не ела нормальной пищи? Казалось, это было вечность назад. В животе громко заурчало, но после приватного мытья у нее больше не осталось ни капли стеснения. Слуга вышел. Лиза попыталась привстать, чтобы открыть крышку, накрывающую блюдо, но тут же остановилась, ощутив недовольство Чумы. Ладно. Пусть делает, что хочет. Мужчина переставил блюдо на постель и, наполнив ложку супом, поднес к ее губам.
«Зачем? Я могу сделать это самостоятельно», - мысленно спросила она, аккуратно проглотив вкусную жидкость с кусочками овощей и зелени.
«Учись принимать то, что тебе дают и просить то, что тебе нужно. Здесь и еда и лекарство».
Она задумалась о том, что ей требуется много вещей, одежда, расческа, средства по уходу за кожей. У нее не было даже элементарных средств личной гигиены. Но что-то внутри препятствовало этому, блокируя слова, рвущиеся с языка.
«Это твоя гордость, Елизавета», - он отправил в ее рот очередную ложку супа и отставил опустевшую тарелку в сторону, - «попробуй, в просьбе нет ничего страшного. Кошка, прося еду у хозяина, трется о его ноги, но не выглядит униженной. Она сохраняет внутреннее достоинство».
«Не могу пересилить себя и не понимаю, почему ты требуешь этого от меня?».
«Я предлагаю, ты выбираешь. Выбор всегда остается за тобой».
Если подумать, она никогда ничего не просила. А порой так хотелось. Попросить денег у отца, попросить у мамы что-то принадлежащее ей или попросить научного руководителя о повышении. И принимать Лиза тоже не умела. Ни угощения на работе, ни предложения помощи от Снежаны. Только подарки. И то, сделанные так, чтобы она не ощущала себя нахлебницей. Ее часто подолгу упрашивали, прежде чем она давала свое согласие. Казалось, возьми чужое, и ты станешь автоматически должен. Попадешь в зависимость, ведь долги надо отдавать. Он верно подметил. Во всем виновата гордость. Она всегда создавала непреодолимую стену между ней и другими людьми. Забрав поднос, ее похититель встал и пошел к выходу, так и не дождавшись ответа. Ну и пусть. Ее и без просьбы вымоют служанки.
21 ноября 2015 г. Италия. Сицилия
- Нет! Не смей меня трогать! – прижав одеяло к телу, Лиза пнула ногой одного из прислужников Чумы, а другой в это время заходил с противоположной стороны кровати.
- У нас приказ привести вас в порядок мисс, мы не сделаем ничего плохого: искупаем, натрем кремом, накрасим, оденем, сделаем прическу, - мужчина говорил по-английски, и она с трудом понимала его быструю речь, еле разбирая отдельные слова.
- Позовите вашего хозяина! Иначе я вам врежу! – схватив лампу, стоящую на тумбе, она грозно посмотрела на них.
В полумраке лица слуг казались призрачными, девушка не могла понять, то ли плохо их видит из-за пострадавшего от темноты зрения, толи во всем виновато плохое освещение.
- Не хотите? Ладно. Я сделаю это сама! Грязные извращенцы!
Намотав на себя покрывало, она, словно царственная особа в плаще с бахромой, направилась к двери. Открыла ее и … застыла. Свет уже не ослеплял так сильно, хотя глаза еще резало, дело было в другом. Ей стало страшно переступать порог. Там, снаружи, открытый коридор словно расширялся и сжимался в поле зрения, как пульсирующая кишка. Жуть. В ушах что-то зазвенело и ее снова затрясло. Или мир вокруг нее. Сердце набатом стучало в груди, и она снова спряталась, накинув покрывало на голову. Сжалась, стараясь не видеть этот бесконечный коридор.
- Карлос, Фил, исчезните! Я приказывал помочь ей, а не доводить до состояния панической атаки. Она эманирует так сильно, что и мертвого с постели поднимет, - голос Чумы, ставший для нее таким знакомым, казался спасением, - котенок, тут нет женщин, только слуги-мужчины. Либо ты справишься сама, либо с их помощью.
Ее вновь подняли на руки и отнесли на кровать. Спокойствие накрыло Лизу с головой. Удивительно, но ей показалось, что он помог и в этом, утихомирив разбушевавшуюся психику. Похититель превратился в валериану, в якорь посредине океана. Жизнь – очень странная штука.
- Джонатан. Я, - она ощущала, как слова с трудом пролезают в горле и ей приходилось делать титанические усилия, чтобы продавливать их, - я прошу. Ты знаешь о чем.
- Нет. Просветишь?
- Мне нужна одежда и мелочь, которая требуется любой женщине! – чуть ли не прокричала она в приступе отчаяния, - я не вынесу, если твои слуги будут меня лапать!
- Хорошо. Видишь, как это просто? Каталоги доставят сегодня же, - мужчина заметил, как внутри Лизы словно разорвалась туго натянутая нить, державшая ее в напряжении, - я не могу выпускать тебя из дома, никто не должен знать, что ты находишься здесь. И да. У тебя развилась агорафобия, ты сама не захочешь выходить. Так что, распоряжайся Карлосом и Филом по своему усмотрению. Я дам тебе три дня, чтобы прийти в себя и приобрести необходимое. После этого ты приступаешь к работе.
- С-с-пасибо, - на нее напала икота, а зеленые глаза, немного светящиеся в полумраке слегка повлажнели.
- Тише, котенок, - видя, что по ее щекам побежали слезы, Джонатан прижал девушку к себе, но его действия привели к тому, что та разрыдалась еще сильнее, - я помогу во всем, но и без твоей помощи мне не справиться. Ты нужна мне.
Между их разумами установилась такая прочная связь, что ее мозг, настроенный на него, уже не сопротивлялся, наоборот, щедро отдавал информацию. Сейчас трещины в разуме Лизы превратились в огромные провалы, сквозь которые виднелась маленькая девочка, лишенная мужской поддержки с детства. Жаждущая внимания, любви, заботы.
Он видел, как мелькнуло в ее голове воспоминание. Она стоит в магазине и щупает зеленую курточку. Это ее любимый цвет идеально сочетающийся с волосами и глазами. Не может оторваться, разглядывая красивые застежки, поглаживает пушистый мех на воротнике. Рядом стоит отец, на его лице написана скука и недовольство. Но она не сдается. Маленькая девочка в начале просит, потом умоляет, дергает его за штанину, но мужчина все так же равнодушен и глух. Когда мольбы переходят в плач, он дает дочери подзатыльник и вытаскивает ее из магазина за ухо. Лиз бьется в истерике, обвиняет его в том, что он ее не любит, угрожает, что никогда и ничего не будет у него просить. Тот прилюдно шлепает ее, говоря, что она неблагодарная тварь. Люди. Зачем они рожают детей, чтобы потом унижать их? В его мире подчинение главе рода являлось абсолютным, но не насильственным. Если кого-то наказывали, то для его пользы и роста силы и духа, но никак не для бессмысленного унижения. Бывало, кто-то ломался, но они не нуждались в слабаках. Сломался – умри. Сделай свое окружение чище и сильнее.
Вернувшись к себе, Джонатан загрузил компьютер. Он долго искал подходящий образ и, спустя час, сделал заказ. Доплатил за срочность. Через пару часов слуга принес большой пакет, перевязанный золотистой веревочкой. Время навестить подопечную.
В комнате Лизы кипела бурная, но деструктивная деятельность. Она скинула покрывало, сама, закуталась в полотенце и ходила туда-сюда и явно не могла успокоиться. Ну и бардак! И в комнате и у нее в голове. Шторы были слегка приоткрыты, видимо ее глаза продолжали адаптироваться.
- Я все заказала, но слуги говорят, что вещи доставят только завтра! – обиженно сказала она, словно он был в этом виноват.
- Видимо, ты не умеешь приказывать. Мне все доставили сразу же. Лови, - он кинул пакет ей на кровать, - и прикажи им убраться. Такое ощущение, что здесь бушевала разъярённая обезьяна, а не хрупкая девушка.
Раскрыв пакет, она замерла от неожиданности. Изумрудно-зеленая куртка. Почти такая же, как в ее памяти. Всю сознательную жизнь Лиза выбирала себе похожие модели, но эта оказалась лучшей и, что самое ценное, полученной в дар. Какой мощный и сладостный букет эмоций разлетелся от нее! Сколько искренности, боли вперемешку с радостью. Снова плачет. Как удобно, теперь она еще четче видит в нем слепок своего идеального мужчины, недостающего все детство отца. Подойдя ближе, Джонатан дождался пика в чувстве благодарности к нему, слегка приобнял ее за плечи и поцеловал в макушку. Куски брони окончательно рухнули, и сейчас в его руках находилась маленькая девочка, вместо разумной и крепкой с виду девушки, которую он встретил в начале. Он мрачно усмехнулся, зная, что она не может видеть его лица. Женщины! Как же мало нужно, чтобы пролезть вам в душу. В этом случае всего лишь куртка…
20 декабря 2015 г. Италия. Сицилия
Надев белоснежный халат, Лиза аккуратно подкрасила губы ярко-красной помадой и собрала волосы в тугой пучок. Поправила медальон, с которым не расставалась. Ее рабочий день начинался поздно, она стала хорошо высыпаться и питаться, благодаря чему кожа обрела свежий вид, глаза сияли, а мозг работал как часы. Достав тушь, энергично подкрасила ресницы. Один раз, второй, третий. Ее собственные были светлыми и никак не украшали глаза, зато черный цвет, наоборот, подчеркивал и густоту, и красивый изгиб, демонстрируя зелень глаз и их красивый миндалевидный разрез. Надев высокие каблуки, она отправилась в свою лабораторию.
Жизнь устаканилась. Труды, которые они разбирали вместе с Джонатаном, оказались гениальными! Вечерами она читала или гуляла по саду, пытаясь бороться с появившейся у нее агорафобией. Одной Лизе приходилось сложно, поэтому она предпочитала делать это вместе с Чумой. Он блокировал ее панические атаки, помогал успокоиться. Удивительно, как крепко она привязалась к нему за прошедший месяц. Стоило прекратить сопротивление, и в нем стали проявляться незнакомые ранее черты. В первую очередь – тотальное внимание к ней самой и ее нуждам. Неожиданная забота! А еще удивительное трудолюбие. Увлекшись чем-либо, он не отрывался даже на еду, и ей приходилось убеждать его, что она всего лишь человек со своими потребностями.
Единственное, чего не хватало здесь, в красивом и уютном поместье – это мамы. Как же она скучала! Мать даже снилась ей по ночам, такая теплая, родная. Когда Лиза была маленькой, она часто приходила к ней в спальню и ложилась рядом, греясь о ее теплую спину. Ей порой казалось, что мать стоит где-то рядом, возле постели, и наблюдает, как она спит. Все попытки убедить Джонатана сообщить матери, что она в порядке, натыкались на непреодолимую стену. Но не стоит опять думать о грустном. Что есть, то есть.
Она вошла в лабораторию и увидела, что он уже там, переписывает для нее очередные старательно переведенные страницы. Какое сосредоточенное лицо! Он выглядел полностью погруженным в свое занятие. Находясь с ним рядом так долго, Лиза честно признала, что слишком много думает о нем. Днем, ночью, без разницы. Джонатан так искренне стремился к результату, что заразил и ее. Теперь и она отчаянно пыталась воссоздать то, что делал его дед, но попытки были безрезультатны. У нее имелся исходный вирус, подопытные крысы, схемы воздействия для возникновения мутаций, но чего-то явно не хватало. Инструкции смущали, словно намекая, что мутагены надо рисовать в воображении, а не применять в реальности. Ей даже казалась порой, что дед Джонатана выдумщик, а не реальный ученый, но судя по тому, сколько видов чумы он описал и изобрел, ошибка находилась с ее стороны. Строгие рамки, установленные для нее, сильно ограничивали, порой хотелось бросить все и начать действовать самой, воплотить пришедшие в голову идеи. Но она боялась сердить Джона инициативой, это было чревато. Увы, в данный момент результат кардинально отличался от того расклада, который хотел получить ее хозяин. Да, смешно, но она привыкла к этому слову. Хозяин! Начав называть его так в шутку, она постепенно поняла, что вкладывает в это слово совсем другой смысл. Мужчина, понимающий тебя изнутри, заботящийся о твоих нуждах ежесекундно, но при этом жесткий, харизматичный, непреклонный. Ради того, чтобы быть рядом, она готова оставаться его собственностью. Забыть о гордости. Их ментальная связь развивалась с каждым днем, становясь все теснее. Да, он читал ее, как открытую книгу, но и она улавливала его ощущения. Казалось, еще шаг и она поймет его суть, но он все время ускользал, как туман ранним утром. Пытаешься его догнать, но он всегда опережает тебя, растворяясь вокруг.
Сев на стул, она закинула ногу на ногу и убедилась, что верхние пуговки на халатике расстегнуты, демонстрируя ложбинку груди. Жаль, она не умеет соблазнять мужчин, как делала это Снежана. У подруги это получалось так естественно, что они сами выстраивались за ней стройными рядами. А она только глупо мечтала о любви каждую ночь. Затем разглядывала стройное тело Джонатана днем. И так до бесконечности, пока работа не поглощала ум, отвлекая от этого бесполезного занятия. Хотелось, чтобы он увидел в ней женщину, а не удобную помощницу, воплощающую его идеи в научных разработках. Но, наверняка, все не так уж плохо. Порой, когда ее фантазии возникали прямо в лаборатории, она ощущала его заинтересованность. Легкие прикосновения к уму. Это подстегивало девушку на все более и более провокационные вещи. Живые и сексуальные картинки. Несколько раз он даже уходил из лаборатории, и Лиза тешила себя надеждами, убеждая, что заметила флюиды его возбуждения. Что ему не все равно!
Ах, она просто не может работать, когда в голову лезут столь безумные мысли. Облизнув пересохшие губы, Лисенок вообразила, как медленно подходит к нему, покачивая бедрами, и садится на подлокотник его кресла. В фантазии ей всегда хватало на это смелости, а вот в реальности, она просто молча млела. Прикрыв глаза, она представила, как откручивает пуговицу на его рубашке с кружевными рукавами. Первую, вторую, обнажая шею и ключицы. Язычком скользит в маленькую ямочку у основания шеи, спускает пальцы ниже, к его твердому, как скала животу. Жаль у нее так мало опыта! Одно дело видеть картинки, другое, пробовать самой, получать собственные ощущения. Лиза хотела, чтобы он взял инициативу в свои руки, дернул ее в свое кресло, разорвал на ней халат, под которым не было ничего, кроме комплекта белья, самого соблазнительно из того, что она смогла заказать. На ней имелись даже чулки, выгодно подчеркивающие постройневшие от устроенной им диеты ноги. Хотелось найти внутри него спусковой крючок, превращающий его из холодного мужчины в страстного безумца. Воображение тут же подсунуло ей картинку, на которой она беспомощно извивается в его руках, Джонатан сжимает точеными пальцами ее пышную грудь, облизывает торчащий и набухший сосок. Легкий стон послышался рядом. Упс. Кажется, она не заметила, как увлеклась настолько, что издала его вслух.
Открыв глаза, она виновато посмотрела на того, о ком мечтала только что и встретилась с его ироничным и понимающим взглядом. Ну что с тобой делать, казалось, вопрошали его глаза. Покачав головой, он отложил работу и снова вышел. Да что за черт? Почему уходит, вместо того, чтобы сказать напрямую, что знает о ее фантазиях! А он точно знает! Надо за ним проследить. Но, чуть позже. Благодаря ментальной связи Лиза могла вычислить, в какой части дома его присутствие сильнее всего. Достаточно сосредоточиться и ее тянуло в ту сторону, где он находился. Жаль, она не могла передавать свои мысли ему напрямую, таких способностей у нее не обнаруживалось, зато мужчина считывал ее и отвечал. Четко и прямо. Не только словами, но и внутренним мироощущением. Да и ей удалось избавиться от бессвязных мыслей, так сильно раздражавших его раньше.
Взяв записи, сделанные им, она полюбовалась аккуратным почерком. Изящными округлыми буквами с завитушками. Какая прелесть, а ведь первый раз, когда она это увидела, не смогла удержаться от мысленного сарказма. Тогда ей хотелось искать в нем только недостатки, причинять ему боль. Она пробежала глазами по рукописным страницам. Жаль. В них не нашлось ничего, что помогло бы им приблизиться к результату. А ей хотелось это сделать хотя бы из принципа! Помаявшись еще, она проверила крыс, записала результаты и взяла их кровь на анализ. Невозможно же так работать! Чем же занимается Джонатан? Может просто самоудовлетворяется, пока она тут переживает? Хотя эта идея никак не вязалась у нее с его холеным образом, Лиза понимала, от мужчин можно ожидать всего, чего угодно. Не выдержав, она вышла прочь и отправилась на поиски, стараясь успокоить мысли и не шуметь.
Проклятые коридоры. Длинные и идеально прямые. Они пугали ее до чертиков, и девушка боялась смотреть вдаль, только под ноги. Так было гораздо легче. Но ей еще повезло, одиночное заключение могло окончиться финишем для ее рассудка. Вспышки света, преследовавшие ее еще пару недель после выхода на наружу, постепенно исчезли, но страх открытого пространства сохранялся. Он становился сильнее, когда она находилась в одиночестве, но чье-то присутствие помогало пережить панику. Ну и размазней же она стала сразу после того, как Джонатан ее выпустил! Цеплялась за него, как самая настоящая домашняя зверушка, ждала, как преданный песик ждет своего хозяина. Разве что ноги не целовала, хотя, помнится, такой эпизод уже имел место в их отношениях. Одним словом расклеилась. Она пыталась собрать прежнюю себя воедино, но Чума так плотно проник под корку ее мозга, что казалось немыслимым выкинуть его обратно. Их мысли сплетались воедино, жаль, что только мысли. Хотелось слиться с ним полностью, стать единым неделимым целым. Может, полюбив ее, он стал бы добрее? Смог отрыть в своем сердце понимание и радость?
Ее путь лежал в подвал. Интересно, что он тут забыл? И двери беспечно брошены открытыми, явное упущение с его стороны. Или ловушка. Тихонько заглянув в небольшую комнату, Лиза аккуратно вошла. Вся обстановка только накалила ее собственное возбуждение. Посредине стояла огромная кровать, просто королевских размеров, на спинке небрежно висели черные кожаные штаны и его кружевная рубашка. Темное дерево настенных панелей оттеняло белоснежные статуи, изображающие сплетающиеся между собой тела мужчин и женщин. Красиво и так эротично. И невероятно подробно с анатомической точки зрения. Где же сам хозяин этого гнездышка? Вдруг, он приводит сюда своих любовниц? Сердце девушки кольнуло острой иглой ревности. Очень хочется верить, что нет.
Легкий шум послышался за стеной, и она насторожилась. Присмотревшись, она заметила шкаф, весьма подозрительный шкаф, если судить по узкой темной щели слева от него. Неужто в этом старинном замке можно обнаружить потайные ходы? Искусительное искушение! Вот только хозяин точно будет против ее появления в секретном месте. Нарываться на очередное наказание не хотелось, ведь в рассерженной ипостаси Чума до сих пор пугал ее до икоты. А его фантазия оказалась неистощимой на разные формы издевательств над ее и так пострадавшим разумом. Развернувшись, она так же тихо пошла к выходу. Шум приблизился, и Лиза рванула со всех ног, стремясь выскочить наружу как можно быстрее.
- Стоять! – ее тело замерло само по себе, подчинившись ментальной команде, - кажется, кто-то соскучился по одиночной комнате!
- Я просто хотела проверить, куда ты исчезаешь. Банальное любопытство, - признаться и покаяться сразу, было лучшим в подобных ситуациях. Чума ненавидел, когда ему лгали и юлили.
Девушка ощутила, как контроль снова вернулся к ней и медленно обернулась. А затем вскрикнула. Его обнаженное тело покрылось длинными следами от чьих-то когтей, кровь запеклась на поверхности толстой коркой. Только волосы изредка блестели белизной, но и с них капало на деревянный пол. И посредине темного от крови лица блестели светло-фиолетовые глаза.
- Ты ранен! Скажи, где аптечка? - подбежав к нему, испуганно заверещала она.
- По большей части это не моя кровь. А остальное царапины поверхностного слоя, под которыми находится моя броня. Обычно они почти не кровят. Вот, смотри сама, - отогнув один из кусочков кожи, висящей лоскутом, он показал ей темно-синюю поверхность не похожую ни на одну ткань или мышцу, - скоро все зарастет. Шрам я могу получить только, если повредить защитный слой, а он очень прочный.
- Тогда чья это кровь? – памятуя о том, какие испытания он ей устраивал, она испугалась еще больше.
- Моих когтистых девочек, - подняв руку, он слизнул с нее еще не подсохшую кровавую дорожку, явно получая удовольствие от процесса, - приходится сбрасывать возбуждение, которое ты подкидываешь мне в последнее время.
- Когтистых? Это не люди?
- Нет. Голод сделал мне парочку, чтобы я прекратил калечить обычных людей. Слишком уж много внимания это ко мне привлекало.
- Ты что, режешь их во время секса?
- Нет. Это они пытаются разорвать меня своими когтями. Приходится усмирять. Весело, хотя порой надоедает. Тогда я привязываю маленьких стерв и использую по прямому назначению. Мы назвали их фуриями. Пойдем, покажу. Тебе понравится, Елизавета. Ты же ученый!
Взяв ее под локоть, Джонатан потащил ее к шкафу. За ним находилась огромная круглая клетка до потолка, ее размеров хватило бы для арены большого цирка. Мрачное помещение, черные грубо обтесанные камни, единственным источником света являлись небольшие окна под потолком. За прутьями сидели они. Женские фигуры, пухлые большие груди, блестящая кожа светло-серого цвета. И у них были крылья! Кожистые, примерно в три раза больше размеров их владелиц, напоминающие крылья летучих мышей.
Летая под потолком, они рвали на куски тушу какого-то животного, подвешенного цепью. Лисенок попятилась. Она была уверена, что не хочет знакомиться с этими существами поближе, а уж тем более подходить к клетке, но одна из фурий решила иначе. Услышав звуки, она спустилась вниз и вцепилась в прутья решетки. На ее серых пальцах виднелись острые черные ногти, похожие на кусочки эбонита. Кожа местами стесалась и к серому цвету добавились бурые пятна крови. Существо зашипело, обнажив острые, как у акулы зубы. Страшная тварь, но при этом черты ее лица оказались очень красивыми. Тонкие брови, изящный нос, изумительные желтые глаза и пухлые губки. Любовницы под стать жестокости их хозяина. Яростные и дикие. В помещении стоял стойкий запах крови и секса и, скривившись, Лиза выскочила обратно, не желая видеть злобное лицо фурии.
- Что тебя испугало? – уточнил вошедший следом Джонатан и, пожал плечами, поняв, что она не ответит.
Он, как ни в чем не бывало, отправился в душ, находящийся тут же, за прозрачной стенкой из стекла. Даже после новой информации о нем, теперь не дающей ей покоя, она поймала себя на том, что жадно наблюдает, как по его обнаженному телу стекают кровавые струйки. Наваждение какое-то.
- Ты сказал, что калечил людей.
«Да. Усвой уже, я не человек. Не переноси на меня человеческие мерки. Секс со мной, на котором ты зациклилась в своих мечтах, убьет тебя. Мне не удается контролировать свою силу в процессе соития, а вы слишком хрупкие, ломаетесь, как чипсы. Более старым из нас это удается. Голоду, потому что он равнодушная скотина, действующая, как робот. И Смерти, потому что он живет столько же, сколько и все человечество. Война убил несколько женщин и теперь переживает из-за этого. Я же не склонен к подобным душевным терзаниям. Убивал бы и дальше, но в нынешнее время слишком сложно скрыть следы преступления. Мне подарили фурий и я доволен этим компромиссом. У них толстая шкура, крепкие и сексуальные тела. Выносливые кости. Даже мне тяжело их усмирять».
- Значит, ты именно поэтому держишься от меня подальше? Чтобы не навредить?
«Да. Как-нибудь я свожу тебя в гости к Мору. Смерти. Он единственный из нас, кому удается и контроль, и полноценное получение удовольствия. Женщины просто вешаются на него, как гроздья винограда. А он платит им взаимностью. Попробуй, убеди его раскрыть тебе секрет. Или попроси об удовлетворении, которого ты так жаждешь. Он предпочитает блондинок, но от такого аппетитного бюста точно не откажется».
- Нет, я же не виноградная гроздь, - наверное, она самоубийца, но внутри ощущалось острое разочарование. Неужели, он никогда не прикоснется к ней, как мужчина к женщине? Джонатан единственный, кто пробудил в ней такую жажду заняться сексом. Без уверенности в ответных чувствах, без надежды на любовь. Как низко она пала в собственных глазах. Сегодня в лаборатории она была готова умолять его об этом. Словно жалкая рабыня. Собственность, которой он ее считал.
- Если ты не передумаешь, напомни об этом, когда закончишь работу над новым видом чумы, - жестко усмехнулся он, выходя из душа, - но не проси меня останавливаться, когда содержимое твоего живота превратиться в кровавый фарш. Потому что я не остановлюсь. А теперь вон!