Страница 44 из 84
Наверное, в те минуты я чувствовала себя очень смелой, поскольку до сильно пьяной мне было явно далековато. Да и несколько долгих минут выжидания в уборной позволили окончательно собраться с мыслями и принятым решением. И как бы странно это не звучало, но я действительно не ощущала страха. Да и к чему бы? Я же не какая-нибудь шпионка или воровка-аферистка экстра-класса, которой срочно надо установить по всему дому жучки или вскрыть в кабинете электронный сейф. Я обычный фотограф, и, да, это часть моей профессиональной работы – я изучаю интересные объекты, вещи, людей и даже помещения. И не важно, что это твой дом... вернее, мое непомерное любопытство, зацепившееся за тот факт, что это и есть твой настоящий дом, твое постоянное место жительства, твое личное семейное гнездышко.
Прости, что решила устроить себе по нему экскурсию без твоего ведома и разрешения, но что-то мне подсказывает, сам бы ты этого никогда не предложил и не сделал. Очень сложно устоять перед таким соблазном. Это оказалось выше меня, тем более ты мне задолжал за последние почти бессонные ночи и стрессовые дни. Мне необходимо как-то компенсировать это... гребаное состояние! Тем более, меня совершенно не тянет возвращаться к твоим гостям. Не думаю, что они особо расстроятся из-за моего короткого (или малость затянувшегося) отсутствия. От них не убудет. И от тебя тоже!
И все же, это было весьма занятное состояние, с чувством легкой напряженности, ожидания чего-то непредвиденного. Будто я на самом деле ощущала себя Алисой в Зазеркалье, и страхов хватало настолько, чтобы их попросту не замечать в упор, шагая только вперед, напролом. Подняться по массивной лестнице из бежевого мрамора на второй этаж второго яруса квартиры, сбавить шаг в центре пересечения нескольких путей, эдакого лабиринта, по которому без карты путеводителя лучше не ходить. Пропустить несколько судорожных сжатий сердечного клапана, в который раз за день отрезвляя себя голым фактом действительности, что это... все твое! Что это всегда и при любых обстоятельствах было, есть и будет частью тебя настоящего и реального. Что никакого Дэниэла Мэндэлла-строителя никогда не существовало, а значит... не существовало и всего того, что было связано с ним во время его проживания в Эшвилле! И, да, я обязана это увидеть собственными глазами, чтобы окончательно принять в себя... заставить себя убедить на все сто, что ты никогда не был моим... Что все эти ночи, эти пережитые сумасшедшие ощущения – лишь плод моих воспаленных фантазий с взыгравшими во время очередной овуляции гормонами. Не даром говорят, чем недоступней объект вожделения, тем сильнее аппетиты. Если их так сложно подавить ослабевшей волей, это не значит, что надо тут же сдаваться, опускать руки и больше не делать попыток сделать это как-то иначе.
Знаю, знаю, любопытство убило кошку. И я прекрасно слышала фразу о том, что вы собирались подняться сюда двадцать минут назад. Но у меня все равно было преимущество. Я знала, что вы (и ты, возможно, тоже) все еще здесь, а вот вам на счет меня, как раз и не известно. И тут достаточно тихо (я не удивлюсь, если здесь чертовски хорошие звуконепроницаемые стены и окна), чтобы вовремя услышать чье-то приближение... ну, почти вовремя. Мои туфли буквально с последней ступеньки бесшумно соприкоснулись с мягкой поверхностью ковролина неопределенного цвета. Два больших окна с двух концов центрального коридора-галереи практически не давали никакого сопроводительного освещения, выполняя лишь функцию двух маячков для блуждающих в этих лабиринтах любопытных душ вроде моей. Если бы не светодиодные лампы с тусклым фосфорическим свечением на протяжении всего пролета вдоль обеих стен, думаю, я бы не рискнула пойти дальше (хотя еще и не факт).
Не знаю откуда, но я была более, чем уверена, что это жилой хозяйский этаж со спальнями, комнатами для гостей и прочей хренью из подобной классики жанра. Я не особо в этом разбиралась. Мои вкусы с привычками слишком просты и непредвзяты. Но это не значит, что мне совершенно не интересно, как живут люди, подобные тебе, или как живешь именно ты!
Я даже малость разволновалась, когда в одном из поворотов вышла в просторный холл с несколькими дверьми из натурального дерева. Не знаю отчего во мне взыграл столь необъяснимый приступ, но мне почему-то очень сильно захотелось, чтобы за одной из этих дверей оказалась твоя супружеская спальня. Наглость наглостью, но смелости проверить свою гипотезу духу так и не хватило. Хотя руки буквально чесались, едва не до щенячьего скуления в сдавленном горле. Мне же по зарез это необходимо, черт возьми! Я обязана ее увидеть своими глазами, а не рисовать в воображении огромную шикарную комнату с не менее огромной кроватью на подиуме из трех ступенек и балдахином (мля, ну почему сразу с балдахином-то?), заставленную-завешанную фотографиями и семейными портретами. Fuck! Так не честно!
Рискнуть, конечно, можно, но... не дай бог попасть в детскую его сына! Тогда впечатлений на этот день будут гарантированы под самую завязку!
В один из предпоследних поворотов мне всё-таки сказочно повезло! Я вошла в раскрытые стеклянные створки раздвижных дверей-купе в огромное помещение с... внутренним бассейном. Вот тогда у меня точно перехватило дыхание. Застеклённая высоким акриловым каркасом терраса с выходом-видом на ночной Леонбург, практически большую часть крыши помещения заменяла своим прозрачным «навесом», отражающим купол чёрного неба и... живые кристаллические блики воды из бассейна с подсветкой.
Прибалдевшая и пьяненькая малышка Эллис вот-вот была готова захлопать в ладошки от бурного восторга или, на крайний случай, восхищённо ахнуть, прикрыв округлившийся ротик пальчиками. Но только не скептически настроенная Алисия Людвидж. Да, шикарно, и, да, я поднимаюсь на несколько ступеней высокой (где-то четыре фута, не ниже) платформы с вмонтированными в один уровень бортами длинного белого резервуара неопределённой глубины и с поверхностью воды под самый «край». Не пойму, что сильнее притягивает и зовёт рассмотреть поближе – окружающий интерьер (обтянутые белой кожей топчаны, длинный мягкий уголок, плетённая мебель на террасе) или затягивающая зачарованное сознание глубина бассейна.
Сладкие накаты тягучих протуберанцев запульсировавшего в солнечном сплетении солнышка... с немощной резью непонятного приступа обмораживающей тоски. Что это за на хрен такое? Откуда это беспричинное волнение? Обычно вид воды всегда меня успокаивает, буквально гипнотизирует, да и я сама всегда любила её с детства. Тогда почему меня вдруг так сильно потянуло поскорей убраться отсюда? Я ведь даже не успела толком прорисовать в воображении, как здесь по утрам или вечерам наматывает свои спринтерские морские мили Мэндэлл-младший кролем или баттерфляй... в одних плавках. Трижды fuck!
Это на самом деле была очень плохая идея, и я очень плохо с ней справилась. Надеюсь, найти дорогу обратно особого труда не составит?
Уже уходите? Сбегаешь? Так скоро? И какой смысл сюда было подниматься, если кроме коридоров и бассейна с верандой ты ничего конкретного здесь не разглядела? Разведывательная миссия по изучению вражеской территории провалилась с полным треском? Джеймс Бонд иронично изгибает кверху бровь и качает головой? – Можно подумать, я что-то собиралась себе этим доказать! И кто сказал, что я уже ухожу? У меня нет ни одной причины так скоро отсюда сбегать. Я вовсе не тороплюсь. Уж чего-чего, а спешить мне сейчас абсолютно некуда и тем более на вечеринку почти в мою честь! Мне и здесь хорошо... и даже почти не страшно... Я почти не боюсь с кем-то случайно тут столкнуться... особенно с ним! И меня почти не испугали приглушённые голоса в одном из последних поворотов в очередной пролёт едва освещённого коридора с углублёнными нишами под раздвижные двери-купе из глухих тяжёлых панелей натурального дерева.
Кто знает, будь я сейчас абсолютно трезвой, возможно бы посчитала в этот момент своё путешествие по твоей Стране Чудес успешно законченным. Только вот любопытство кошки оказалось не в меру слабовольным, особенно под действием алкогольных паров.
Пока едва различимый гул, не разобрать, кто говорит и сколько вообще собеседников (если это ещё не включённый телевизор). И как на зло... двери из-за которых тянуло звучной вибрацией приглушённых голосов были приоткрыты и до них оставалось всего ничего, каких-то метров пять-шесть, не больше.
Какова вероятность, что они там все сейчас сидят и никто не собирается выходит в коридор в самый неожиданный момент и прямо сейчас? Не правильней будет развернуться и бесшумно (спасибо за ковролин, о, чудо-гений дизайнер!) отсюда ускользнуть? – А если по-быстрому? Всего одним глазком? Туда и обратно! – У тебя недостаточно повышен пульс с кардио-давлением? Тебе обязательно надо сунуть голову в жерло проснувшегося вулкана? – Поздно! Я уже подошла... сжимая в обеих ладошках клатч и надеясь за пару секунд вспомнить, не включала ли я смартфон...
Честно слово, я только одним глазком, и всё! Тем более, кто-то просто плохо закрыл двери, вернее, не дотянул до упора одну из створок и едва ли намеренно. Конечно, я не рассчитываю увидеть собрание членов тайного чёрного ордена вроде «Черепа и Кости», обсуждающих сверхзасекреченный план по ближайшему захвату всего мира, но... мало ли? А вдруг это одна из тех дружеских идиллий старых школьных друзей, решивших перетереть за бокалом бренди поведение тупой блондинки Алисии Людвидж, её комичный вид в этих нелепых украшениях и вызывающем красном платье, готовую в любой момент выпрыгнуть из них, достаточно Мэндэллу-младшему щёлкнуть для этого пальцами. О, лучше бы я увидела/услышала эту версию, мечтая получить за этот вечер ту самую долгожданную отрезвляющую пощёчину, но только не...
-...Ты хочешь его?!..
Чуть больше дюйма ширины светлой полоски щели – вполне достаточно для того, чтобы заглянуть внутрь огромного помещения, освещённого уличным светом из больших окон торцевой стены здания и тусклых настольных ламп внутри самой комнаты. Взгляд быстро находит статную фигуру Алекса Рейнольдза почти в самом центре, в окружении тёмных кожаных кресел, дивана и нескольких декоративных столиков. Расслабленная поза, в правой руке бокал, лицо спокойное... практически бесчувственное, холодный прямой взгляд сфокусирован лишь в одной точке. Проследить за направлением его глаз – дело одной секунды...
- Да, Хозяин! Всё, что пожелает мой Господин!
У меня... отвисает челюсть, ещё больше округляются глаза. Источник звонкого, практически неузнаваемого голосочка Дэниз Эпплгейт определяется моментально... Даже не приходится выискивать её в другой части комнаты, она стоит напротив дверей, в нескольких шагах от мужа, лицом к Рейнольдзу, спиной и немного полубоком к выходу... Не знаю, что именно в тот момент смогло удержать меня на месте, не дав дёрнуться, отшатнуться и не рвануть куда-нибудь в противоположную сторону на поиски спасительного убежища... Забраться-забиться в какой-нибудь из дальних углов этажа, надавать себе увесистых оплеух, попытаться отдышаться, очухаться, прийти в себя... наконец-то понять, что это вообще было и... было ли оно на самом деле таким пугающим, отталкивающим или... наоборот, завораживающим, затягивающим, гипнотизирующим...
Ладно, всё было как раз из последнего списка, поскольку я даже не дёрнулась, а именно застыла, остолбенела... и оцепенела. И чего греха таить, я же fashion фотограф. За всю свою нехилую карьеру успела предостаточно насмотреться на всякого рода обнажёнку обеих полов. Можно считать за обычный профессиональный рефлекс, как у доктора, хотя... тело Дэниз было далёким от понятия обычное. Назвать её совершенную точёную фигурку типичной, не поворачивался язык. Белокожее тело с завораживающими изгибами и формами, казалось буквально излучало лёгкое свечение в окутывающем полусумраке, на контрасте окружающих тёмных предметов мебели.
- Мне надо видеть, как сильно ты этого хочешь и хотела! Ты должна это показать... - поведение Рейнольдза, подобно контрольному штриху к общей экспозиции всей сцены.
Меня парализует и приковывает к месту равносильно застывшему по щиколотку бетону, и похоже я чувствую его физически, прямо по поверхности всей кожи, стягивающей, иссушающей коркой царапающего озноба.
Я не понимаю (не то состояние, чтобы хотя бы попытаться включить резервные генераторы закоротившего мышления)... Он же ещё совсем недавно так ревностно демонстрировал на публике свою заботу и обходительность перед своей супругой, а теперь... Смотрит на неё в упор, на абсолютно голую таким... безучастным поверхностным взглядом, будто на ней сейчас десять слоёв защитной брони... и ему это определённо не нравится или скорей сильно раздражает.
Отворачивается на несколько секунд, но только для того, чтобы обойти ближайшее кресло и неспешно опуститься на кожаное сиденье изящным движением заскучавшего патриция.
- Покажи мне, как сильно ты хочешь своего хозяина... я должен это видеть...
- Что для этого должна сделать ваша саба?
Бл**ь, да что это на хрен вообще такое? Какая-то... ролевая игра? Или сценка-репетиция какой-то заказной пьесы для частного показа закрытого типа? И почему я всё ещё продолжаю стоять и наблюдать за ней?.. оглушенная музыкальным сопровождением из аккордов собственного взбесившегося сердца с пульсирующим в ушах ритмом шипящего в крови адреналина...
Я... не знаю... не понимаю... как дышать... о чём думать. Я просто смотрю, временами (за очень короткие вспышки отупляющих мгновений) пытаясь включить здравый рассудок или застрявший где-то между и между контуженый разум с замороженной до основания логикой мышления.
Они ведь меня не заметят? В коридоре слишком темно, свет как раз большей частью проникает из комнаты, просачиваясь в узкую полоску щели дверей прямо на меня. И он не достаточно яркий, почти рассеивающийся, с эффектом поглощения, а не отражения, смазываясь по поверхности моего... вызывающего красного платья. Fuck! У меня по любому есть преимущество, по крайней мере я на это очень надеюсь... Ведь мне не хочется уходить! Хотя и страшно, почти до жути!
- Встань на четвереньки и подползи ко мне... показывая на своём личике и в каждом движении, как ты изнемогаешь от желания добраться до ног своего хозяина, как сильно ты его хочешь, едва не теряя сознание и рассудок!.. И я должен это видеть, что это по-настоящему! Что ты действительно этого хочешь!
Боже... похоже, контакты коротят до искрящихся вспышек накалившейся поверхности кожи, волос, трения в горле от сухого сбившегося дыхания... Меня кроет и не только липкой испариной с ментоловыми кристаллами волнового озноба... рефлекторная дрожь от ослабевших коленок рванула немеющим приливом-отдачей во все участки тела. Мне срочно надо за что-нибудь схватиться, кроме клатча, чтобы не упасть или хоть как-то удержаться, выстоять от острого желания... осесть на пол. Я не могу поверить, что не просто смотрю, слушаю, записываю на свой перегретый винчестер памяти, а по ходу ещё и... возбуждаюсь!
Я ненормальная, бл**ь, или просто пьяная?.. Правда, не думаю, что меня сейчас покачивает от алкогольного опьянения. Но это не какое-то кратковременное безумие, которое я не пытаюсь сейчас даже объяснить. Это на самом деле до невозможности завораживающе и... прекрасно!.. Наблюдать, как самая красивая и независимая женщина из беспощадного мира бизнеса и мужчин-рвачей медленно, со всей неповторимой грацией и изяществом в изгибающемся роскошном теле опускается на пол, вначале на колени, потом на четвереньки. Я не вижу её лица, как она при этом смотрит на застывшую в кресле фигуру мужа, но мне с лихвой хватает и всех её телодвижений – непередаваемой пластики напрягающихся мышц в изгибах рук, точёных плеч, спины, выступающих «бусин»-позвонков, мягких ямочек копчика, шикарных упругих холмов гладких ягодиц, ног, лоснящейся в полусумраке приглушённого света чистой белой кожи. Как она выгибает поясницу, выпячивая кверху пышную попку при имитации завораживающих кошачьих «шагов», раскрывая на обозрение невидимому зрителю абсолютно гладкие участки промежности с выпуклыми дольками опухших половых губ...
И как, вашу бл**ь, как Алекс Рейнольдз, глядя на самый откровенный эротический «танец» своей до невозможности сексуальной жены, продолжает восседать всё это время в кресле с таким... отмороженным лицом и плотно сомкнутым ртом? Если у него до сих пор ещё не встал... тогда я... просто ничего не понимаю!..
Ведь это только игра... та самая ролевая секс-игра? Но почему она не выглядит игрой? Почему в голосах и фразах этих двоих я не слышала никакой фальши, которая свойственна людям, зачитывающих строчки заученной роли?
- Моя умница!.. Моя хорошая девочка и послушная Саба!
Зараза! Похоже пол подо мной всё-таки дрогнул или качнулся. Как я ещё не упала?! И хрен пойми от чего – от смягчившегося баритона Рейнольдза, от застывшей у его раздвинутых в стороны ног Дэниз или... от его последующих ответных жестов. Широкие тёмные ладони обхватывают с поглаживающей лаской приподнятое личико молодой женщины, скользя пальцами по её голове, нежным чертам и губкам.
- Ты скучала по своему хозяину?
- Да, очень, мой Господин! – в её голосе определённые нотки капризной жалобы.
- Моя сладкая послушная кошечка! – щедрый поцелуй в лоб, пока ладони оглаживают бледные изгибы длинной, ничем не защищённой шеи, плеч, центра спины по выступающим дискам позвонков.
Я так и не пытаюсь вникнуть в суть данной сценки, поскольку она и без того затягивает всё моё внимание... но видеть подобную реакцию с поведением у обоих (не удивлюсь, если ещё и перевозбуждённых) людей, это было явно где-то за пределами моего понимания...
Рейнольдз действительно любуется и гладит тело супруги, как если бы она была ласковой ластящейся кошечкой, да и сама Дэниз... Fuck! Мужчина притягивает её голову к своему животу над бёдрами, и она тут же начинает тереться щеками и чуть ли не всем лицом о его пах, продолжая изгибаться под его ладонями, дрожащим от нетерпения, возбуждения и неуёмного желания телом белой кошечки, разве что не урчит и не мурлыкает.
- Тебе уже не терпится, да?.. Так сильно хочешь доставить удовольствие своему хозяину?.. Умница. Покорная, послушная девочка... Хозяин доволен своей сабой... он тоже по ней очень скучал!
Громкий всхлип-стон... Дэниз вздрагивает всем телом как от сильной конвульсии из-за последовавшей благодарной ласки Алекса – скользнувшей ладони по всей длине её спины, очерчивая-обрисовывая пышный холмик ягодицы... невесомым касанием накрывая линию промежности до самого лобка...
Кажется, я сама чуть не подскочила на месте, как от неожиданного разряда высоковольтного тока по моим собственным уязвимым точкам – с последующей барабанной дробью зашкаливающего пульса по вискам, ушам и слезящимся глазам.
- Да, моя хорошая! Я вижу и чувствую, как ты меня хочешь! Ты ведь не трогала себя все эти недели, как я тебе и велел?
Дэниз явно не в том состоянии, чтобы отвечать сразу же, особенно, когда пальцы мужа медленно поглаживают разбухшие дольки половых губ, размазывая горячие соки её перевозбуждённого вожделения по чувствительной кожице интимной зоны и гладким складкам вульвы, вплоть до самого стянутого колечка ануса. И она делает всё возможное, чтобы устоять на коленках, не сжать бёдер и не поддаться следом за его рукой. Вот только её тело не в состоянии совладать с неуёмными конвульсиями сладкой дрожи, с ненормальным соблазном изогнуться, застонать во весь голос.
- Дэниз, не молчи! Отвечай, когда я тебя спрашиваю. – он это что, серьёзно?
Мне всё сложнее дышать и стоять... и соображать. Ещё меньше сил на то, чтобы суметь определить – действительно ли это игра, а не прямолинейный разговор-допрос на полном серьёзе.
- Простите, мой Господин... я... я не смогла так долго терпеть... один раз в душе! Это было сильней меня! Пожалуйста... не сердитесь!..
- Ты же знаешь, что одними «простите» и «пожалуйста» не отделаешься. Если бы ты на самом деле думала о том, чтобы всегда радовать и никогда не расстраивать своего хозяина... - быстро убирает руку от попки супруги, и Дэниз едва не сжимается, буквально выдыхая немощное «поскуливание»...
- Пожалуйста, я не хотела вас расстраивать. Я безумно люблю своего Хозяина, и мне очень больно, если я его разочаровываю.
- Если бы ты думала об этом, то делала всегда только то, о чём я тебя прошу!
- Пожалуйста... я всё сделаю!..
Если мне не подставят под спину какой-нибудь подпорки, я точно рухну... Мне кажется, что я уже потеряла часть сознания, продолжая на автопилоте во все глаза следить за этой... убийственной сценой...
Восхитительная, обнаженная Дэниз Эппглейт ревностно сжимает в своих ладошках руку мужа, которая только что придерживала ее личико за шею, и начинает... благодарно целовать тыльную сторону, пальцы... под конец обхватывая пухлыми губками большой палец и с блаженством втягивает его в свой горячий влажный ротик. И при этом Рейнольдз сидит, как ни в чем не бывало с еще более отмороженным лицом, бесчувственным уничижающим взглядом и жесткой линией плотно сомкнутых губ. Если он на самом деле расстроен и даже злится (а я почему-то в этом уверена, как никогда), то кто мне скажет из-за чего конкретно?! В этом нет никакой здравой логики! Что это вообще такое, кто-нибудь может мне объяснить? Почему все это не выглядит игрой? Ведь мне... реально страшно... Страшно и... возбуждающе!
Боже правый, пожалуйста... оттащите меня от этой двери! Это неправильно, я же... никогда не была такой!.. ТАКОЙ НЕ В МЕРУ ЛЮБОПЫТНОЙ!!!
- Извини, дорогая, но мне придется тебя наказать, хочешь ты того или нет. Ты проигнорировала мой приказ, прекрасно зная, чем это закончится...
- Прошу... этого больше никогда не повторится!.. - Дэниз прижимает ладонь непреклонного супруга к щеке, едва не утонув в ней большей частью лица и головы. Алекс не сопротивляется, но и не делает ничего со своей стороны, чтобы приласкать и успокоить свою разволновавшуюся красавицу... беспомощную, совершенно нагую, сидящую в его ногах подобно... древнеримской наложнице. Не хватает только широкого кожаного ошейника с кольцом для цепи. Fuck!!!
И с каждой пройденной минутой я все меньше понимаю, что между ними происходит, пугает ли меня вся эта сцена или... продолжает заводить?
- Ты снова это делаешь? Пытаешься мною манипулировать, наперекор принятому мною решению и еще сильнее расстраивая меня этим? Я же не просто так это делаю, не от личной прихоти и не ради собственного удовольствия, Дэниз! Все это только ради тебя! Чтобы ты понимала и усваивала те вещи, из-за которых и совершаешь все свои ошибки. И ни одна из этих ошибок, приводящих к твоему непростительному поведению, не может быть проигнорирована твоим хозяином, и тем более остаться безнаказанной!.. Сними с меня ремень!
- Боже... Мастер!
- Еще одно подобное неуважение, и количество ударов будет расти пропорционально числу букв в каждом произнесенном тобой последующем слове.
Количество ударов?.. Снять ремень?..
Вот теперь меня накрыло по настоящему... арктическим обморожением по вспотевшей спине, от макушки и до самого копчика... И я ДО СИХ ПОР продолжаю стоять и смотреть на это?.. Наблюдая, как Дэниз Эпплгейт расстёгивает дрожащими пальчиками пряжку ремня на поясе брюк своего мужа, собираясь его вытащить... Бл**ь, для чего?!.. Неужели... Так они это взаправду?..