Страница 31 из 84
- Black Crystal?
Это что, шутка такая? Или самое веселое только-только маячило на горизонте?
- Не хотела тебя пугать заранее, но... это один из любимых клубов Алекса Рейнольдза. Мы частенько отрываемся здесь по праздникам или по сдаче проектов всем нашим отделом, так что... Не смотря на популярность и длинные очереди, но именно сюда мне проще всего попасть. И здесь, без шуток, на самом деле нереально круто!
- А новость о том, что это любимый клуб твоего боса – лучшего друга Мэндэлла-младшего, ты берегла на самый последний момент?
- Элл, я тебя умоляю, не бзди раньше времени! За все то время, что я успела здесь побывать, я ни разу не видела Рейнольдза, клянусь, хотя и говорят, что у него по жизни зарезервирована кабинка на втором ярусе в вип-зоне. Или ты хочешь поморозить свой зад в очереди в другой менее убойный клуб? Тебе не все равно, где отрываться?
Может мне и не было все равно (разве после такой заявочки могло быть иначе?), но хотя бы это место находилось в черте города, практически в центре, на одной из вполне респектабельных улиц с ярким освещением, широкой магистралью и даже зоной для парковки. Думаю, патрульные добираются сюда достаточно быстро (и неотложка тоже).
По внешним "витринам" и тяжелой вывеске (белый подсвеченный "кристаллический" фон с массивными глянцевыми черными буквами) на ротонде козырька, над самым входом в здание, было не сложно догадаться, что это бывший кинотеатр. Количество желающих попасть внутрь пока еще незнакомого для меня заведения у его загороженного входа тоже впечатляла. Да и до парковки ходу не больше пятидесяти метров. По началу я как-то засомневалась, что нам удастся попасть за оцепленную границу из хромированных цепей, натянутых на медных столбиках вдоль выстроенной линии живой очереди. Но Сэм удалось удивить меня даже спустя 10 лет.
Ослепительная улыбка в тысячу ватт, парочка мурлыкающих комплиментов самому отмороженному громиле, с самым перекаченным телом в стильном черном костюме, и его квадратное, лоснящееся от бронзового загара идеально выбритое лицо (и голова, кстати, тоже) расплывается в ответной самодовольной ухмылочке.
- Саманта, давно тебя здесь не видел. – с ленивой степенностью отстегивает карабин с цепью от столбика, показывая два пальца близ стоящим в очереди и при этом смотрит в другую сторону - на Сэм и меня. – Опять авралы на работе и дома?
- Можно подумать, ты не знаешь, что это такое.
- Даже вспоминать не хочу!.. Подходи сразу к Крису. Если звонила заранее, столик организуют без напрягов.
- Боже, Лу, какой же ты душка! Ммм, а что это за парфюм, новый одеколон после бритья? Шик! Я балдею! Еще пара минут с тобой на свежем воздухе и прощайте на веки вечные, мистер Арчер!
- Только скажи и завтра же идем выбирать именные браслеты!
- Ох, Лу, как же я тебя обожаю!..
Очнулась я, наверное, уже после того, как Сэм дернула меня за локоть, потащив "на привязи" за пояс моего черного полупальто в раскрывшиеся парадные двери клуба.
- У тебя такой вид, словно ты только что просмотрела любительское порно собственных родителей. Ты вообще, когда в последний раз посещала заведения подобного типа?
- Сэм, ты с ним кокетничала и... буквально нюхала его скулу и шею, и... и поглаживала ладошкой по груди! Это что вообще было-то?
- Это была серия - Саманта Грин отдыхает вдали от любимого мужа, семейных проблем и прочей рабоче-бытовой хрени! Слушай, я серьезно, - её пробирает на сдержанный хохот или хихиканье. – Такое ощущение, будто ты приехала не из Карлбриджа – южной столицы самых мыслемых и немыслемых богемных развлечений, а из провинциальной глубинки! Разуй глаза, милая, Лу – гей! Ты что не заметила его глянцевой глазуровки?
- А ты уверена, что он гей? Или он тебе показывал справку от врача?
- Элл, я с тебя шизею! Сама без пяти минут обручена с самым сексапильным гонщиком в мире, идешь оттягиваться на ночь глядя в самый навороченный клуб Леонбурга и при этом читаешь мне нотации о нравственности и чести?! Может ты намеревалась сходить в консерваторию на вечер органной музыки, а я тебя не так поняла?
- Я о другом, Сэм!
- И о чем же, Элл?
- Все! Забыли... проехали!
Мне действительно больше не хотелось продолжать эту дискуссию, особенно после того, как нас накрыло со всех сторон непроницаемым звуковым куполом центральной залы Black Crystal. Усиленные до максимума басы с ультразвуковыми частотами нереально громкой музыки в буквальном смысле плотным, осязаемым (еще и вибрирующим) "вакуумом" заложили не только слух до самого среднего уха, но и все дыхательно-осязательные каналы всего офигившего организма. И чем дальше/глубже, тем сильней и шокирующей.
- Учти, дорогая, я с тебя не слезу, пока не выпустишь всех своих мадагаскарских тараканов! – Сэм повысила голос почти до крика, но я ее каким-то чудом расслышала. Значит вечер с долгими беседами-исповедями под аккомпанемент льющейся текилы нам обеспечен.
- Только если каким-то немыслимым чудом ты сможешь убедить меня, что он не гей!
Едва ли я вообще решусь (тем более на трезвую голову) озвучить собственные мысли с предположениями по этому поводу. Может мне там на улице просто показалось. Плохое освещение, сумерки, плюс мое непомерное воображение с привычкой дорисовывать неопределенным очертаниям недостающие элементы. Может я разглядела совсем не то, что мне привиделось? Край кожаного ошейника или полоски ожерелья под высоким воротником черной водолазки. Он в тот момент как раз наклонялся к столбику ограждения и второй рукой, автоматически, подтянул край гольфа воротника чуть ли не под самый подбородок.
- Может, лучше будет вернуться и спросить его об этом лично, прямо в лоб? – а заодно заглянуть ему под водолазку?
- Ты права. Мы немного съехали с намеченного курса. Так... напомни мне еще раз. Что мы делаем с тобой в этом шикарном месте, набитого битком самой шикарной публикой со всего города, вдвоем, без сопровождения мужей, женихов, знакомых и прочих нежелательных объектов?
Инстинктивно кручу головой, пытаясь пробиться не только сознанием, но и программой записи визуальной памяти в окружающее пространство, не только сквозь осязаемую вибрацию оглушающей музыки, но и через сумеречную дымку приглушенного освещения. То ли хочется проморгаться, то ли зажмуриться, или, наоборот, распахнуть по шире веки. Глазной нерв с сетчаткой глаза атакует беспорядочный спектр мелькающих лучей светомузыки. Идеальные отточенные удары бесплотных клинков по воздуху, окружающему пространству, интерьеру и по живым постоянно движущимся телам.
- Что-то я туго соображаю. Может, чтобы вспомнить надо что-нибудь выпить? Так сказать, освежить память!..
Сэм одобрительно смеется, на время оставляя меня одну без бдительного надзора. Пара минут на знакомого администратора клуба, и, кажется, она что-то сказала ему про меня. Еще один невообразимо шикарный и вышколенный служащий местного пошиба с ощутимо прокаченной мускулатурой под черным костюмом брендового производителя. Точеное бесчувственное лицо, но с очень живыми глазами. Когда он посмотрел в мою сторону после обмена с Сэм несколькими фразами, мне показалось, что он не просто отсканировал все мои внешние данные, но и по ходу считал мое кардио-давление, частоту ударов сердца и температуру матки. И хотя ярко выраженного интереса в его взгляде (и тем более на модельном лице) не отразилось, не скользнуло, не затлело где-то глубоко-глубоко в глазах, меня почему-то вдруг потянуло накинуть поверх пальто еще какую-нибудь дополнительную защитную амуницию – там, плащ-палатку из титановых пластин с кевларовой прошивкой.
- Элл, ты не поверишь! Этой ночью нам благоволят сами звезды. – Сэм оживленно подскакивает или наскакивает на меня с судорожным блеском в черных изумрудах горящих глазок, поспешно расстёгивая на ходу пуговицы плаща. – У нас на сегодня зарезервирован один из лучших столиков клуба! О, боги, меня же сейчас расколбасит на составные!
- Надеюсь, не в вип-зоне? – сама не понимаю зачем об этом спрашиваю и почему теперь из-за этого волнуюсь. – Ты когда звонила сюда... про меня ничего не говорила?
- Извини, пришлось сказать Крису. Он помешан на всяком там арте с художественной фотографией и кажется хорошо тебя знает... вернее, кто ты и чем занимаешься.
- Надеюсь, он тоже гей! И, надеюсь... он единственный, кто теперь знает, кто я такая и что здесь делаю!
И вообще, почему у меня такое странное ощущение, что это далеко не самый обычный ночной клуб, из всех, в коих мне успелось в свое время побывать и протестировать. Он явно принадлежал к такому классу, как нечто... большее! Куда-куда большее и далеко не стандартное.
Я прекрасно знала, какими бывают различия между многопользовательскими "общепитами" и элитными заведениями закрытого типа. Попасть в список клубов второго уровня просто так без одобренного "советом директоров" членства было практически невозможно. Да, этот клуб входил в число заведений открытого доступа, но... за все то время, что я успела тут пробыть, приглядеться, осмотреться и просканировать внутреннее содержание огромного двухъярусного помещения художественным глазомером профессионального наблюдателя, я буквально ощутила весьма существенную разницу между и между.
Шикарный интерьер? Это слабо сказано. Черный мрамор, черный глянцевый виниловый паркет, черная кожа, стекло, пластик и ламинат с контрастными вставками-кантом из белых элементов с тусклой неоновой подсветкой на танцполе, ступеньках лестниц на второй "этаж", белых столешниц в отдельных (почти полностью скрытых) кабинках. Длинная стойка бара с зеркальной горкой и танцевальная зона – по левое крыло, высокая сцена с мультимедийным экраном – по правое, и три лестничных пролета в трех углах залы из сквозных ступеней на второй ярус, поддерживаемый шестью массивными колоннами по всему периметру навесной лоджии той самой вип-зоны.
Черт с ним с интерьером, пусть и до дикости дорогостоящим (не сомневаюсь, что его окупили еще в первые недели после открытия клуба), пока мы шли или пробирались в правое крыло помещения, я не успела заметить ни одного светящегося откровенной полунаготой женского или мужского тела. Да что уж там говорить, кажется, я не встретила по пути ни одной сопливой малолетки. Никаких вызывающих топиков, оголенных торсов, коротеньких шортиков-"стринг", всех кислотных оттенков и цветов самой непрактичной клубной одежды, обильных росписей из цветных татуировок или боди-арта, пирсинга, неподъёмных гирлянд радужной бижутерии. И кажется, мой взгляд впервые не зацепился за чьи-то разноцветные дреды или "стильную" стрижку нового поколения. Может я опять сплю и теперь разгуливаю по самому странному и необычному из всех своих снов?
Не скажу, что здесь все без исключения разодеты в черные смокинги и строгие вечерние платья, но то что у мужской половины в одежде доминировали именно костюмы классического кроя – не заметил бы только слепой. Да и с женской частью дела обстояли довольно... неожиданно. Такого количества невероятно стильных, шикарных, по большей части обтягивающих платьев я не видела даже на парижских неделях моды. При чем предпочтение к цвету и тканям перетягивало в пользу черного, латекса и кожи.
Впервые в жизни я испытала в подобном месте приступ острого сожаления из-за того, что не взяла с собой фотоаппарата!
- Так ты говоришь, что частенько сюда... наведываешься? – за последние пять минут визуального осмотра местных достопримечательностей и экспонатов, понимаю, что уже не в состоянии остановиться. Голова продолжает поворачиваться то в одну, то в другую сторону (разве что не делать круговые обороты по 360 градусов). Реально ощущаю себя маленькой девочкой, которая попала на ярмарку развлечений с аттракционами, о которых мечтала всю свою сознательную жизнь.
- Поверь мне на слово, после этого места, другие тебе будут казаться скучными детскими песочницами для обкуренных хипстеров и кислотников. Это одно из редких заведений, куда пускают только в приемлемом дресс-коде и если тебе по паспорту давно за 25!
Лучшими местами в нижней зале, как выяснилось, оказалась зона по центру правого крыла, между сценой и танцполом. Круглый подиум в две ступени, разделенный на четыре равных сектора панелями-перегородками из черного оргстекла. Нам перепал столик с обозрением самой большой части залы – противоположного левого крыла, так сказать, места в первом ряду. Кто знает, несколько первых рюмок чего покрепче и рискну воспользоваться фотокамерой своего смартфона.
- А в вип-зоне ты уже была? – не успеваю зацепиться за самодовольную мордашку подруги, голова и взгляд сами тянуться вверх, к прямоугольному сквозному окну второго яруса. Освещение туда практически не попадает, вернее, скользит прямым столпом мелькающих лучей только к самому верху, к потолку, едва-едва задевая белые перила на стеклянном полупрозрачном барьере по всему периметру прямоугольника.
Кажется, мне удалось (с большим трудом, напрягая зрение и фокусировку глазных хрусталиков) разглядеть несколько силуэтов за оградительной перегородкой, как раз напротив нашего столика. Но из-за хорошо продуманного чьей-то гениальной дизайнерской фишкой внутреннего освещения на обоих ярусах, кроме силуэтов с их движениями и едва проступающими анатомическими различиями, ты на вряд ли мог увидеть что-то большее. Когда один из счастливчиков небесной вип-ложи подошел впритык к барьеру и облокотился обеими руками о глянцевый край перил, заглядывая сверху вниз в более шумную и праздную обитель с менее пресыщенной публикой, хрена с два мне удалось разглядеть его лицо и всего остального. Единственное, что успеваю четко подметить-определить за пару секунд до мощного толчка сердца о грудную клетку с пульсирующей отдачей по горлу, что это был все-таки мужчина.
- Ни разу! Но говорят там реально круто... или нереально!
Теперь мой взгляд скользит по танцующим фигурам на танцполе под прессом непреодолимого желания поднять глаза снова вверх. Похоже стук моего сердца слился в унисон с ритмами играющей мелодии или песни. Никак не могу определить, то ли это осязаемая вибрация залы, то ли моя собственная дрожь. Очередной приступ паранойи? С чего я взяла, что смотрели на меня? Тем более... на меня сейчас может смотреть не меньше половины залы. Что с того?
- То есть, ты никогда не знала и не имела понятия находился ли в то же время, что и вы здесь, ваш бос? И даже у Криса не интересовалась?
- Ты и вправду считаешь, что Алексу Рейнольдзу есть какое-то дело до его подчинённых? Я бы очень хотела глянуть, что там, но, увы, меня никто туда не приглашал. Вип-зоны для того и создаются, чтобы иметь возможность не пересекаться/не соприкасаться с такими, как мы. Хотя, на твой счёт не уверена. Ты же теперь у нас вроде как из числа избранных.
- Я тебя умоляю, вот только давай без этого, а? И откровенно говоря, я бы предпочла столик менее... открытого типа.
- Узнаю нашу скромницу Эллис. Увы, кладовые здесь не сдаются.
- Ой, да ладно! Уж лучше видеть вся и всех, чем выставлять себя на всеобщее обозрение!
- Это да, подсматривая за всем миром из щёлочки в стеночке. Тоже до боли знакомо. Ну, ничего. Посмотрим, как ты запоёшь после первых порций Маргариты. Или что там у нас идёт первым по списку?
- У нас заготовлен список? Или карта вин?
- И первое, и второе, и третье с десятым! Всё зависит от того, сколько пунктов правил личной жизни ты собираешься сегодня нарушить!
- Ты это сейчас говоришь обо мне или о себе?
О, да! Если запал и занялся, то сегодня явно был не тот день и не то место, чтобы кому-то или чему-то удалось его загасить, особенно после первых порций мартини с текилой. И, надо сказать, было как-то исключительно комфортно и до странности кайфово сидеть на мягком кожаном диванчике-уголке, рассчитанном на четыре персоны, только вдвоём; тем более когда зал практически забит посетителями с билетиками для стоячих мест.
Не смотря на ощутимое присутствие второго яруса с постоянным желанием задрать голову вверх в поисках наблюдающих за тобой сверху зрителей (или одного конкретного), обстановка клуба, алкогольные пары и чертовски приятное сервис обслуживание потихоньку делали своё черное дело. Мне действительно начинало казаться, что мне до чертиков нравится это место и его особенная (не побоюсь этого слова), эстетическая публика. Чувствовался в ней, как и во всём антураже, некий шарм с незримой аурой затягивающей то ли напускной загадочности, то ли специфической дымки обособленного восприятия. Как будто ты попал на совершенно неведомую тебе территорию и теперь никак не можешь сообразить – то ли ты пытаешься её изучить, то ли она тебя... едва уловимое скольжение по скрытым каналам приёма твоих внутренних частот невесомым перебором невидимых пальцев.
Может я слишком быстро опьянела после первой пары алкогольных коктейлей или позволила себе слишком резко расслабиться? Или мне так не терпелось поскорее вырваться из иллюзорных сетей иного объекта? Вот только как это сделать на уже не трезвую голову, особенно когда твой язык приобретает статус презренного предателя, выбалтывая за считанные минуты горы информации, которую ты так ревностно прикрывала последние несколько часов и дней.
- Элл, твою мать!.. Ну зачем ты мне об это рассказала или... какого хера ты не рассказала об этом раньше?.. И как мне теперь успокоиться, а? Упиться до полной отключки? И после этого будешь тут мне продолжать заливать, что он тебя забыть забыл или вернее забыл забыть?
- Ну, может и не забыл. Может это обычный жест злопамятного миллиардера, но... Сэм, да мало ли! Типа решил поглядеть, проверить, взять на понт, мол, «Да, милая моя, я всё прекрасно помню, у меня ж вроде память, как у слона. А вот помнишь ли ты?»
- Я с тебя офигеваю, Элл! Ты вообще в своём уме?.. – впервые, за первые полчаса пребывания в очень многолюдном и шумном месте Сэм судорожно сглатывает полуавтоматическим глотком из фужера большую дозу дайкири и... оглядывается по сторонам. – Почему ты всё ещё здесь, а не пересекаешь где-нибудь границу между Бразилией и Аргентиной? Ты Брайану звонила? Когда он собирается сюда переезжать? И ты что, серьёзно навострила лыжи на завтрашний приём у Мэндэллов-Спарксов? Твою ж... бл**ь!.. Зараза! Fuck!!!
- Сэм, такое ощущение, что это тебя заставляют туда идти... - не знаю отчего, но мне почему-то весело.
Видимо алкоголь спалил часть нейронов отвечающих за инстинкт самосохранения. Мне теперь даже не страшно смотреть вверх! Да! Кто бы ты там до этого не был, можешь теперь показаться. Посмотрим, кто первый отведёт взгляд в сторону!
- Хотя, если бы туда пошла Саманта Грин, которую я знала десять лет назад, это был бы настоящий фурор. Боже, Сэм, что с тобой вообще произошло за все эти годы? Почему ты стала такой... зашуганной? Такое ощущение, что я не знаю, кто ты... ты меня реально пугаешь!
- Это ты меня пугаешь своей далеко не адекватной реакцией. Какого лысого ты его провоцируешь?..
- А какого он мне дарит эти грёбаные розы? Он же прекрасно знает, как я отношусь к подобным подаркам!
- Вот именного, КАКОГО?!
Неожиданно хватает меня за запястье, заглядывая прямо в глаза, словно пытается предотвратить мою будущую попытку – сорваться с места и рвануть к выходу на свободу.
- Ответь мне, только честно! Что ты почувствовала, когда его увидела? И даже не думай мне врать, я всё равно это увижу. Так, стоп! Я тебя предупредила! – тыкает мне чуть ли не в самый глаз длинным наращенным ногтём указательного пальца другой руки. – Не смей отводить взгляд в сторону. Правду и только правду!
- Да твою ж мать, Сэм! Я испугалась! До чёртиков, до усрачки! Что я ещё могла по-твоему почувствовать в тот момент? Щенячий восторг с бешеным порывом броситься ему на шею? Ты вообще за кого меня принимаешь?
- А сейчас?
- Что «сейчас»? – продолжаю сверлить её глаза собственным едва устойчивым взглядом. Правда желание вложить в него всю накопившуюся злость, негодование и ярость начинает ощутимо подрезать все недавние позиции напускного пофигизма. Я не хочу, пожалуйста! Мне же так было кайфово внутри этих сшибающих токсичных испарений анестезирующего опьянения.
- Что ты чувствуешь к нему сейчас, после того, как все твои страхи, так сказать, «улеглись»?
- Ты надо мной издеваешься? Я абсолютно не хочу о нём говорить! Я здесь, чтобы упиться и выбросить вчерашний день не только из головы, но и стереть из самой памяти!
Да! Выбросить к чертям собачьим, выдрать с корнями, стереть в пыль, залить водкой-коньяком-виски и утопить всё это к грёбаной матери вместе с собственными ощущениями! Что такого непонятного здесь может кому-то показаться?
- И ты можешь мне сейчас поклясться, что через час-два, ты не совершись какой-нибудь вопиющей глупости? Не позвонишь его секретарше и не попросишь передать ему, что ты имела его вместе с его подарком и завтрашним приглашением в большом-пребольшом виду?
- Сэм, по-твоему сколько мне лет? Я за последние годы не рискнула ему даже в Твиттере что-нибудь чиркнуть с левого аккаунта, а ты говоришь о телефонных звонках президенту крупнейшей рекламной компании страны! Я умею себя контролировать. И хватить пялиться на меня, как на главного виновника последних войн на Ближнем Востоке.
- Но твои наколки говорят не в твою пользу, Элл! Почему ты не удалила хотя бы одну, самую-самую маленькую? Ту самую, а?
- Потому что она была сделана в тот самый день, когда я сказала своему прошлому «Прости-прощай!» - то самое напоминание о наивных юношеских иллюзиях, что всё не вечно, быстро изнашивается и изначальному восстановлению не подлежит! И с чего ты взяла, что эта «М» значит Мэндэлл, а не Митчелл... или сразу оба?
- Уж если ты и научилась за последние годы выкручиваться, то теперь тебе в этом точно нет равных!
- Сэм, кончай скулить! – немного резковато вырываю руку из её чертовски цепких пальчиков. Острые ноготки скользнули по коже, оставляя режущий зуд затихающей на удивление приятной боли. Поспешно втягиваю-заглатываю через рот воздух, вместо того, чтобы зашипеть или схватиться второй ладонью за больное место. Кажется алкоголь притупил куда большую часть мозга вместе с болевым порогом.
- Помнишь, это была твоя идея – притащить меня сюда! Так что... хватит мотать пьяные сопли! Пора отрываться... по-настоящему, как и положено! По всему списку! Мне нужен драйв, а лучше всего, самый ядрёный дрифт за всю историю клубно-барной жизни Эллис Льюис!
- Я серьёзно, Элл! – Сэм отрицательно качает головой, хотя пьяная ухмылочка растягивает ярко-алые губки рыжей бестии в знакомой идеальной «кривой». – Ты меня реально пугаешь.
- Это разве что... Вот когда мы через пару часов устроим сэлфи на втором ярусе...
Да, меня уже несло, вопреки или по чётко прописанному сценарию. Я хотела пройтись по всему списку, как и намеревалась, ещё и под прицелом десятков пар чужих глаз. Мне просто необходимо было выпустить это из себя. Как ещё бороться с такими страхами, с тем, кто упорно царапал меня изнутри, напоминая о себе каждую минуту, раздражая слизистую желудка, сдавливая диафрагму... наполняя лёгкие своим ментоловым дыханием.
Чтож, если не хочешь так быстро сдаваться, чёрт с тобой! Сиди в засаде, наблюдай из своего параллельного измерения, заплетай и дальше в тугие узелки мои «расслабленные» нервы и эмоции. Всё равно ты меня не остановишь! Рано или поздно я это сделаю. Найду источник канала твоей прямой эфирной трансляции и обрублю его к долбанной матери, навсегда!.. Раз и навсегда!
Не знаю, кто теперь кого вёл и зажигал, я Сэм или Сэм меня. Когда мы впервые вышли на танцпол, я действительно ощутила, что мне это надо и именно сейчас. Пусть и по пьяни, пусть с чуть зажатыми мышцами и нервами, но мы это сделали. Я это сделала! В первый раз, во второй... в третий... пока испарина не притянула тонкий шёлк блузки к телу, не покрыла блестящим глянцем кожу, тонкой охлаждающей плёнкой на шее и лице. Не знаю, что меня заставило тогда так двигаться, извиваясь в вибрирующем вакууме убойных композиций последних танцевальных хит-новинок. Я просто танцевала, так как умела, так как хотела, так как чувствовала и как когда-то мечтала (а может мечтала и сейчас) показать ему.
Видишь? Я умею! Умею быть свободной и живой без тебя, и всегда умела! И это видят все! Я танцую не для тебя, а для себя и для всех! Не веришь? Смотри сколько оживилось и подтянулось к нам других не менее шикарных и гибких дамочек. И мне совершенно плевать, делают они это из чувства соперничества или желания перетянуть на себя всеобщее внимание. Я танцую совсем по другой причине. Я просто хочу ТАН-ЦЕ-ВАТЬ!
Танцевать, вылезти на крышу самого высокого здания в городе, проорать на всю глотку что-нибудь безумное, подставить пылающее лицо и тело порывистым потокам холодного ветра... взлететь, сорваться, упасть, снова взлететь... вырваться-разорвать эти грёбаные сети на себе/в себе! Fuck! Я хочу летать!..
Бл**ь! Почему реальность так любит поворачиваться к нам своими пятыми точками в самый неподходящий момент? Полёт прервался вместе с танцем из-за резко сдавшей свои позиции Саманты Грин. В который раз бывшая королева всех Эшвиллевских диско-баров потянула меня с танцпола обратно к столику, как только мелодия музыкального молотобоя сменилась на практически идентичный мотив следующей песни.
- Тайм-аут... млин!.. Элл!.. Ты хочешь... чтобы я... ещё через пару... танцев побежала... в туалет... выжимать трусики и лифчик?.. Что на тебя нашло?.. Ты пытаешься упиться... или дотанцеваться до... моего инфаркта?..
И что я должна была ответить? Прокричать, что я хочу летать?
- Зато у тебя теперь нет ни времени ни шансов ипать мне мозг!
За столиком нас ждал еще больший нежданчик. Наш полюбившийся и крайне внимательный официант (ох, уж эта клубная спец форма – черный верх, черный низ и незамедлительное появление в самый нужный момент – забрать пустые бокалы, сменить на полные, принять новый заказ, одарить вежливой улыбкой благовоспитанного мальчика) выставлял на белую столешницу полупрозрачного оргстекла конусные фужеры со слоистыми коктейлями подозрительно напоминающие цветом сайдкар.
- От двух джентльменов за стойкой бара. – с очередным бонусом в виде сверх приятной улыбки. Но мы на него уже не смотрим, усердно вытягивая шеи в поисках тех самых джентльменов, рискнувших добавить к нашим дайкири по парочке ядреных мужских напитков.
- Боже мой... более удачного момента они не могли подгадать? Я же сейчас похожа на мокрую мочалку!.. - Сэм лепетала что-то совсем неуместное, пока наши дарители уверенно сокращали расстояние к нашему столику.
- Может они позарились на свободные места за нашим столиком? – это я так осмелела практически до наглости, разглядывая в упор модельных красавцев в фирменных костюмах не ниже Армани?
Черный кофе и молочный шоколад – первое, что стрельнуло в голову, при спонтанном выборе кличек обоим залетным "счастливчикам".
- Твою мать, Элл, не ломай мне кайф, а! Почему они не могут к нам подойти по другой причине?
- Ты готова предоставить им эту "причину" на весь остаток ночи?
- Элл, я же тебя попросила, только что! Не ломай мне кайф!!!
Если честно, мне было абсолютно параллельно, какие именно причины побудили этих смуглых красавцев (солярий, автозагар или уик-энды на пляжах в тропических поясах планеты – кому какое до этого дело?). Я рассматривала их модельные мордашки без какого-либо стеснения (да и задних мыслей, кстати, тоже) чуть ли не с поверхностным цинизмом пресыщенного эстета. Пьяная улыбка растягивала мне губы, но без какой-либо претензии на кокетство или флирт. Мол, милые мои, чем таким особенным вы способны меня удивить, или я до вас не видела, не фотографировала мужчин с куда более импозантной внешностью? Ах, какая жалость, что так мало времени для ставок на первую фразу, которую вы для нас заготовили. Тем более у Сэм явно перегорела половина запала. Сейчас раскраснеется, распереживается и дико извиняясь, рванет в туалет.
Да что с ней такое произошло за эти годы в Леонбурге? Почему я перестаю узнавать в ней былую боевую подругу по юношескому прошлому? Где та самая несокрушимая амазонка – королева-воительница всех времен и народов?
- Мы уже полчаса наблюдаем за вами и буквально вымотали себе нервы от ожидания, когда же к вам присоединятся ваши кавалеры? – первым заговорил (чтоб тебя!) именно тот красавчик, которого я выделила для себя (а что такого, или мне нельзя выбрать себе фаворита?) первым.
Черный кофе или двойной эспрессо, мать его перетак. Костюм, рубашка, галстук, туфли – все одной цветовой гаммы, даже выпрямленные (не иначе) черные волосы и прямой поразительно "честный" взгляд карих, почти смоляных глазищ. Вырядись он во все белое, точно бы зашлась истеричным хохотом.
- Поэтому не сочтите за наглость, но мы откровенно устали ждать! – вежливое скольжение живого черного агата по лицам обеих прифигевших "жертв" с окончательным выбором-остановкой на моих глазах.
И почему я не удивилась?
- Вы ведь позволите? – теперь прочный, прямой и неразрывный зрительный контакт только с моим взглядом. Завершающий контрольный чарующей улыбки от стопроцентного секс-мачо.
Может у него и не достаточно широкий размах плеч, с недостаточно перекаченными бицепсами рук и ног, но мой наметанный видоискатель проф. фотографа безошибочно определил степень весьма крепкого и жилистого мышечного корсета всего лишь по пластике движений гибкого и статного тела мужчины. Если он и не был фотомоделью (что слишком сомнительно для такой внешности), то каким-нибудь танцором или гимнастом наверняка.
- Так вы и вправду ждете разрешения? Или уже давно сами все решили?
Удар ноги Сэм под столиком по моей удивил меня на меньше, чем ее ответное гробовое молчание. Я перевела на нее невозмутимый царственный взгляд, мысленно взывая-вопрошая к ее закрытому доступу удаленного помощника: "Кто ты, твою бабушку, и что ты сделала с моей лучшей подругой?" Почему это Я говорю те слова и фразы, которые обычно и всегда срывались с ЕЁ язвительного язычка? Когда это мы успели поменяться телами или разумами?
- Нам не хватало самой малости. Прочесть одобрения с разрешением в ваших глазах. – какой ловкий ход с не менее изящным движением головокружительно гибкого тела.
Дабл эспрессо на моей половине моего углового диванчика, обрезает-перекрывает выход или путь к выходу этим самым телом, облаченном в шикарные натуральные черные ткани с тонким ароматом мужского мускусного парфюма. Кажется мне снова дало в голову, хотя к сайдкару я еще не притрагивалась.
Второй поблондинестей (да, тот самый молочный шоколад) с невероятно ярким цветом голубых глаз и с куда более прокаченной мускулатурой, тоже не стал дожидаться персонального приглашения. Да и сама Сэм видимо устала ждать, когда же он додумается присесть подле нее с другого края диванчика.
Надеюсь, оригинальность фраз на этом себя не исчерпала, иначе... первое из репертуара "Мои предки укатили на Мальдивы, не хочешь закончить этот вечер в их спальне со мной?" – и кому-то придется завтра сдать свой шикарный костюм в секонд-хенд из-за невыводимого пятна апельсинового ликера на самом видном месте.
- А в таких глазах хочется реально утонуть и захлебнуться!
Похоже, у меня на время подвисли все загрузочные диски. Запрещенный маневр с мертвой хваткой цепкого взгляда с очень близкого расстояния. Мне не хватает всего пары секунд, чтобы втянуть побольше воздуха и определиться в собственной реакции – то ли хочу расхохотаться, то ли... с подчеркнутым интересом поизучать это экзотическое личико еще довольно молодого (25-27 лет, не больше), но столь одаренного мальчика нового поколения.
- Поосторожней с выбором желаний, а то... мало ли какая из их частей вдруг исполнится. – конечно шучу, или пытаюсь шутить, насколько мне позволяет мое состояние, но все равно... не могу не признаться себе, что испытываю двойственные ощущения.
Впервые, за столько дней мне так невообразимо легко, приятно и тянет поддаться навстречу этому странному исключительному потоку... подключиться к чужой игре, пускай и без единого шанса на продолжение, на будущее. Кого это должно сейчас волновать кроме меня? Брайана нет (и еще, ох, как не будет долго!)... Мэндэлла-младшего для меня вообще не существует уже более 10 лет. В чем проблема-то? Я же не собираюсь прыгать к этому красавчику в постель только потому, что у него неплохо подвешен язычок, а под одеждой скрывается рельефный торс Микеланджеловского Давида. Мне просто любопытно. Что такого он готов сделать и каких наговорить слов, чтобы вызвать во мне куда больший интерес и желания. Да, и где гарантии на его собственный счет? Нагнись он еще ближе и вдохни запах моего вспотевшего после танцев тела, и его самого сдует ветром в соседний район.
Это ведь только игра, не более. Самые глубокие эмоции отключены, одни поверхностные чувства. Но иногда и этого вполне достаточно, чтобы наконец-то позволить себе расслабиться и дать волю личным фантазиям.
- Я согласен только на исполнение самых темных из их частей или самых глубоких. Иначе, какой смысл желать очевидное? Жажда должна быть самой острой и обоснованной, на грани жизни и смерти, иначе... это превратиться в обыденное удовлетворение повседневных человеческих нужд.
Ничего себе... неожиданный разворот маятника! Буквально перехватило дыхание, а захмелевшая до этого Эллис Льюис мысленно потянулась за фотоаппаратом.
Это уже не просто подкат наобум выгорит-не-выгорит, это, извините меня, реальный подкоп с конкретной целью – довести и дожать.
Сказать, что мне не понравилось?.. Да я чуть не выпила одним залпом полный фужер сайдкара!
- Тогда возникает встречный вопрос. Разве жажду нельзя преднамеренно спровоцировать и, скажем... распалить... сознательно, специально... как тот же аппетит долгими голодовками? – мне захотелось блеснуть собственным интеллектом в данном вопросе, или же я намеренно выстраивала оборонительные укрепления от ближайших атак с наступлениями?
- Именно! – тёмные выразительные губы растягиваются в ответной улыбке поощрительного бонуса, как будто я угадала ответ в телевикторине. – В этом и заключается вся сила желания. Оно должно быть прочувствованным и настоящим, искренним, с полным спектром сильнейших чувств осязания, почти зашкаливающих...
- Тогда это попахивает... намеренным мазохизмом. Стимулировать и распалять жажду голода, не важно какого – эмоционального или физического...
- А если по другому просто никак? Наивысшее наслаждение достигается только за счет запредельного голода... Кстати, меня зовут Габриэль, можно просто Гейб. Хотя... для вас можно все, и даже сверх того!
Кто мне скажет, где делают таких мужчин? И не важно, какие цели он преследует, насколько серьезны его намеренья, вернее... что на самом деле для него является первостепенным, значимым и жизненно необходимым, и где для него заканчиваются грани между игрой и жесткой реальностью. Главное, что ему удалось сделать практически невозможное – зацепить мое внимание, интерес и... что-то еще.
- Я Эллис... и только Эллис. – сдержанно улыбаюсь, надеясь, что без кокетства. Правда, как я могу контролировать собственное тело в подобном состоянии?
Как иногда удобно иметь два разных имени и пользоваться настоящим, когда ты притворяешься кем-то другим. Довольно забавная ситуация, практически абсурдная.
Давай, Эллис, плыви! Отпусти все нах и отдайся этому чарующему потоку. Ты же большая девочка, на вряд ли кому-то придет в голову тебя за это наказать.
- Не хочу показаться навязчивым и местами предсказуемым, но у вас исключительная пластика со своим особым неповторимым стилем, Эллис, можно сказать, вне моды и прочих канонов современных танцев. Я долго за вами наблюдал, пока не понял, что хочу почувствовать, как вы двигаетесь в совместном танце. Да, каюсь, это одна из моих ведущих слабостей жизни.
- Вы танцор? – нисколько этому не удивляюсь, продолжая с интересом наблюдать за его влитой маской очаровательного принца. Хочется ли мне ее сбросить-сорвать, прощупать в нем уязвимые точки?..
- Да, профессия, которая говорит сама за себя, хотя... в этом слове ничтожно мало для охвата всего смысла и передачи полного значения данного вида искусства. Как, например, подыскать подходящие слова к вашим движениям или стилю вашего танца? Что-то первобытное, естественное, будоражащее, рвущееся на волю через каждый ваш жест, движение, неожиданный поворот... Вы не просто танцуете, вы... делитесь своими внутренними эмоциями, своим особым, неповторимым внутренним миром. И это реально завораживает. А ведь вы нигде этому не учились, я угадал?
- А давайте я погадаю. Другая ваша профессия – эпистолярный жанр?
Гейб впервые смеется, и мне определенно нравится его смех. Еще несколько минут этой милой, ни к чему не обязывающей беседы, и у меня возникнет встречный стойкий вопрос – что не так с этим парнем? Вернее, где его постоянная девушка? Он же сейчас не ищет себе отдушину после какого-нибудь очередного любовного разрыва, ведь так, котик? Хотя... лучше уж это, чем... неизвестно что или кто мог притаиться за фасадом этих очаровательных цыганских глазок (да-да, Эллис, плавали, в свое время, знаем!).
Кстати, Саманта тоже не спешит отделаться от своего нового знакомого. А ведь чтобы задеть или зацепить ее искушенный разум пресыщенного эстета для этого даже десять лет назад требовались не абы какие таланты.
- Можно сказать и так. Да, не буду врать, я очень люблю читать и обдумывать, что читаю. Танцы, красивые женщины, волевые и чувственные красивые женщины, духовные или жизненные философские течения – можно сказать все то, из чего состоит смысл моего существования или его прочная основа. Как и жажда к постижению чего-то абсолютно нового, притягивающего. И на этот самый момент я испытываю непреодолимую тягу-влечение именно к вам, Эллис. Мне безумно хочется разгадать ваш секрет, но не сразу, очень-очень медленно, запутываясь в его противоречиях и сложных ходах все глубже и безысходней.
Еще немного и я сама увязну в его искусных словесных хитросплетениях или наконец-то протрезвею, навернувшись лицом об асфальт.
У всего есть своя определенная цель, и у этого очаровательного гения она тоже была и имела куда более приземленный характер.
- Звучит как долгосрочный план-график на ближайший квартал.
- Обычно я не заглядываю так далеко вперед, но что я теперь знаю точно – что не смогу успокоиться, если сегодня же не приглашу вас на танец. Вы ведь не откажете мне в этом маленьком, практически невинном капризе?
Игра взглядов продолжалась? Или я попросту не ощущала сминающего напора коварного завоевателя. Я готова была окрестить его геем, марсианином, святым духом (хотя нет, от святого духа тоже залетают), но только не опасным хищником-охотником в набедренной кожаной повязке с копьем наперевес. Мне было приятно его слушать, смотреть на него (да, и любоваться тоже), но он был настолько "безопасен", что на большее меня просто не хватало. Ну, разве что на один медленный танец, мелодия которого зазвучала в аккурат следом за последней ритмично-забойной композицией. Совпадение?
Видимо, танцевать хотел только Гэбриэль. Сэм осталась знакомиться со своим голубоглазым красавчиком как видно за не менее занимательной и увлекательной беседой. Она практически не обратила внимания, когда я выходила из-за столика и даже не поинтересовалась, куда это меня понесло.
Хотя, похоже, меня поначалу и в самом деле понесло, особенно, когда моя ладошка легла в предложенную руку Гэйба, и он буквально повлёк меня за собой в цент танцевальной зоны клуба. А может меня всё ещё качала и подхватывала волна алкогольных паров в разомлевшем мозгу, частично укаченным-убаюканным сладкоголосым баритоном бархатного мальчика?
Я ведь больше не чувствую тебя, да? Это всё он?.. Его флюиды высекают вибрирующие искры раскручивающейся спирали на уровне моего солнечного сплетения... на уровне моего замороженного солнышка?.. И я не пытаюсь почувствовать в его ладони твоего тепла. Не от твоей близости и соприкосновений по моему затылку и позвоночнику сбегает ментальный холодок, как от пробирающего движения кончиков невидимых пальцев или дыхания... Это не можешь быть ты!.. Только не ты!
Тогда почему я всё ещё думаю о тебе в эти самые секунды, чёрт тебя разорви?! Ведь у него не твой цвет/разрез глаз, не твои черты лица, не твоё тепло, не твой запах – абсолютно не твои! Почему же я так усердно ищу в них сходство? Почему поддаюсь этим резким наплывам перехватывающего волнения, если мне начинает казаться, что мой глаз замечает что-то отдалённо знакомое?.. Я слишком мало выпила или, наоборот, немерено много?
Твои черты лица со вчерашнего дня намертво прошились в моей памяти, во внутреннем зрении вместе с физическим ощущением твоего осязаемого присутствия, звучного тембра голоса, прикосновения рук, кожи, дыхания, запаха... и теперь они прорывались на волю из моего подсознания не только во сне, но и наяву? Так вот в чём заключался весь твой коварный план или месть? Вот как ты хотел мне отомстить! Будто знал, предвидел, просчитал наперёд, что я не смогу не думать о тебе, не вспоминать, не бояться, не ждать очередного непредвиденного удара...
Да, Эллис, молодец! Оглянись украдкой по сторонам. Ты же давно этого не делала. Осторожно подними взгляд вверх, если успеешь за считанные мгновения разглядеть нужный тебе силуэт нужного наблюдателя.
Почему, почему у меня не получается? ПОЧЕМУ?!..
- Значит, я всё-таки угадал. Ты нигде не училась танцевать.
Теперь мне сложно смотреть в лицо Гэйба и не только из-за очень близкого расстояния классической позиции медленного парного танца. Я сама то ли не хочу, то ли... боюсь. Мелькающие лучи светомузыки не просто скользят по его чертам, кажется, они буквально их искажают и деформируют, или пытаются прорисовать-пролепить резкими линиями и тенями совершенно иные формы и изгибы... Может раньше я бы и засмотрелась на эту зачаровывающую игру цвета, света и тени, но только не сегодня... не сейчас.
Профессиональный фотохудожник Алисия Людвидж забилась в тёмный уголок перепуганного самосознания... в самый-самый его тёмный уголок, наивно надеясь, что её там никто не найдёт и не вытащит на свет.
- По правде говоря, одна попытка всё же была. Но меня хватило всего на один день.
Единственный плюс в этом нестабильном сумасшествии, в восприятии реальности, то, что Гэбриэль и вправду оказался умопомрачительным танцором. В первые секунды танца я даже на время прибалдела. Когда мужчина не только знает, умеет, но и ведёт свою партнёршу под определённый ритм мелодии, направляя-подключая её тело к своим живым затягивающим движениям рук, ног, торса и чуть ли не каждой мышцы в отдельности, это захватывает и закручивает тебя вместе с сознанием не менее сильно, чем на самом убойном аттракционе с эффектом центрифуги. Вот только желания схватиться за его живое и слишком близкое тело, как за спасительную опору, абсолютно не возникало.
Я не хотела его чувствовать больше, чем уже было! У него нету доступа внутрь меня. И дело не во внутренних защитных механизмах-блоках Эллис Льюис. Я не испытывала никакого притяжения... НИ-ЧЕ-ГО!
- На один день? И что же случилось? Впервые слышу о столь коротком знакомстве с проф. танцами. Или тебе просто не понравилось? Ждала нечто большего и феерического?
- Нет, я разбила зеркало и весь мой ажиотаж рухнул с его осколками на начищенный паркет. Кажется, я даже от испуга заплакала, хотя и не поранилась. Мне было всего семь лет. Мои увлечения с запалом менялись каждый божий день. А у моих родителей напрочь отсутствовала черта принудительного воспитания. Они даже не проверяли мои домашние уроки и табеля по успеваемости. Можно сказать, в этом плане у меня была весьма обширная свобода выбора. Если что-то меня интересовало и представлялась хоть какая-то возможность это опробовать-испытать, я обязательно за неё цеплялась...
- В тебе определённо это чувствуется.
Избежать его взгляда или скольжения собственного по его лицу в пересечении слишком узкого пространства так и не удаётся. Всё равно приходится поддаваться интуитивным порывам собственного тела, как и продолжать строить изнутри ограничительные барьеры от всех его попыток прорваться-подкопаться внутрь меня. Как это не печально, Гэйб, но каким бы милым, обалденным и очаровательным танцором-собеседником ты не был – у тебя нет ни единого шанса. Ты даже представить не в состоянии, какой у меня охренительный иммунитет на все эти модельные улыбочки и проникновенные томные взгляды.
- Что именно? Ты о чём?
Его глаза «тяжелеют», словно пытаются считать меня или проникнуть туда, где для него навечно закрыты все доступы.
Ничего... пусто, Гэйб, пусто! Я не чувствую тебя... не пробирает, не опускается закручивающейся воронкой захватывающих сжатий в животе и... ниже.
- Тяга к свободе, интуитивный порыв к неограниченному выбору. Тебе не интересны рамки общепринятых правил и канонов утверждённой моды. Ты следуешь своей волне, своему внутреннему компасу, личным желаниям и идеям. Ты явно из тех женщин, которая знает, чего хочет и к чему стремится. И тебя не так уж и легко застать врасплох.
- Может это привычка с внушительными резервами богатого жизненного опыта?
- Без них тоже никуда. Но твоя главная и самая притягательная черта – сила твоей внутренней свободы. Так и тянет вычислить её источник и выпросить хотя бы пару капель для исцеления собственной мечущейся душонки.
- Ну, что я могу сказать?.. Воображение у тебя... зашкаливает.
- Я не ошибся. Ты хочешь и умеешь держать всё под контролем. Не позволяешь тебя подловить или... не подпускаешь, придерживаешься на безопасном расстоянии. Хотя сейчас для меня это всё мелочи, пусть и ошибочные, потому что... - неожиданно поддаётся немного вперёд, нагибаясь к моему виску и демонстративно втягивает носом исходящий от моих волос и кожи запах. – Меня нереально заводит твой аромат... прорывающийся сквозь резкий запах стойких парфюмов. Ни что так не будоражит и не затмевает рассудка, как естественный запах настоящей живой женщины. А твой так... буквально бьёт на поражение.
Как я ещё не отшатнулась, не оттолкнула его в грудь, не рванула в негодовании к столику?.. Или я была настолько пьяна, что притормаживала не только физическая реакция, но и умственная? Но ведь кровь от столь шокирующих и интимно-откровенных признаний всё-таки вскипела, ударила добавочным впрыском адреналина по мозгам, глазам и сердцу. Что же меня удерживало, пока сознание вопило во всю глотку – Элл, с ним реально что-то не так... беги, твою мать, беги!
Всего лишь вскинула голову, слегка отстраняясь, и резанула почти устойчивым сдержанным взглядом по чеканной «маске» и глазам этого самоуверенного божества.
А что в этом такого? Мало ли кому нравится запах женского потного тела. И разве можно с ходу осуждать за столь прямолинейную честность-признание на первом же «свидании»? Мальчик старается, ищет лазейки, усердно долбит-царапает пальчиком титановую стену. Я всё равно его не чувствую. Даже прикосновения/скольжения с давлением его тела, рук, бёдер... я не ощущаю никаких приливов с атаками по моим уязвимым точкам. Моё тело молчит, не реагирует, не воспринимает его ни в какую! Признайся он мне, что хочет расчленить меня, выпотрошить и съесть сырым моё сердце – я бы испугалась, наверное, не больше.
- Это единственное, что заводит тебя в женщинах или... есть масса других исключительных фетишей? – я действительно его об этом спросила? Fuck! Какого чёрта я его об этом спросила?! Чтобы его взгляд стал ещё туманней и загадочней, с проблесками рвущейся на волю скрытой одержимости изголодавшейся «души»?
- Думаю, о таких вещах благоразумно распространяться при закрытых дверях и при полном... уединении. Хотя... есть в тебе что-то особенное и как раз исключительное... что заставляет ломать-выкручивать прежние представления о былых убеждениях и личных принципах... Глаза, запах, сила воли, завораживающий танец стальной бабочки, столь же прекрасной, как и смертельно-опасной. Упасть, утонуть, раствориться, рассыпаться на тысячи осколков, захлебнуться в каплях твоего золотого дождя... до самого последнего глотка!..
Неужели я начала краснеть или в моей голове перегорели последние контакты? Мне нужна передышка, а лучше... побег в отрезвляющую реальность.
- Гэйб... ты и в самом деле очень... начитанный танцор! Но, боюсь, для первого парного танца через чур много откровенных и поспешных скачков за ещё не закрытые двери. Ты не возражаешь, если мы... немного притормозим твоих резвых пони... сбавим обороты эдак процентов на девяносто? Я сейчас не в том состоянии, чтобы переваривать подобный поток информации.
И мне нужна передышка, тайм-аут! Выдернуть вспотевшую ладошку из его широкой сухой лапки до того, как он почувствует рефлексорную дрожь в моих пальцах или, не дай бог, ощутит термоядерную вспышку-отдачу от поверхности моего «занявшегося» тела. А то ведь и вправду решит, что это не панический испуг с инстинктом самосохранения, а всплеск неконтролируемого эротического возбуждения.
И не мечтай, милый мой, сегодня тебе не светит даже поцелуя в лобик перед сном.
Плевать, если со стороны это выглядит, как дешёвый побег от навязчивого фаната, но я, по крайней мере, держу осанку, не оборачиваюсь и пру как танк прямо на наш столик, вернее, на через чур увлекшуюся занимательной беседой с блонидинистым голубоглазиком Саманту Грин.
- Вы же не станете возражать, если я сейчас украду у вас на пять минут свою лучшую подругу? – нагибаюсь, вклиниваюсь в их почти соприкасающиеся головы, заодно с интересом всматриваясь в смазливую квадратную мордашку молодого претендента на звание Мистер Вселенная 2015.
Боже ж мой, чёрные изогнутые реснички, вздёрнутый аккуратненький носик, очаровательная ямочка на подбородке и невинный изгиб тонких нежных губок – если бы не размах плечей и размер шеи под обхват моего бедра, решила бы, что он потерялся в супермаркете и ищет свою загулявшую где-то (или с кем-то) мамочку.
Невозмутимо ухмыляется в ответ, мол, на подобные мелочи я уже практически не обращаю внимания. Разве что Сэм категорически таращится на меня, посылая ментальные позывные-выстрелы в упор – откатить обратно туда, где я только что до этого красовалась.
- Нам необходимо освежиться... самую малость! – специально повышаю голос и цинично склоняю голову.
Сэм, кто мне только что жаловался, что выглядит, как мокрая мочалка? Мой зрительный посыл достигает желаемой цели за считанные секунды, а ведь всего-то скользнула печальным взглядом по её волосам и личику до самого декольте и скептически поджала губки. Сработало моментально и безотказно. Схватилась за обе сумочки (свою и мою) как тот пожарный при экстренном вызове, разве что честь не отдала.
- Мы недолго... Туда и обратно! – боже правый, даже коснулась тыльной части его ладони. Ещё попроси его никуда не исчезать.
- Вы же нас дождётесь? – изящно изгибается, встаёт из-за столика с обратной стороны углового диванчика и изящно выпрямляется навстречу как раз «подоспевшему» Гэбриэлю. Кокетливая улыбочка с выстрелом оценивающего взгляда не только по лицу, но и всей фигуре Гэйба, подавшего ей руку вместо своего зазевавшегося приятеля.
- Несомненно, мэм! – плавный завораживающий наклон и... поцелуй ладони Сэм в костяшки... как раз рядом с безымянным пальцем... у обручального кольца.
У меня чуть челюсть не отвисла...