Связанные обязательством

      Прошло почти три года, с тех пор как Канненсис был в своём мире. И первое, что он увидел — мрачные стены родных катакомб. Кромешная темнота, неподвластная человеческому глазу, обволакивала узкие туннели, пропитанные запахом сырости и гнили… Раньше этот запах не казался принцу таким терпким и навязчивым, сейчас же от него невыносимо свербило в носу.

      — Интересно… — протянул Канненсис, нарушая мёртвую тишину. Голос отскочил глухим эхом от стен.

      — Что именно? — поинтересовалась Адора нежным голоском. После притворных заигрываний Канна, девушка заметно оживилась. Она всеми силами хотела вновь стать для него той единственной, которой он когда-то восхищался.

      — Последний раз, когда я здесь был, телепортация в туннелях была невозможной, они не давали никакой видимости.

      — Так и есть, — кивнула она. — Поэтому нам придётся пройтись немного пешком. Но это нисколько не влияет на работоспособность портала.

      Канненсис с досадой вспоминал, сколько их с братом сил было потрачено на поиски способа проникнуть в другой мир. Как многим им пришлось пожертвовать, в то время как отец и его приспешники уже давно владели древним знанием. Канн предполагал, что без лёгкой руки Старейшин тут не обошлось — они единственные в Мире Теней всё ещё могли сохранить нить, связывающую их с Древними. Кто знает, что им известно ещё.

      — Ну и… кто эта девушка, Канненсис? — внезапно спросила Адора, стараясь придать своему голосу безразличие.

      Парень равнодушно пожал плечами.

      — Просто девушка.

      — С Силой твоего отца? — Адора с недоверием приподняла бровь.

      — Всего лишь временное хранилище, — неохотно отозвался Канн.

      — Умно. Но не продуманно. Как ты собираешься возвращать кристалл? — в тон Адоры прокралась нервозность и нетерпение.

      — Как раз над этим я и собираюсь подумать.

      Впереди показался трепещущий свет факела, и Канн узнал это место. Отсюда он мог найти дорогу сам. Принц остановился, отозвав тёмное зрение, и притянул Адору к себе. Далёкий свет играл на её матовой серой коже, а ледяные глаза искрились теплом. Но Канненсис понимал, что это всего лишь игра света, и ничего больше. Он взял её лицо в свои руки и заговорил:

      — Дай мне время. Я скроюсь в архиве и постараюсь найти способ, как достать из девчонки Силу. А ты прикрой меня перед отцом. Не говори ни о ней, ни о том, что я здесь. Просто придумай что-нибудь. Договорились? — Он мягко прикоснулся к губам Адоры.

      Она кивнула.

      Но вовсе не библиотека была целью принца. Канн дождался, пока шаги девушки стихнут, и пошёл в противоположном направлении. Вскоре факелы снова пропали, и темнота обступила принца со всех сторон. Здесь было настолько тихо, что, казалось, тишина ощущается физически, а темнота только добавляла ей веса. Но благодаря чёрной плёнке, что покрывала его глаза, он мог рассмотреть каждый камень в кладке толстых стен, каждую трещину и поворот. Канненсис остановился, сделав тяжёлый вздох. Это состояние доставляло не малый дискомфорт глазам и требовало определённой затраты энергии, но принц не мог отозвать Силу сейчас, ведь это был единственный способ выбраться из катакомб.

       Мягкий свет ночного солнца, словно чистая родниковая вода, заструился по телу принца. Как давно он не видел этот свет. Но неужели он всегда был таким холодным? Канненсис захлопнул крышку люка, на которой густо прорастала трава — естественная маскировка, чтобы скрыть тайный проход в подземелье от непосвящённых лиц. Оглядевшись по сторонам, Канн понял, что находится посреди огромного сада. Мрачное великолепие растений завораживало взгляд. По земле шлейфом развивался лёгкий призрачный туман.

      За накренённым стволом чёрного дерева, спускавшего свою богатую листву чуть ли не до самой земли, принц заметил тропу, вымощенную отшлифованным камнем. Она пролегала прямо через сад и заканчивалась большим кругом, в центре которого располагался прудик, хранивший в себе отражение холодного солнца. Отведя взгляд от манящего отражения, он заметил неподалёку тёмную фигуру. Расстояние было слишком большим, чтобы суметь рассмотреть её обладателя. Поэтому принц решил не испытывать судьбу и спрятался за раскидистым деревом. Он пригнулся и прильнул к чёрной коре. Затаив дыхание, Канн настороженно наблюдал за тёмным силуэтом.

      Канненсис напрягся, когда фигура внезапно тронулась с места и начала плавно приближаться к пруду. Лучи солнца осветили невысокого мужчину в богато расшитом приталенном камзоле с длинными полами. Он присел на каменную ограду пруда и положил ногу на ногу, выставив напоказ высокие ботфорты. Незнакомец изящно вытянул вперёд руку и щёлкнул пальцами. В ту же секунду Канненсис почувствовал, как над его головой что-то быстро пронеслось, резанув его потоком холодного воздуха. На руку мужчины опустилась большая необычная птица с перепончатыми крыльями. Она подала голос, который походил на глухой клокот, перерастающий в визг, и нервно захлопала крыльями. Мужчина кивнул и вздёрнул руку кверху, дав птице понять, что она свободна.

      — И долго ты собираешься там сидеть, Канненсис? — вдруг раздался мягкий слегка хрипловатый и чуть насмешливый голос.

      Принц опешил, услышав своё имя, и застыл на месте. Если этот мужчина знает, кто он, то, возможно, он и есть та цель, к которой он стремился.

      Канн неуверенно вышел на свет и подошёл к незнакомцу.

      — О, какой грозный взгляд, — протянул тот с усмешкой. Улыбка на умном плутоватом лице была острая словно бритва, а большие глаза цвета тёмного аметиста хищно поблескивали во тьме.

      — Бифомис?

      Мужчина вдруг рассмеялся, схватившись за бок и накренив голову так, что иссиня чёрные пряди густых волос закрыли его лицо. Его безумный смех заставил тело принца содрогнуться то ли от страха, то ли от неприязни. Канн неосознанно отступил на шаг назад, словно пытаясь не попасть в зону взрыва. Затем мужчина приподнял голову и исподлобья взглянул на принца. В его тёмно-фиолетовых глазах всё ещё бегали искорки смеха. Он двинулся с места и театрально развёл руками.

      — Интересно, а кого ты ожидал здесь увидеть? Разве твой братец не осведомил тебя, что я никого не пускаю в свой сад?

      Канн был в недоумении. Единственное, что сказал ему Сибус — это местонахождение поместья графа и как добраться к нему по тайному ходу через катакомбы. Брат вообще мало чего рассказывал про своего связного. Только по делу. Принц знал, что Бифомис тоже был частым гостем закрытого архива Тайной библиотеки, но им ни разу за всё это долгое время не удалось пересечься. Сейчас Канн впервые его увидел. Первое впечатление оказалось, мягко говоря, странным. Принц не знал, как относиться к такому роду поведения и вести себя со столь экстравагантной личностью. Однако он решил не заострять на этом внимания и плыть по течению.

      — И как же ты понял, что это именно я? — Канн решил сменить тему, чтобы не отвечать на вопрос графа.

      Бифомис хмыкнул и скрестил руки.

      — Как обычно в это время я черпал вдохновение в своём прекрасном саду, как вдруг мой Страж забил тревогу. Он уловил присутствие самого Владыки, точнее, Силы, что текла в его жилах, — на последнем слове Бифомис осёкся, но через мгновение добавил со злорадством в глазах: — Когда-то. Ведь я очень хорошо осведомлён о его нынешнем положении. И вот же загадка, кто бы это мог быть, если не он? — Бифомис скорчил наигранную гримасу глубокого раздумья и потёр подбородок. — Ох, наверно, всего лишь его неугомонный сыночек, укравший Силу у родного отца и разгуливающий в человеческом теле. — Бифомис закусил губу, оголив белоснежный клык, и искоса кинул на принца насмешливый взгляд.

      Канненсис про себя выругался. Приятель его брата начинал действовать на нервы, а ведь ещё даже и десяти минут не успело пройти с момента их знакомства. Принц разражено выдохнул и повернул голову в сторону. Тут его взгляд упал на загадочную мрачную птицу, что Бифомис величал «Стражем». Она сидела на массивной ветке невысокого дерева, ствол которого состоял из множества других сплетённых между собой тоненьких стволов.

      — Интересный у тебя Страж. Не знал, что есть птицы, которые могут учуять Силу.

      — Это не просто птица, — возразил Бифомис. — Это химера.

      Граф снова повторил жест призыва своего Стража, и чёрное создание приземлилась на его руку. Теперь, когда Канненсис стоял достаточно близко, чтобы рассмотреть Стража, он понял, что назвать это птицей можно было с большой натяжкой. Маленькие кровавые глазки утопали в довольно больших тёмных сморщенных глазницах. Они настороженно, но угрожающе наблюдали за каждым движением принца, словно ожидая от него какого-то подвоха. Из-под мощного чуть потресканного клюва с торчащими острыми зубами вырывались жуткие хриплые, булькающие звуки. Всё тело Стража было покрыто жёсткой чёрной шерстью и только у основания шеи и на хвосте можно было заметить скудное оперение. А вот крылья вообще были обделены какой-либо растительностью, за исключением странных паутинообразных лоскутков, которые будто были готовы в любой момент оторваться, словно линялая шерсть.

      — Химера? — переспросил принц.

      Бифомис кивнул.

      — Существо, полученное в результате скрещивания двух совершенно разных особей. Моё идеальное творение. — Он посмотрел на создание безумным взглядом и провёл когтём под широким костяным клювом. Химера довольно заклокотала. — Вижу, Сибус много чего обо мне умолчал. Что ж, — он вскинул руку, отправив химеру в полёт, — следуй за мной.

      Размеры поместья Бифомиса поистине впечатляли. Принц даже примерно не мог сказать, сколько гектаров ему принадлежало. Интересно, как простой граф мог заполучить такие владения? Аллея, проходящая через сад, привела графа и его гостя к подножию величественного особняка с множеством устремлённых вверх башен. Правое крыло здания густо заросло красным плющом, из-под которого взору являлись остроконечные арочные окна с гранёными стёклами.

      Шагнув через порог чугунной узорчатой двери, принц оказался в просторной зале. В отличие от тишины, царившей снаружи, внутри особняка было достаточно оживленно. Слуги бегали туда-сюда, выполняя свою рутинную работу. Как только открылась дверь, в холле появился дворецкий и пара служанок в причудливой униформе. Они поклонились и хором поприветствовали своего господина. Дворецкий держался невозмутимо, чего нельзя было сказать о служанках, не удержавшихся от косых взглядов на принца. Бифомис объяснил, что это его долгожданный гость, сейчас они пройдут наверх, в его кабинет, и попросил их не беспокоить.

      Мужчины поднялись по ковровой лестнице. Вдоль стен были развешаны семейные гербы и отличительные знаки, а посередине центральной стены висел портрет самого хозяина дома. Величественный Бифомис во всём своём мрачном великолепии будто сверлил принца взглядом с огромного полотна, окаймлённого массивной резной рамой, украшенной белым металлом и латунью. Канненсис воспринял этот взгляд как вызов, брошенный ему, и продолжал пристально смотреть в глаза искусно выполненного портрета, пока не пришлось свернуть направо к следующему пролёту.

      Бифомису везде и во всём нравился порядок. Графу явно было по нутру ощущение того, что всё находится под его контролем, даже вещи. Благодаря непосильному труду слуг особняк со всем его богатым, но строгим убранством просто блистал чистотой. В любую секунду можно было устроить шикарный приём или бал. Вполне возможно, что граф мог оказаться хорошим хозяином.

      Погружённый в свои мысли, Канненсис не сразу заметил, что находится в строго обставленном помещении с кучей стеллажей, заставленных всевозможными книгами.

      Принц присвистнул.

      — У тебя книг не меньше, чем в Королевской библиотеке, — с иронией произнёс Канн, в надежде на бурную реакцию владельца.

      Однако Бифомиса нисколько не задели его слова.

      — До Королевской библиотеки мне, конечно, далеко, но я по-настоящему горжусь своей коллекцией, — с достоинством ответил граф. — Кстати, тут только часть.

      Канн бесцеремонно подошёл к шкафу и схватил первую попавшуюся книгу в кожаном переплёте с изображением пентакля, под которым была нацарапана надпись «II» — вряд ли это было название. У графа еле заметно дёрнулся левый глаз чистого светло-фиолетового цвета, но он продолжал держать себя в руках, никак не выказывая недовольство подобной дерзости.

      — И ты их все прочёл? — спросил Канн, задумчиво перелистывая страницы и разглядывая непонятные ему символы.

      — Я не держу в доме книг, которых не читал. Каждая из них прошла мой строгий отбор, прежде чем попасть на эти полки. В твоих руках сейчас книга, которую не найти даже в закрытом архиве. Единственный экземпляр. Конечно, вся информация, хранящаяся в ней, давно находится здесь, — Бифомис постучал указательным пальцем по своему виску, — но всё же, будь аккуратнее.

      — Да как вообще здесь можно что-то понять? — Принц шумно захлопнул книгу. — Сплошные непонятные закорючки да символы.

      Граф приблизился к принцу, выхватил книгу и поставил её на место. Он провёл пальцами по корешку книги и на пару мгновений застыл, не сводя с неё взгляд.

      — Ты даже не представляешь, сколько жалких жизней было растоптано ради этой книги, — внезапно заговорил Бифомис. Его голос был пронизан злорадным торжеством, а в глазах — Канненсис только сейчас заметил, что их цвет стал другим, более насыщенным и глубоким — появился азартный блеск, губы изогнулись в улыбке. Канненсису казалось, что он смотрит сейчас на совершенно другого, внезапно преобразившегося графа. — Даже в руках неопытного алхимика она может стать сильнейшим оружием.

      От Бифомиса исходила зловещая аура, наполненная лютым гневом и неутолимой жаждой насилия. Даже воздух вокруг него стал заметно тяжелее. Принцу стало не по себе. Он не мог понять, что происходит с хозяином поместья. Он отошёл на несколько шагов назад, продолжая наблюдать за странным поведением Бифомиса. Тело графа сотрясалось от внутреннего смеха. Его дыхание участилось. Он поднёс к лицу руку. Устремив на неё обезумивший взгляд, граф то и дело сжимал и разжимал кулак.

      — Наконец-то… — произнёс он, захлёбываясь от гнева, — свобо… — Внезапно Бифомиса поразил кашель, словно ему не хватало воздуха. Он стиснул зубы от боли и схватился рукой за голову.

      Когда граф согнулся в три погибели, Канненсису стало действительно жутко. Он решил, что ему всё же стоит что-нибудь предпринять. Но помощи не потребовалось. Бифомис задрал голову и глубоко втянул в себя воздух, закрыв глаза.

      — Эй, ты там в порядке? — неуверенно спросил принц.

      Бифомис открыл глаза и, не поворачивая головы, кинул на него взгляд. Несколько секунд на принца смотрел томный отсутствующий взор. Но постепенно его тёмные глаза начали светлеть, приобретая более разбавленный оттенок фиолетового цвета, и в них появилась искра сознания. Он медленно поднялся на ноги и отряхнул невидимую пыль с подола камзола.

      — Да, теперь всё в норме... — сказал он, словно самому себе.

      — Знаешь, в Промежуточном Мире за такие фокусы тебя бы упекли в психушку.

      Брови Бифомиса сдвинулись к переносице. Однако, как и в прошлый раз, граф не предпринял никаких действий. Он не любил, когда даже намекали на его «фокусы», но одна из личностей Бифомиса умела держать своё недовольство при себе. К счастью, сейчас перед Канном была именно она — самая разумная сторона графа.

      Граф молча отвернулся от принца и подошёл к книжному шкафу. Когда он выдвинул неприметную книгу, раздался гулкий щелчок и стеллаж начал отъезжать в сторону, открывая узкий тёмный проход.

      Принц так и не понял реакцию Бифомиса, но с другой стороны теперь он знает, что адекватных действий от него ждать не стоит.

      — Сезам откройся, — пробубнил Канн себе под нос и, пожав плечами, пошёл вслед за графом.

      — Ты, гляжу, многого от людей понабрался, — удручённо вздохнул Бифомис.

      —Ты даже не представляешь сколько, — присвистнул Канн, вспоминая бурные ночи в окружение человеческих красавиц, картошку фри и свой байк. — Но одно я усвоил точно: люди не любят тех, кто слишком выделяется, — надменно сообщил он. — Особенно, как ты.

      Бифомис внезапно остановился и Канн чуть не угодил в его спину.

      — Прошу меня извинить, но я, пожалуй, удалюсь. Позови меня, когда наберёшься хоть немного манер.

      Не успел принц спросить, что граф имел в виду, как тут же оказался прижатым к каменной стене. Когтистая рука сомкнулась на его горле. У Канненсиса вдруг появилось полное ощущение дежавю.

      — Эй, приятель, — прокряхтел Канненсис. — Успокойся. Я... — говорить было сложно, и не только потому, что он едва мог дышать, но и извинения никогда не были его сильной стороной. — Я перегнул палку, признаю. Слишком долго был среди людей.

      Бифомис хмыкнул и выпустил Канна.

      — Что, принц, намочил штанишки? Уж извини, но я не привык сдерживать эмоции. Такова моя натура, — протянул Бифомис, разводя руками.

      — Какая из?

      Граф разразился смехом.

      — А ты смышлёный парень. Ну да ладно, проехали, — граф махнул рукой, словно отбросив что-то ненужное в сторону, и продолжил путь вниз по узкой лестнице. — Ты лучше скажи, как там наш котик поживает? Руки чешутся его потискать.

      Какое-то мгновение Канненсис стоял на месте, пытаясь осмыслить произошедшее. К такому нелегко привыкнуть, когда секунду назад тебя пытались придушить, а теперь заводят разговор по душам.

      Он откашлялся, пытаясь придать голосу расслабленный тон.

      — Сиб отлично справляется. В его положении сохранять оптимизм и здравый ум... — Канн щёлкнул языком, — дорогого стоит. Так что пора бы ему сменить свою шкурку. Он сказал, что ты поможешь.

      — Ну не знаю, не знаю. Мне он и таким нравится. Когда он вернётся в своё тело, над ним уже так не позабавишься... Но что поделать, не оставлю же я своего доброго друга прозябать в теле кота. — Граф почесал затылок, взъерошив волосы, и ухмыльнулся. — Ах, какой я всё-таки добрый. А что же насчёт тебя? Готов вернуться в своё тело?

      Если бы Канненсис услышал этот вопрос несколько месяцев назад, он бы без промедлений ответил «да». Но сейчас... Хотелось ли ему вернуться к демоническому облику? Хотелось ли ему вернуться в мир вечной ночи? Он не знал. Но одно было ясно: расхаживать по городу в облике принца, когда на него объявлена охота как минимум неразумно.

      — Я, пожалуй, пока воздержусь, — ответил Канн на вопрос Бифомиса. — Сейчас важнее вернуть моего брата.

      Когда в глазах защипало, а область между бровей пронзила острая боль, словно от укола шприца, Канн понял, что они на месте. Он чувствовал, как специфический резкий запах пытался проникнуть в каждую клеточку его тела. Принц не выдержал и зажал нос, старался не дышать. Бифомис же будто и вовсе не ощущал навязчивого запаха и спокойно сошёл с последней ступеньки. Как только его нога коснулась холодного каменного пола, помещение озарил призрачный свет фосфоресцентных кристаллов.

      Пред Канненсисом возникло небольшое помещение, оборудованное под лабораторию. У противоположной стены на рыжевато-серой шкуре стоял деревянный стол. На нём располагалась раскрытая толстая книга с кучей торчащих закладок, чернильница с воткнутым потрёпанным пером, большие песочные часы, несколько смотанных в рулон пожелтевших свитков, перевязанных лентами, большая колба со странной ядовито-розовой жидкостью и пара маленьких с ещё более непонятной густой субстанцией. По обе стороны от стола тянулись книжные шкафы. Вот и вторая часть коллекции графа, подумал Канн. Чуть ли не по самому центру помещения располагался затейливый агрегат, занимавший четверть всей лаборатории: круглые блоки из неопределённого металла составляли друг из друга огромную четырёх ярусную пирамиду, из верхушки которой торчала труба, пронзавшая потолок. Выступы каждого круглого блока образовывали спираль, вдоль которой крепились реторты из потемневшего стекла, плотно закупоренные крышками, и вытянутые грушеобразные железные колбы. Каждая реторта верхнего яруса соединялась тонкой трубкой с колбой нижнего яруса. Внутри последнего яруса Каненнсис заметил печное отверстие. Судя по всему, данное сооружение использовалось для нагрева и перегонки различных веществ, но в данный момент аппарат был в нерабочем состоянии.

      Принц бросил взгляд на низкий арочный потолок, и внезапно помещение показалось ему очень знакомым. Та же кирпичная кладка, те же выступы — это точно был очередной коридор безграничного лабиринта катакомб. Граф всего лишь на всего огородил его дверьми, создав для себя некое подобие рабочего кабинета.

      — Значит, катакомбы пролегают не только вдоль твоего сада? — поинтересовался принц.

      Бифомис копался в бумагах у себя на столе. Найдя нужный листок, он сделал какую-то запись и взял с полки пустую пробирку.

      — Они тянутся вдоль всего поместья. Удобно, правда?

      Граф вплотную подошёл к Канну и загадочно посмотрел прямо ему в глаза. Канненсис даже не успел среагировать, когда Бифомис внезапно схватил его руку и полоснул тонким кинжалом прямо по ладони.

      — Ты что творишь, придурок! — вскрикнул принц, скорее от неожиданности, чем от боли.

Канн попытался выхватить руку, но Бифомис крепко удерживал её за запястье. Он взял лезвие в зубы и достал из кармана камзола ту самую пробирку. Поднеся отверстие к ладони принца и, посильнее надавив им на рану, щедро черпнул алую кровь. Густая жидкость быстро наполнила почти половину пробирки, и Бифомис выпустил руку. Принц тут же сжал ладонь в кулак, пытаясь хоть немного приостановить кровь, и уставился на графа гневным взглядом.

      Бифомис поднёс пробирку к глазам. Легонько её встряхнул и, прищурившись, оценил содержимое. Одобрительно кивнул.

      — Отлично. На первое время хватит.

      — На какое, мать твою, первое время? — сказал Канн, срываясь на крик. — Что ты вообще себе позволяешь, больной ублюдок?! И какого хрена ты вообще меня сюда затащил?!

      Граф недовольно помотал головой и тяжело вздохнул.

      — Как грубо с твоей стороны. А ещё принц. Но, так и быть, я тебя прощаю, раз ты согласился поделиться своей драгоценной кровушкой. — На лице графа снова возникла безумная улыбка.

      — Кто это тут вообще согласие давал?! Да ты… — Внезапная боль заставила принца вспомнить о порезе. Он согнул руку в локте и посильнее сжал кулак. Кровь сочилась сквозь пальцы, и багровые капли стекали на пол. — Проклятье…

      Бифомис открыл небольшой кованый сундук, стоявший в углу у двери, и что-то оттуда достал.

      — На вот, перевяжи рану. — Граф швырнул принцу моток плотной хлопковой ткани. — Вряд ли ты сейчас способен на регенерацию. Итак, иди за мной, а по пути я отвечу на заданные тобой вопросы.

      Бифомис достал из кармана ключ и открыл одну из деревянных арочных дверей с коваными чугунными вставками. Дверь со скрипом отворилась, и Бифомис жестом велел принцу следовать за ним. За порогом оказались не тронутые графом катакомбы.

      — Знаешь, мне надоело работать с организмами лишь нашего мира. И я решил пойти дальше. А этот образец, — он потряс пробиркой с человеческой кровью, — мне в этом поможет.

      — Да ты реально больной, — процедил Канн.

      Но Бифомис либо не услышал, что сказал принц, либо предпочёл пропустить это мимо ушей.

      — Это своего рода благодарность за все мои труды, так что не обессудь. А вот ответ на второй вопрос. — Граф остановился и повернулся к Канненсису, указав на ещё одну дверь.

      Бифомис открыл её тем же ключом, и в нос тут же ударил зловонный запах тухлятины и гнили. Было в воздухе и что-то ещё, что делало запах ещё тошнотворней. А ведь Канн только успел привыкнуть к запаху в лаборатории. Граф ухмыльнулся, заметив, как морщится привередливый принц, и подтолкнул его вперёд. Канненсис ссутулился и уставился в пол, пытаясь подавить подступивший привкус рвоты.

      Снова загорелся тусклый свет. Каменный пол помещения был усеян пятнами разных форм и размеров. Нетрудно было понять, что это были за пятна. Местами кровь была ещё свежей и только-только запеклась, прилипнув к холодному камню, а где-то пятна были совсем старые и приобрели тёмно-коричневый, почти чёрный цвет.

      Это оказалось второй частью лаборатории безумного графа, где он занимался «грязными» исследованиями. На полках можно было увидеть множество забальзамированных мерзких зародышей, пару тройку черепов невиданных существ. На одной из полок Канн заметил чёрного Стража и даже не сразу понял, что это было чучело.

      — Неудачный эксперимент, — пояснил граф. — Проходи дальше. — Он указал рукой на арочный проход, на этот раз без двери.

      Принц шагнул вперёд и случайно задел ногой коврик из шкуры зверя. Край отогнулся, и Канненсис увидел начерченную на камне дугу и древний символ.

      — Так вот откуда ты попадаешь в Промежуточный Мир.

      Бифомис молча поправил ногой ковёр, прикрыв печать. Затем подошёл к низкому шкафу и положил пробирку к остальным склянкам. Принц решил его не дожидаться и вошёл в следующий зал. Шаг, ещё шаг и нога на мгновение застыла в воздухе, забыв коснуться пола. По телу пробежали мурашки. Все мысли покинули голову. Он забыл, зачем он пришёл и где сейчас находится. Он не понимал, что сейчас испытывает: страх, смятение или же радость.

       — Ну что, — Бифомис встал рядом и положил руку на его плечо, — соскучился по родной шкурке?

      Канн прикоснулся к стеклу криокамеры. Это было невероятно странное ощущение. Принц знал, что сейчас он выглядит иначе, но всё равно смотрел, словно на своё отражение в зеркале: всё тот же мрачный серый цвет кожи, гладкие черты лица, сохранившие идеальные пропорции, глаза были закрыты, но принц знал, что под веками крылась ядовитая зелень. Чёрные волосы были распущены. Они плавно вздымались и опускались под толщей зеленоватой воды и пузырьками воздуха, бегавшими к верху. Они касались его обнажённой груди, сильных рук со сплетением вен, выступавших из-под кожи.

      В камере по соседству был помещён Сибус, точнее его настоящее тело. Брат был почти на голову выше Канна, его лицо было более резким и умным. В отличие от принца, он вобрал в себя гораздо больше отцовских черт. Однако в этом не было причин для гордости. Это было его проклятьем — билетом в вечное заточение. Не будь он внебрачным сыном от обычной дворовой служанки, всё могло бы сложиться иначе.

      — Что ты с нами сделал? — пробормотал Канненсис, немного отойдя от шока.

      Бифомис подошёл к капсуле Сибуса и задумчиво уставился на его лицо. Он словно смотрел сквозь него, пытаясь что-то вспомнить, осмыслить. Когда Канну уже начало казаться, что пауза затянулась, Бифомис вдруг повернулся к нему. Его взгляд прояснился, а лицо стало ледяным и серьёзным.

      — Я периодически заходил в склеп оценить состояние ваших тел, — начал он издалека. — Они были в прекрасном состоянии и продолжали функционировать, даже будучи лишёнными душ…

      — Что-то вроде комы? — предположил Канненсис. — Тело продолжает жить, а мозг нет?

      — Ты мыслишь в правильном направлении, — подтвердил его догадку граф. — Только забежал немного вперёд. Сначала и мозг был жив. Он практически погиб две недели назад, — мрачно произнёс он. — Это произошло в один из дней моей очередной проверки. Тела функционировали стабильно, и я даже не думал, что подобное произойдёт. Но вы вдруг просто перестали дышать. Нужно было действовать быстро. У меня не было другого выхода, как приостановить все функции жизнедеятельности тел. Заморозить их. Иначе тела бы начали разлагаться. Вам некуда было бы вернуться, Канненсис.

      Принц содрогнулся. Непередаваемое ощущение. Ещё бы немного, и он побывал бы на собственных похоронах. Больше некуда вернуться… Слова Бифомиса эхом проносились в его голове, порождая страх. Принцу пришлось бы остаться в человеческом теле. Но надолго ли? Нынешняя физическая оболочка настолько слаба, что не протянет и дня, если он вместит в него всю Силу. Но ещё хуже пришлось бы его брату. Прожить оставшуюся жизнь котом было бы не просто унизительно, но и весьма проблематично.

      — Спасибо, — голосом полным серьёзности и признательности сказал Канн. — Не знал, что всё настолько плохо…

      Принц хотел добавить что-то ещё, но катакомбы пронзил нервный звон колокольчика. Сначала зазвонил дальний, в первой части лаборатории. Затем его звон подхватило сразу три в пустом коридоре, и только потом зазвонил последний, над входом в помещение, где в данный момент находились принц с графом. Своеобразная система тревоги, но действенная.

      Канненсис вопросительно уставился на Бифомиса. Тот не скрывал тревоги.

      — У нас незваные гости…