Обученная местью (ЛП)

— Всего лишь обдумываю бесполезность этого фонтана. В монетах, брошенных в этот фонтан, гораздо больше ценности, чем в отчаянных желаниях, которые загадывают люди. Эта вещь, как бельмо на глазу. Вероятно, мне придется избавиться от него.

— Но это дает людям надежду, разве нет? — сказала Бо со скандинавским акцентом.

Он посмотрел на нее.

— Надежда передает бразды правления судьбе, которой не существует.

Чарли чмокнул Бо в щеку.

— Иди внутрь. Встретимся в атриуме и выпьем чего-нибудь.

Рейнхард наблюдал за ее уходом, коктейльное платье Бо обтягивало все ее изгибы.

— Фонтан установили, чтобы почтить Сильви и ее работу в фонде «Освобождение», — пояснил Чарли.

— Как я уже сказал, это просто бельмо на глазу, как и сама старая перечница, — сказал Рейнхард. Он посмотрел на Чарли, в его глазах блеснул злой огонек. — Но если он тебе нравится, я могу с легкостью избавиться и от тебя, разве что твоя знакомая Бо, может остаться.

— Она не твой тип, — сказал Чарли. — Я не плачу за нее.

— В чем тогда смысл? — спросил Рейнхард. — Если ты не заплатишь, ты не сможешь получить то, что ты хочешь.

— Даже если тебе просто нужно чье-то сопровождение? — спросил Чарли.

— Нет, — просто ответил Рейнхард.

В этот жаркий вечер они стояли и смотрели друг на друга. Рейнхард не мог вспомнить, когда началась их вражда. Когда они стали врагами, а не союзниками. Могло ли это случиться после того, как Рейнхард совершил эту покупку? Или после того как девчонка Винтерс покинула город? Вероятно. У Чарли всегда была слабость по отношению к ней, хотя он никогда этого не признавал.

— Существовал один человек по имени граф Виктор Люстиг, Чарли. Ты слышал о нем? — спросил Рейнхард.

— Один из величайших мошенников в истории, — ответил Чарли. — Он притворялся, что работает на французское правительство, и продал Эйфелеву башню. Дважды. Он даже имел наглость надуть Аль Капоне.

Рейнхард посмотрел Чарли в глаза.

— А самая известная фраза Люстига, прости меня, если я буду не точен, гласит: «Все становится серым, если у меня нет хотя бы маленькой цели. Жизнь кажется пустой и тоскливой. Я не понимаю честных людей. Их жизнь безнадежна…»

— «… и полна скуки», — закончил Чарли.

— Почему ты все еще здесь, Чарльз? — спросил Рейнхард. — У тебя определенно смешанные чувства по поводу наших дел. Возможно, пора двигаться к новой цели.

Чарли посмотрел на свое отражение в воде.

— Мне кажется, я уже не тот, кем был раньше.

Рейнхард знал, что это ложь. Человек не может отрицать свою природу. Не полностью.

Он подошел и хлопнул Чарли по спине.

— Чушь. Мы с тобой одинаковые и не менялись. У меня просто хватает смелости, чтобы признать это.

Глава 39

Эва стояла на крыльце, вдыхая сухой воздух Напы, и смотрела на золотистые поля, простиравшиеся вдаль. Было сложно поверить в то, что всего лишь два дня назад она точно также стояла здесь с Джоном, луна была яркой и полной, и он целовал ее. Как и множество других вещей, она желала бы вернуть этот момент.

— Вот ты где, — послышался голос позади нее.

Эва повернулась и увидела Мэри и Даниэлу, которые несли огромный розовый торт с единственной горящей свечой. Шей, Рина и Джейн стояли позади них и улыбались. Они начали петь и мелодия «С Днем Рождения тебя», прозвенев на деревянном крыльце, унеслась дальше, в поля.

— Что за?.. — начала Эва. Она тряхнула головой и подождала, пока они закончат петь. — Я не могу поверить, что вы вспомнили.

— Разумеется, мы не забыли, — удивленно ответила Мэри. — С чего вдруг нам забывать?

Эва стерла слезу со щеки.

— Потому что я сама забыла.

Она была настолько поглощена мыслями и планами по поводу гала-вечера, когда она наконец столкнется лицом к лицу с людьми, разрушившими ее жизнь, что совершенно забыла о том, что у гала-вечера был еще один повод: ее день рождения.

— Я поверить не могу, что вы сделали это, — сказала Эва.

— Я попросила Даниэлу заказать торт, — сказала Мэри. — Я помню, что это твой любимый.

Эва улыбнулась сначала Мэри, потом Даниэлле.

— Спасибо вам. Правда, спасибо.

Даниэлла робко улыбнулась.

— Ну, чего же ты ждешь? — Спросил ее Шей. — Загадывай желание.

Эва посмотрела на торт, капля воска стекала на розовую помадку и, закрыв глаза, она подумала обо всем, что потеряла. Обо всех своих страданиях. Затем загадала желание. Не просто вернуть все, что у нее отобрали, но и заставить заплатить тех, кто сделал это с ней.

Она задула свечу, а Мэри и Даниэла разрезали торт на внушительные куски и раздали их всем.

Эва стояла в кругу старых и новых друзей и смеялась, когда Мэри и Даниэла потчевали других рассказами о ее прошлых празднованиях. Она с удивлением подумала, что воспоминания уже не такие болезненные, как раньше, эту боль притупило осознание того, что она сейчас как никогда близка к тому, чтобы отомстить своим обидчикам.

Позже ночью, когда она сидела наверху в комнате, раздался стук в дверь.

— Шей, — проговорила она, когда открыла двери и увидела его. Ее взгляд упал на большую подарочную коробку в его руках. — Что это?

— Давай просто назовем это подарком на день рождения от Такеды.

— Такеды? — даже в преддверии возмездия это имя казалось вытащенным из другой жизни, другого времени. Она моментально вспомнила скалистую местность острова Ребун, соленый воздух моря, туман, поднимающийся с канала. — Как он?..

Шей поднял бровь, протягивая ей коробку.

— Ты, правда, думаешь, что он не знает о том, где вы находитесь?

Она покачала головой, понимая, что подобное предположение было глупым. Такеда знал все.

— Я должна открыть ее сейчас? — Спросила она, неся коробку к кровати.

Шей проследовал за ней в комнату.

— Это было бы неплохо.

Она уселась и поставила коробку на кровать. Коробка была огромной. Эва развернула белоснежную шуршащую оберточную бумагу и, сняв крышку и развернув ворох папиросной бумаги, добралась до переливающегося сиреневого шелка.

Она вытащила его из коробки и потрясенно замерла, когда обнаружила, что это простое облегающее сиреневое платье.

— Я не понимаю, — сказала она, посмотрев на Шея.

— Такеда подумал, что ты будешь выглядеть неуместно на гала-вечере Старлингов, одетая в кимоно для карате.

— Он знает, куда мы собрались, — сказала она. Это не было вопросом.

Шей кивнул.

— Я знаю, что это твой день рождения, но Джейн и Рина тоже получили платья.

Эва неожиданно ощутила всплеск стыда, когда она подумала о Такеде.

— Он знает, что произошло в «Красной таверне»?

Шей смерил ее презрительным взглядом.

— Эва.

— Точно, — кивнула она. — Он все знает. Я все время забываю об этом.

— Тебе бы лучше перестать забывать об этом. — Он поднялся, чтобы уйти. — Такеда ничего не забывает и пока он предлагает тебе свою поддержку, тебе никогда не придется возвращаться на остров Ребун, если ты и остальные достигните успеха сегодня вечером.

Сердце Эвы упало. Она даже не предполагала, что ей может понадобиться вернуться на остров Ребун и закончить тренировки. Осознание этого дало ей новый толчок к определению цели.

— Что я должна буду делать, когда Рине удастся записать встречу Уэллса и Рейнхарда?

Шей полез в карман куртки и вытянул конверт из оберточной бумаги.

— Что это? — спросила Эва, принимая протянутый конверт.

— Вкус, который ощущает тот, кто отдает приказы.

Глава 40

Они переоделись в туалетной комнате местного отеля, не желая привлекать внимание к своим планам. Было очень мило со стороны Мэри предложить им укрытие, особенно учитывая то, что у них было недостаточно денег, чтобы заплатить ей, но они не могли рисковать и подставлять ее и Даниэлу под радар Рейнхарда.

Шей ожидал в вестибюле, пока девушки переодевались в дизайнерские платья, присланные им Такедой. Каким-то образом каждое платье идеально подходило той девушке, которой оно предназначалось. Знания Такеды определенно простирались дальше лингвистических и оборонных.