Страница 13 из 15
Только если бы не отдал, то он бы номера с машины снял. И как в армии говорят: «Можете жаловаться».
На выезде из Кишинева по бокам дороги были возведены стены из положенных друг на друга бетонных блоков. Наверное, построили на случай, если на Кишинев пойдут танки генерала Лебедя29. Генерал в один из дней войны пообещал, что если войска Молдовы не прекратят атаковать ПМР, то он, позавтракав, как обычно, в Тирасполе, обедать будет в Кишиневе, а ужинать в Бухаресте.
Бетонные блоки были исписаны надписями: «Румыны, объединяйтесь!», «Молдова для молдаван», «Смерть манкуртам30!» и прочими в том же духе. Была надпись на русском: «ПМР – не государство, а казак – не человек». Но виднелись и надписи: «Снегур, воюй сам!», «Долой войну!» и рисунок «пацифика»: круг, внутри которого лапка голубя мира.
– Вот, Валера, – задумчиво сказала Иза, – ты до сих пор расстраиваешься, что из полиции уволился. А служил бы – может, пришлось бы воевать. И погибнуть ни за что, как трое наших городских полицейских. Так что всё, что ни делается, к лучшему.
– Да уж, Демжо бы меня точно отправил на передовую. И с Мишкой Шихманом мы бы друг в друга стреляли. Он-то воевал за ПМР.
– С Мишкой Шихманом? Его зовут как в песне Высоцкого?
– Миша Шиманский его зовут, это мы в отделе над ним так шутили. Он на самом деле твой соплеменник. А он нас в ответ называл на еврейский манер. Правда, не всех, а только тех, кто с чувством юмора. Толика – Натаном, Борю – Барухом, а Васю – Соломоном. Говорил, «Василий» переводится как «царственный», а Соломон – царь. Мы эти имена как наши радиопозывные использовали на операциях, начальство еще ругалось.
– А тебя он как звал?
Валерий улыбнулся:
– Лиор.
– Ой, и правда подходит. Можно я тебя так тоже буду иногда называть?
– Ну, зови оставшиеся семь месяцев.
– Подожди пока про месяцы. Кстати, а ведь твоя мама тоже из Приднестровья?
– Да, из-под Тирасполя. Только родни у меня там никакой не осталось. После смерти мамы и не бывал в том поселке ни разу, даже когда в Тирасполе служил. А в связи с чем ты про маму вспомнила?
– Просто в связи с Приднестровьем и твоим приднестровским товарищем.
Валерий хотел рассказать Изе случай из службы в Тирасполе, произошедший в связи с Шиманским, но раздумал.
Однажды Валерия и Василия вызвал к себе начальник их отдела.
– Я вас, товарищи офицеры, пригласил как наших молодых общественных активистов. Тебя, Василе, комсоргом выбрали, а ты, Валерий, лучший политинформатор и активный участник художественной самодеятельности. Оба имеете хорошие служебные показатели и авторитет у коллег. Думаю, сумеете провести дружескую неформальную воспитательную беседу с одним вашим товарищем по поводу атмосферы в служебном коллективе. Товарищ не понимает.
В конце разговора начальник сказал:
– Дело деликатное, политическое и не для огласки за пределами подразделения. Но поговорить надо прямо, по-комсомольски. При этом без всяких грубостей и, не дай Бог, рукоприкладства!
Василе и Валерий задержали после окончания рабочего дня своего сослуживца по фамилии Лашку. Разговор начал комсорг.
– Слушай, ты, говорят, Мишку Шихмана достаешь. Мол, еврейская морда и всё такое.
– Так он и есть еврей. И по морде, и по паспорту.
– Это да, но только у нас в отделе мы все… эти, как их… Валер, мы кто?
– Пролетарские интернационалисты. За расцвет и единство советских наций.
– Точно! – сказал Василе и шарахнул сослуживца в солнечное сплетение. Валерий, зайдя сзади, бил по печени и почкам.
– Ты перед Мишкой-то извинись. Мол, ничего плохого не имел в виду и всё такое.
Через день к Валерию и Василе подошел Шиманский.
– Вы, ребята, с Лашку обо мне говорили?
– Нет, – ответил Валерий.
– Делов не знаем, – подтвердил комсорг.
– Понял.
По дороге в прифронтовые до недавнего времени Каушаны никаких постов полиции, к удивлению Валерия, не было. На посту у въезда в сами Каушаны – город с населением в двадцать одну тысячу человек – их остановил, вглядевшись в номер на автомобиле, молодой улыбчивый гаишник, никакого автомата у него не было.
– Добро пожаловать, уважаемые гости из северной столицы! Будьте добры, Ваши документы… Валерий Ионович, документы у вас в порядке, но Вы нарушили скоростной режим…
Детектив не споря отдал деньги. Гаишник выписал квитанцию, сказал, что, если его коллеги остановят машину в городе, нужно эту квитанцию показать – оставят в покое.
5. Amikeco aparte, afero aparte31
29 августа 1992, суббота
С Шиманским, с которым Валерий вместе служил в отделе уголовного розыска Тираспольского управления внутренних дел, встретились, как договаривались, в кафе с магазином при нем, имевшими название на новый манер – Lumea Ceaiului (Чайный мир). Сейчас так стало модно называть магазины: «Мир обуви», «Мир кофе», даже «Мир насосов». Впрочем, и в советское время было много магазинов с названием «Детский мир».
Сидели в отдельном кабинете с накрытым столом.
Иза при знакомстве с Михаилом поспешила заявить, что «нелепое платье» надела для гаишников, потому что начальник велел. Михаил сказал, что Деметер насчет платья полностью прав и что он об Изе от Валерия слышал много хорошего. Изе это понравилось.
Валерий спросил Шиманского, не опасно ли ему здесь находиться. Тот ответил, что прибыл в город через реку, миновав пограничный пост. Но что после окончания войны между сторонами конфликта сразу установилась негласная договоренность: дать населению и предпринимателям спокойно перемещаться через границу, проверкой документов людей не донимать, никого не арестовывать и у мужчин, участвовал ли в войне, не выяснять. Сказал, что у каушанцев, как и вообще у жителей правобережных районов, война с левым берегом была непопулярна, от призыва в армию скрывались, убегали на Украину. Настоящей антипатии у жителей правого берега к приднестровцам нет.
– Воевать они не хотели, у всех родня на другом берегу, да и вообще, по-человечески, за что им было воевать? Это наши знали, за что воюют.
После того как поговорили о прошлой службе и сослуживцах (в городском управлении МВД почти все встали на сторону ПМР), Михаил вручил Валерию большой конверт с материалами по делу Георгеску. Дело оказалось легким, хотя, разумеется, Деметер клиенту этого не рассказал. Компаньон Георгеску в советское время имел кое-какие проблемы с законом, и в архиве инспектората имелось его досье. Там было указано, что мать компаньона живет в Тирасполе. Валерий связался с капитаном Шиманским – да, обокрав партнера, объект прибыл к мамочке.
Расследование проходило, когда еще шла война и телефонная связь с Приднестровьем была отключена. Валерий, чтобы звонить бывшему сослуживцу, ездил за сто километров в зарубежный город, украинский Ямполь, звонил оттуда с почтамта.
В конверте были два отпечатанных на машинке рапорта (Михаил сказал, что один для Валерия, где всё подробно, а один для клиента – итоги) и дюжина качественных фотографий формата А4: объект выходит из подъезда, объект на улице, объект в уличном кафе пьёт с кем-то пиво, лицо объекта крупным планом и прочие. Кроме того, фотографии дома с табличкой, на котором указано название улицы и номер.
– Миша, ты профи: всё «под ключ».
– Взаимно. Я же понимаю, что тебе нужен не просто адрес, а еще и клиенту сделать красиво. Если не секрет, кто объект?
– Предприниматель, капитально кинул партнера, который мне и заказал его розыск. Партнера, вообще-то, не жалко – тот ещё деятель.
– Валер, объекта тоже не жалко. Он тут вовсю устанавливает контакты с нашими бандюганами.
Деметер вручил Шиманскому конверт.
– О, даже в долларах.
29
Лебедь Александр Иванович (1950—2002) – советский и российский военный и государственный деятель. В июне 1992 года назначен командующим 14-й гвардейской общевойсковой армией, базировавшейся в Приднестровье с 1950-х годов (с апреля 1992 года армия указом президента Б. Ельцина переведена под юрисдикцию России). Благодаря твердой позиции Лебедя, заявившего о том, что 14-я армия сохраняет «вооруженный нейтралитет», и ряду упреждающих артиллерийских ударов по площадям, расположенным вблизи позиций армии Молдовы, ее руководство отказалось от планов захвата столицы Приднестровья – Тирасполя – и согласилось на прекращение боевых действий.
30
Манкурты. В вышедшем в 1980 году романе Чингиза Айтматова «Буранный полустанок» (также издавался под названием «И дольше века длится день») манкурт – это пленный раб, посредством магических процедур лишенный памяти о своей прежней жизни. В конце 1980-х – начале 1990-х годов это слово активно употреблялось различными националистическими деятелями для обозначения человека, утерявшего связь со своими национальными, историческими корнями. Распространились термины «манкуртизм», «манкуртизация», «деманкуртизация».
31
Amikeco aparte, afero aparte (эсперанто) – Дружба – отдельно, дело – отдельно. (Эсперантистская поговорка из Proverbaro 1910 года).