Зеноби

«Еще одна достопримечательность Иордании – ”Мавзолей Эль – Хазне”, мавзолей является главным символом города Петра. На входе в мавзолей вас встретит огромная урна на фасаде, считается, что раньше в этой урне хранилось золото и драгоценные камни. Чтобы проверить есть ли там золото, бедуины стреляли из ружей, но золото так и не посыпалось, о стрельбе из ружей символизируют небольшие дырки в урне которые видно не вооруженным глазом». Это уже был перебор, я даже скривился от мысли, что эту бурду хавают, да еще и добавки просят.

Наконец мы достигли Петры или точнее главной площади, которую венчали гигантские колонны в древнегреческом стиле. Все это было вырублено в скале и напоминало вход в какой-нибудь греческий или римский храм, с той лишь разницей, что здесь был барельеф, и размер был огромный. Было красиво, но вряд ли стоило тащиться три часа, чтобы полюбоваться на вырубленный в скале храм. Сделанного не воротишь, оставалось надеяться, что обратная дорога будет быстрее и приятнее, возвращаться домой всегда легче. Радостные туристы начали фотографировать  своими айфонами, андроидами и мыльницами сей радостный момент, пытаясь запечатлеть себя на фоне древнего памятника архитектуры. Послонявшись пару минут, я понял, что тащиться сюда, чтобы поглазеть на эту хрень было довольно глупо, кроме того, остро давал знать о своем крайнем переполнении мочевой пузырь. Несколько раз, оглянувшись я не заметил ничего, что хотя бы отдаленно напоминало туалет.  А мочевой пузырь, тем временем , все активнее подавал признаки крайнего недовольства. Решение созрело сразу и было оно в нашем духе:  увидев, что практически все туристы, вволю на фотографировавшись, окружили единственного здесь верблюда и стали делать селфи на его фоне, я быстро подошел к колоннаде, которая на добрых полметра выступала из основной скалы и являлась боковой колонной архитектурного памятника. Лицом к скале, спиной к туристам, стараясь все делать плавно и незаметно, я расстегнул ширинку и повозившись пару секунд, начал тихо пускать струю, стараясь не выдать себя ни звуком ни позой. Закончив и почувствовав облегчение,  отошел от колоннады и засунув руки в карманы джинсов направился к туристам, которые по-прежнему фотографировались. «Ни одной нормальной телочки»,– мелькнула мысль после внимательно осмотра группы, что приехала со мной и в данный момент либо доедала купленную на входе шаурму, либо уже постили в инстаграм и в фейсбук, отснятые фото. С досады я пнул камешек под ногами и почувствовал чей-то пристальный взгляд. И вот тогда я увидел его!

Это был местный старик, вероятно бедуин. Одетый в белую хламиду, с небольшой белой бородкой, весь высохший он сидел на маленьком раскладном стуле и курил кальян. На голове был замотан белый тюрбан, конец которого свисал ему на плечо. Наши глаза встретились, его маленькие карие глаза уставились на меня как снайперский прицел. Старик смотрел не мигая, напоминая змею перед броском. Я как загипнотизированный смотрел на него, пытаясь понять, почему этот маленький и никчемный  старикашка внушает мне страх. Даже не страх, а скорее ужас, парализующий и мешающий трезво оценить ситуацию. Это продолжалось секунд с тридцать, может чуть больше. Воздух стал вязкий, слова и крики туристов нем тонули, лишаясь смыслового значения. Готов поклясться, что мне даже показалось что стоит оглушительная тишина и посреди этой тишины я услышал как в моей голове раздались слова «ant mlaon». Я встряхнул головой, наваждение исчезло, звуки ворвались в голову, словно уши прочистились от пробок. Старик мирно сидел и курил кальян, его взгляд был сосредоточен на кальяне, в мою сторону не смотрел никто, туристы гомонили, общий шум иногда разбивался на отдельные фразы, но что-то изменилось....

Глава 2. Превращение

Всю дорогу назад в отель этот неприятный старик не выходил у меня из головы. Дождавшись минуты, когда вся группа расселась в трансфере, я позвал Рахима наружу с целью покурить перед отправлением и заодно спросить, что значат слова «ant mlaon».  Рахим раз пять переспросил меня повторить фразу, при чем лицо его меняло выражение от удивленного до испуганного.

–Ты ничего не путаешь? – в третий раз спросил он, когда я уже начал злиться, что он меня не понимает. Ненавижу категорию людей, не понимающих с первого раза, которым по несколько раз приходится повторять простые вещи.

–Рахим, не тупи, я точно помню эту фразу, могу еще 10 раз повторить, она и сейчас у меня в голове-ant mlaon, ant mlaon.

–Алекс, не говори больше эти слова-чуть ли не с плачем, перебил меня Рахим.-Это проклятие, это как приговор, что ты проклят. У нас этих слов пытаются не говорить.  Я от тебя их не слышал,-закончил речь Рахим и полез в микроавтобус, оставив меня в некотором недоумении. «21 век на дворе, а этот идиот про какие то проклятие твердит, вот уж точно Восток дело тонкое»,– пронеслось у меня в голове и я также сел на свое место и захлопнул дверь. Заурчал мотор и мы начали свой путь в отель, большую часть дороги которую проспал, так как очень устал от этой пыли, пустыни, стариков недоделанных и странно пугливых гидов. Когда мы приехали в отель уже темнело: в Иордании быстро темнеет, вот только солнце еще выше горизонта, а через 10 минут наступает темень. Впереди маячила ночь с искрометными танцами живота, но дорога очень сильно утомила, спуститься в ресторан и зависнуть там, казалось тяжелой физической работой. Наскоро поужинав, я принял душ и завалился на свою кровать размера king-size, даже не удосужившись одеться…

Мне снился сон: меня захватили китайцы в 14 веке за контрабанду пороха и посадив меня в бочку били по бочке молотками. Но это был не сон, это был просто стук в дверь, стук назойливый, несильный, но назойливый. Еще практически не проснувшийся, я сделал три шага и открыл дверь: румбой как раз поднял руку. Чтобы произвести очередную серию постукивания, когда я рывком открыл дверь и попытался сфокусировать зрение. Первое, что я увидел был поднос, на котором стоял  стакан со  свежевыжатым апельсиновым соком, который практически сразу грохнулся о пол, обдавая меня брызгами.

–Sorry,– сдавленно произнес румбой. Я поднял на него глаза: цвет лица парня стал коричнево-красным, зрачки глаз расширились и повторно сказав «sorry», каким-то неестественным голосом, румбой быстро засеменил не оглядываясь в сторону лифта.

«Вот долбоеб,-пронеслось у меня в голове, голого мужика что ли не видел. Или его мой размер так впечатлил»,– усмехнулся я в мысленно, закрывая дверь и левой рукой касаясь  предмета своей гордости… Стоп!!! Левая рука, не ощутила того, что должна была ощутить и отработанное движение закончилось в небольшой поросли волос, уткнувшись в низ живота. Медленно, опуская взгляд я наткнулся на полушария грудей, красовавшихся на моем теле. Ярко коричневые соски горделиво смотрели на мир как боеголовки ядерных ракет, а на месте мужского достоинства красовалась лишь поросль волос темно-каштанового цвета.

– Блядь, все –таки сон-, рассмеялся я. Но смех был не моим. Точнее смеялся я, но смеялся не своим смехом. Тембр смеха был женским, новым для моего уха, но приятным, чарующим.

–Надо проснуться, это уже не смешно! А как проснуться я знал, надо рвануться из оков сна, преодолевая гипнотическое воздействие! Надо просто захотеть, у меня так бывало, что увидев неприятный сон, я мог усилием воли проснуться! Но если это сон,  почему я все вижу в цвете? Ведь я не шизофреник! Это только шизофреники видят сны цветные!

Я рванулся к зеркалу, которое украшало огромный шкаф купе: из зеркала или из сна, на меня смотрела девушка примерно лет двадцати. Достаточно высокая, с очень неплохой формой груди, с волосами до плеч, каштанового цвета, голубоглазая, с чувственными губами. Живот был плоский, не тренированный в кубиках, просто плоский, без всяких кармашек, бедра широкие, ноги были стройные, длинные. Тут меня реально ошпарило: надо просыпаться или мне каюк. Часть моего подсознания говорила, что это не сон, что  такая детализация не бывает, но и явью это не может быть! Нельзя заснуть двадцатишестилетним летним парнем, а проснуться двадцатилетней девушкой! Нельзя. Так не бывает!!!!