Колдовстворец

      Я выдавила на палец новую порцию крема и начала массирующими движениями втирать белую субстанцию в лицо.

      Парни ушли за шоколадом. Алина в конец распоясалась под действием вина и сейчас пела в караоке. Если бы не заклинание тишины, то сейчас бы к нам долбились соседи.

      Музыка в гостиной продолжала играть, но заметно уменьшилась в звуке. Да и завываний Алины стало не слышно.

      Я закрылась на ключ в туалете и вытащила телефон из широких штанов. Открыла страницу Адама в социальной сети и замерла. Семейное положение: встречаюсь с Викторией Фомягиной. Внутри словно что-то оборвалось, обрушиваясь куда-то туда, в пустоту, в неизвестность. Хотя это только подтвердило мои домыслы и прочие слухи. Они стали встречаться. Этого и стоило ожидать, ведь так? Но слишком много боли для очевидных вещей, не так ли?

      - Таня, едрить тебя за ногу, выходи! Мне надо высушить волосы, причем немедленно! — я отмерла.

      Выключила телефон. Глубоко вздохнула. Открыла дверь. Попыталась быть спокойной и дружелюбной. Получилось.

      Алина упорхнула в ванную, я же вышла в гостиную. Большая, уютная комната с темно-серым ковром на полу, плазмой на стене и огромным диваном. Минималистично. Мне всегда нравился вкус мамы Владимира. Да и сама она приятная женщина. Положительный человек и нескончаемый оптимист. Я уселась на диван, ещё сильнее убавив звук на телевизоре и успокоилась. Отношения и влюбленность — херня.

      Один кот у меня есть, заведу второго.

***

      Новая учебная четверть началась с самостоятельной работы. По матану. Ну блядь. Превосходно. Августина появилась в моей комнате сразу после первого урока.

      - Я нанесла метки на стены, создала карту. Думаю, выходку в можно устроить в мае-апреле. Но тебе нужна подготовка. Так что будем работать. А мне надо немного отдохнуть и подпитаться. Вернусь через несколько дней, — Августина улыбнулась и выплыла из комнаты.

      Я села на кровать и помассировала виски подушечками пальцев. Не помогло. Боль продолжала разрывать мою голову на мелкие кусочки. Новая четверть — новые страдания. К концу дня я была раздражена настолько, что начинала огрызаться на учителей. И даже немного на Алину. Та лишь что-то неразборчиво шипела и вновь возвращалась к учебнику по обществу.

      - Я пошла, — схватив учебник по зельеварению со стола, чуть ли не прокричала я.

      - Вали уже, — не имея настроения сама, я лишила его и Алины. Мастерски работаю.

      В коридорах было тепло. Иногда на меня оборачивались, даже шептались, но стоило мне лишь покоситься в их сторону, и они тут же замолкали. Иу, авторитет.

      И снова кабинет зельеварения. Тихо зашла, сняла пиджак, сбросила сумку. Заделала волосы, натянула свои удобные личные тапочки вместо узких балеток. Убрала телефон в карман личного халата. Красота. В лабораторию я входила вполне дружелюбной.

      - Михалыч, пока была на каникулах, немного поэкспериментировала с тем рецептом, который ты мне дал в прошлом году. Муть полнейшая, там пропорции несо… — Блэр как-то странно улыбнулся, глядя на то, как я неумело замерла на пороге. Михалыча в кабинете не было. Зато был Блэр. Мда.

      - Добрый день, Татьяна, — я сжала губы в тонкую полоску и гордо прошествовала к своему столу. Тут даже замазкой было мое имя написано.

      - Добрый, — села на стул. Немного посмотрела на стену. Достала телефон. Полистала главное меню. Призадумалась.

      Михалыча не было ровно двадцать минут. А я все это время тупо смотрела на парту, иногда задумываясь о том, куда катится моя жизнь. На что я трачу свое драгоценное время? Но вот он ворвался одним сплошным вихрем, чуть не снеся две полки с какой-то хренью. Я тут же убрала телефон в карман.

      - Таня, привет! Блэр, как работа? — Михалыч мне нравился этой своей безбашенностью и некоторой отрешенностью от мира сего в купе с его панибратским отношением к ученикам.

      - Нормально. Я закончил, — Блэр сел на стул, подперев щеку рукой. Я отвела от него взгляд, стараясь смотреть куда угодно, но только не на него.

      - Ладно, сиди уж. Позже поговорим. Татьяна! — он проследовал к столу, обходя парты одному ему понятным путем. Остановился около стола, взял в руки журнал седьмого класса. Покрутил его в руках. Но кинул на стол, слегка поморщившись. — В этом году отличившихся вообще нет. Серость. Но это не тактично, так что забудьте все, что я сказал. Таня! — я вздрогнула и поморщилась. Не люблю громкие звуки. — Это тебе.

      Я приняла из рук Михалыча помятый конверт.

      - Прости, немного помял его. Нашел под твоей дверью. Думал, затопчут, а то и вообще выбросят, так что… Вот, — я кивнула, возвращаясь к конверту. Без подписи. Только мое имя и все.

Открыла, вытащила бумажку.

      «Твои глаза могут заморозить и растопить мое сердце одновременно». И никакой подписи.

      - Что? Анонимный поклонник? Как мило, — я раздраженно свернула лист бумаги пополам и убрала его в конверт. Данная ситуация мне не нравилась. Я не любила пустых привязанности от людей, которые не знали меня полностью.

      - Таня, ты слишком странно отнеслась к этому посланию. Не находишь? — я покачала головой.

      - Пустые привязанности — это глупость. Анонимные послания — это признак того, что ты не понимаешь, какой ты человек. Я не люблю таких людей, — как забавно. Не люблю людей, похожих на меня на все сто процентов. Кто баловался анонимными записками в пятнадцать? Правильно, я. Владимир был моей первой и самой странной влюбленностью.

      - Ладно, приступим к работе, — пальцы и руки меня практически не слушались, поэтому я старалась делать все осторожно, чтобы ненароком ничего не разбить. Присутствие Блэра делало меня слишком глупой и неосторожной.

      - Так, Таня, смотри сюда. Удалось узнать кое-что о Турнире. Вот это зелье, — он ткнул пальцем в один из своих рецептов, которые притащил с собой. — Будет готовить Блэр. Тебе же достанется во-от это, — я взглянула на лист бумаги и застонала.

      «Честная любовь». Сложное в своем приготовлении зелье, которое вскрывало гнойники человека. Человек, выпивший это зелье влюблялся в того, кто это зелье сварил (для этого в напиток добавлялись волосы создателя) и рассказывал ему все свои пороки и плохие поступки. И даже самые плохие черты своего характера. Мерзкое, бесконечно мерзкое зелье.

      - А разве на турнире Зельеваров не запрещены зелья, в которых нужны частички их создателей? Вроде как зелья потом отправляются в лаборатории, на испытания, — задал рациональный вопрос Блэр. Я тоже заинтересовалась данным фактом.

      - С этого года разрешили. Так что будем работать, Таня, будем работать, — я покорно склонила голову, вчитываясь в рецепт. Мать моя женщина. Немного ошибся с дозировкой и получил взрыв. Весело будет, я в этом не сомневаюсь.

      - Так, Таня, включай конфорку, прогревай котел. Начнем с первого этапа, — Михалыч повернулся к доске, взял в руку мел и начал чертить график дозировок ингредиентов. Была у него такая привычка, которая показывала его рассеянность, но одновременно и заинтересованность его делом. Он иногда мог не пользоваться магией в таких бытовых действиях, как, например, сушка волос. Он мог прийти на урок с мокрой головой и в не поглаженном костюме. Он просто забывал, что есть магия, и что повседневные, казалось бы, вещи можно сделать за несколько секунд. К тому же, он до чертиков не любил ждать чего-либо. Не самая лучшая черта для зельевара.

      Вот и начался ад.