Не быть жертвой.

Ирда влетела в бамлака, ощутила на себе его крепкие объятья. Бег, наконец, прекратился. Она хотела что-то сказать, но не могла надышаться. Девушка только хватала воздух ртом, не переставая кашлять. Зрение, наконец, вернулось к ней, для того, чтобы понять в какой они западне. Голова кружилась, ноги не держали, ей было плохо. Но хуже всего было то, что она не могла найти в себе сил продолжить, что-либо делать.

Великан крепко прижимал её к себе, словно пытаясь закрыть своей широкой спиной от всего окружающего опасного мира. В этот момент Ирде стало до боли стыдно, за её недавний секс с королём. Особенно от того, что она ещё теперь не видела смысла в произошедшем. Ведь её спутники едва ли могли хоть немного навредить монстру. Лицо Бора перекосилось от ярости и крика:

- Я не достанусь тебе, чудище!

Сломанные рёбра мешали ему двигаться, а наклоны ощущались словно ножи, проворачивающиеся в ране. Но, несмотря на боль, варвар подхватил с земли два выбитых клыка и двинулся на Голашнера. Ящер продолжал пятиться, не решаясь открывать пасть, и опасался кидаться, вперёд ожидая очередную ловушку от человека. И тут воин бросился на него с боевым криком. Раненная нога подвела Бора, и прыжка не получилось. Вместо этого он просто упал на закрытую морду монстра зацепившись за его губу, при этом пытаясь не потерять из рук трофейные зубы.

Чудовище стало мотать головой, пытаясь сбросить наглого человека. Но бор не сдавался и, закинув ногу выше начал карабкаться. Великан отпустил Ирду, и кинулся помогать спутнику. С разбегу он подтолкнул ладонями воина, позволив тому вмиг преодолеть высоту в три человеческих роста оказавшись на голове у твари. Голашнер был поражён человеческой настойчивостью. В его системе мира произошёл сбой. Он никак не мог понять, почему эти люди и отпрыск другого монстра никак не сдаются. Почему они всё ещё сопротивляются. Побоявшись, очередной западни, он медленно стал раскрывать пасть, расширяя свой зоб. Бездна его утробы вновь открылась, и воздух начал своё движение.

Волосы и одежда Ирды взметнулись в сторону разинутой пасти. Насекомые практически не обладающие собственным весом струйками потянулись в ненасытное нутро чудища. Великан упёрся в его клыки, чтобы не быть затянутым внутрь. Но, его поглощение закончилось, едва начавшись, ибо Бор не теряя времени, ослепил чудище его же клыками. Сужающийся круг саранчи остановил движение, потеряв прежнюю плотность. И подоспевшая Ветта сумела разглядеть своих друзей, радостно воскликнув:

- А ты говорил, что мертвы! Нас не возьмёшь так просто!

Пронзительно свистнув, обращая на себя внимание. И прижавшись к шее кобылы, ринулась через поредевших рой, уличив подходящий момент. Чудище ревело и мотало головой, но варвар бешено колол его в постоянно отрастающие глаза, не давая прийти в себя. Но, с раненной рукой и ногой, а заодно и со сломанными рёбрами, он не мог продержаться долго, и отлетел в сторону. Ветта, сумев приблизиться, перекинула кнут через один из рогов и, зажав кинжал в зубах, вцепилась обеими руками в рукоять и кончик своего гибкого оружия. Мотая головой, монстр непроизвольно помог воительнице, вырвав её из седла, чем она и воспользовалась, чтобы оказаться на холке чудища. С ножом в зубах она пробубнила:

- Куда бить?!

- Это бесполезно. Он переживёт любой урон и восстанет хоть из праха. Если ты вообще сумеешь его поцарапать мной.

- Выброшу в океан тебя!

- Он дышит теми отверстиями, если тебе интересно.

И воительница бросилась к похожим на небольшие вулканы дышла на хребте Голашнера. Чудовище не сдавалось, и сунуло рыло, в землю пытаясь выжрать как можно больше грунта. Из всех отверстий немедленно полезли смертельно опасные рыжие жуки, которые, не теряя времени, набросились Ветте на ноги, прогрызая её сапоги. Но, тут уже Ирда не растерялась. И заклинание, которое она думала использовать только для вселения суеверного страха в людей, оказалось самым полезным в битве с богом. Ветту объяло пламя, защищая её от жуков.

Из за разрушенных каблуков, воительница пошатнулась, но успела вынуть изо рта нож и падая зацепиться как раз дышло из которого не переставали нарождаться новые и новые насекомые. Подтянувшись второй рукой, она стала погружать кинжал так глубоко насколько могла, но даже когда она полностью прижалась грудью и лицом к чешуе монстра она не могла нащупать что-либо кроме копошащегося роя. Огонь уже преставал быть безопасным для Ветты. Она чувствовала, как нагревается её кожаная броня, как рукоять кинжала становится невыносимо обжигающей, как даже шкура врага начала её припекать, вбивая в пот.

Бамлак, в один миг взобрался по голове чудища, словно это были привычные, ему скалы. Пробежав по спине, растаптывая ещё не обуглившуюся саранчу, он со всем массой своего тела не обращая внимания на огонь окружающий Ветту, сутул свою безмерно длинную руку, толкнув нож, словно камень в самые недра чудища. Воительница едва успела отдёрнуть руку, от чего неловко скатилась на землю, рядом с угрожающе, шипастой лапой. И тут Ирда поняла, что настал тот самый момент. Она произнесла заветные слова, и бог-обжора замер навсегда. Чёрный нож в этот раз получил совсем другое сердце. Чудовище так и замерло, зарывшись по уши в землю. А весь его рой замертво осыпался, покрывая безжизненную землю пеплом.

Друзья даже не сразу поняли, что бой закончился. Бор ещё пытался встать, и тряс головой, чтобы прийти в себя. Ветта перекатившись свистом, подозвала свою кобылу, чтобы пойти на новый заход, чтобы запутать монстра. А Бамлак всё пытался что-то нащупать в недрах чудовища, чтобы причинить ему больший урон. Но единовременно до всех дошло насколько вокруг тихо. Исчез шум саранчи ставший уже словно привычным. Без роя, в ушах стоял звон, уступающий своё место мерному вою ветра. Друзья не торопясь оглядели изуродованное поле боя. Без травы с множеством рытвин он атак Голашнера, покрытое тучами дохлых жуков.

«А ведь так мог выглядеть и мой город» - устало подумалось царице. Друзья устало собрались, вместе прислонившись спиной к трупу бывшего бога. Бор обнимал Ветту. Великан обнимал Ирду. Это была кульминация их усилий. Они сумели доказать, что всё, во что они верили, всё к чему они шли было достижимо. За их спинами было доказательство, что это было просто чудище, а не божество. Невероятно сильное, казалось бы неуничтожимое, но просто чудище. Свежий ветер лакал лица друзей. Они отдыхали. Наконец вся боль и усталость от сражения навалилась на них разом, и им нужно было просто отдохнуть. Герои молчали думая кто о чём.

Бор думал о том, сколько ещё подобных побед будет в его жизни. О тех временах, когда монстры, наконец, переведутся. Где ему хранить столько трофеев, и нужны ли они ему. Память его вроде не подводит, а доказывать что-то кому-то просто бессмысленно. Он и так знал, кто он и чего стоит. А тот, кто попробует это проверить ощутит всё на своей шкуре. Думал о Ветте. Он был одновременно и горд за неё и боялся за неё же. Она доказала, что сражается наравне с ним, но… в сражении случается всякое. А он ведь не заставит сидеть её дома. Хотя был один способ… если ей придётся нянчить детей. Варвар улыбнулся. Этот вариант его устраивал.

Ветта думала о том, как ей страшно за Бора. Он же неистовый. Бросается на любую опасность, совершенно не думая о себе. И о ней. Он же может пострадать, и как тогда она без него. А если он покалечится… Ветта понимала, что тогда она останется с ним. И будет его выхаживать. А останется ли он с ней, если она покалечится? Что он будет делать, если она погибнет? Долго ли будет горевать? А что о ней вспомнят другие? Что она после себя оставит? Она всю жизнь тратила на то, чтобы бесконечно что-то доказывать. Она поняла, что это плохой смысл жизни. Надо просто жить, а остальные… Пусть думают, что хотят. Она такая, какая есть. И тут воительница стала хмурой. Она вспомнила, где выронила свой клинок. Ей придётся его вернуть. Это меч учителя. Но, сейчас она так не хотела туда добраться, чтобы рыскать в земле.