Не быть жертвой.

Трава была по пояс и щекотала ноги бегущей Ирды. Девушка выкрикивала имя монстра, надеясь, что тот услышит, ведь догнать его своими ногами было просто невозможно. Бамлак отойдя от подлого удара, зажимая рану на руке, кинулся за ней. Своими длинными ногам, он быстро сокращал расстояние до девушки, и мог бы успеть, пока остановивший бег монстр неуклюже разворачивался.

Но, с бьющим по ушам шумом налетел запоздалый рой, стремящийся воссоединиться с Голашнером. Всё пространство вокруг Ирды трепыхалось, от мириад крыльев, окруживших её насекомых, почти мгновенно превративших пышно колосившееся поле в безжизненную землю. Услышав шум и крик, Ветта развернула коня, и было хотела спасти, подругу, но было уже поздно.

Девушка ощущала кожей множество неприятно  щекочущих лапок, которые ползали по её рукам, волосам, лицу, но по какой-то причине не причиняли ей вреда. Через стрёкот жуков, она слышала как великан, надрываясь, из раза в раз зовёт её по имени. Он был готов сорваться и кинуться за ней в гущу роя. Но она приняла решение, и даже если все спутники решаться спасти её, погибнув либо от зубов Голашнера, либо от жвал его порождений, это будет соразмерная плата за жизнь целого города, за который царица несла личную ответственность.

 

Это была та плата, на которую она согласилась, водрузив на себя корону. Монстр уже почти повернулся к ней. Впервые Ирда не боялась своей смерти. Она была готова. Она не только не ждала, что её спасут, она не хотела, чтобы её спасали. И пусть этот ящер подавится ей, но она придумает как его извести. Уже не в этой жизни, но впереди у неё была вечность. Единственное, что её беспокоило, это размышления о новой жизни. Было обидно понимать, что эта полная событий и свершений жизнь, наполненная триумфами и открытиям, превратиться лишь в бледное воспоминания пересказанное ножом или древними свитками воспоминание, или будет приходить обрывком одного из беспокойных снов. Она любила своё детство, но понимание того, как ей придётся пройти этот путь заново, обескураживало Ирду. Снова ничего не уметь, снова быть наказанной, снова приучать себя к труду или манерам, или правильной речи. Она криво улыбнулась. Снова стать подростком её пугало больше чем умереть.

 Чудовище развернулось, разинув свою бездонную утробу. Вся саранча немедленно разошлась в стороны, создав коридор между девушкой и ненасытной глоткой монстра. Краем уха через нескончаемый гомон насекомых она услышала, как зарыдал вождь. Ему было тяжело, ведь приходилось видеть второе жертвоприношение Ирды за свою жизнь. Но, как только её не станет, монстр насытится, и не тронет, спутников. Даже сейчас саранча не причиняла им вреда. Лишь бы они убитые горем не бросились мстить монстру, считая его потерявшим бдительность.

Раскинув руки в стороны Ирда пошла к алчущей пасти. Сама. Это не монстр поглощал её, это она спасала свой народ. Словно не замечая рыжего роя, поперёк её пути медленно выплыл тот жёлтый наблюдатель в ржавой короне. Царица от неожиданной наглости вторженца остановилась, вскинув брови. Теперь она понимала, что перед ней не очередной культист, а самый, что ни на есть настоящий древний. Его плащ был заполнен тьмой, струящейся, меняющейся, живой, подвижной тьмой. И в этот самый момент сам ход времени замер. Исчезли все звуки.

 

Ошеломлённая девушка стала озираться, разглядывая остановившихся в полёте жуков. Через этот рой, она сумела разглядеть великана с рябой кожей и застывшие на его щеках слёзы. И как он, выставив вперёд плечо, кинулся за ней. Она увидела замершую в галопе кобылу Ветты, раздвигающею своей грудью пожелтевшую траву. На лице воительницы застыла ярость. Бор, оказался зависшим в воздухе во время своей попытки спешиться. Лицо варвара выражала глубокую задумчивость. Ирда, уже давно отметила, что, не смотря на кажущуюся простоту, за этой горой мускул скрывалась хитрость, и умения просчитывать ситуацию наперёд. Ветте очень повезло с ним…

 

И тут капюшон заговорил. Его речь была мягка и вкрадчива. Каждое его слово отдавалось в памяти, будто не было произнесено впервые, а скорее вспоминалось из давно забытых разговоров далёкого прошлого, или предыдущих жизней.

- Наконец мы свиделись, дорогая первая жертва.

- Ты, хочешь отобрать меня у Голашнера, древний?

- Не совсем. Но, я точно не хочу, чтобы, ты ему досталась.

- Почему? Боишься, что он станет слишком сильным?

- Нет. Я не хочу, чтобы эта твоя жизнь прервалась.

- По… А чего это я должна тебя расспрашивать? Ты пришёл ко мне. Сам. Сотворил это чудо, так что рассказывай.

- Не ожидал.

- Чего? Что я не буду пред тобой приклоняться? Что я не буду парализована страхом? Что я не буду восторгаться твоей силой? Ты не первое божество, что я вижу даже в этой жизни. А если посчитать все мои предыдущие воплощения, то они целиком обязаны своей силой мне.

- Именно. Ты… матерь богов. Мне странно это говорить, но я не хочу, чтобы ты прервала своё дело. С твоей смертью, всё может слишком затянуться. Мне нужно, чтобы ты очистила этот мир от древних.

- Ревнуешь, значит. Хочешь быть единственным божеством, чтобы все силы, и я доставались, лишь тебе?

- Нет. Просто, это позор. Мой род не должен служить человечеству.

- … Что?!

- А ты ещё не поняла? Это не культисты служат древним. Это древние стали служить им. Посмотри на Голашнера. Великий обжора. Когда то он имел честь. Когда то он не слушался никаких правил. Он брал что пожелает, и когда пожелает. А что теперь? Горстка клириков указывает ему, какие города не трогать, а какие разрушать. Я никогда не любил его, но… уважал его силу. Его беспринципность. У нас было много разногласий, но он… Он, один из сильнейших. И что теперь? Его подкупили сделкой. Он согласился на неё, утоляя свой голод девственницами.

- Я не понимаю. Кто? Что ты?

- Я такой же, как Голашнер, и как многие другие. Я, последний король. Моё королевство, Каркозе, не существует уже… Вы, ещё не придумали таких слов, чтобы описать настолько большие промежутки времени.

- Вы, жили на земле до нас?

- Нет. Земля принадлежит людям. Она была создана для вас, и только для вас. Мы жили слишком давно.

- Ну, я же и говорю…

- Нет! Ты не понимаешь.

- Откуда ты? Откуда вы? Монстры? Почему вас называют древними?

- Ты, должна была слышать истории. Истории, о сотворении мира. В каждой из них есть самое начало. Одни говорят, про изначальный хаос, другие про изначальную тьму. Они все правы. Но, забывают рассказать кое-что другое.

- И что же?

- А ты ещё не догадалась?

- Нет.

- Монстры и люди… мы не так различаемся, как кажется.

- Да. И вы, и мы ведомы одной лишь жадностью, и желанием.

- Может быть.

- Чего ты хочешь?

- Ты переписываешь правила. Теперь древние порабощённые человечеством почти обречены. Этот процесс займёт несколько тысяч лет, но он уже необратим. И… Это хорошо. Вы. Нет. Культисты купили нас. Обещаниями. Обольстили поклонением. Насытили жертвами. Как вы нас называете, монстры, теперь не свободны. Становясь божествами культов, они превращались в инструмент в руках жрецов. Пугалом, которым царей и народы заставляли ублажать даже не столько самого монстра, сколько его жреца. И это не правильно. Мы должны были править вами. Мы должны были получить мир.

- Мир не достанется вам! Никогда.

- Он не достанется тем, кто стал цепным псом религий.

- И кому, тогда, по-твоему, должен достаться мир?

- Я ещё не решил кому именно. Точно мне. Моё время ещё придёт, и блистательный Каркозе будет отстроен заново. Но, чтобы это произошло человечество должно расцвести. А людского триумфа не стоит ждать, пока такие Голашнер, Ссеттех, Тифон будут, потворствовать своим культам тормозя человечество.

- Я не понимаю тебя. Ты говоришь, что для того, чтобы править людьми, тебе нужно, чтобы людьми не правили? Это бессмыслица.

- Это пока тебе кажется бессмыслицей. Ты, как и твой вид ещё слишком примитивны. Почти допотопны в сравнении с тем, чем были мы. Может быть, когда-нибудь спустя сотни или тысячи своих жизней ты поймёшь. А может, и не поймёшь. Но, это абсолютно не важно. Твоя роль в другом.

- Быть сделкой? А ты ещё не знаешь? Я отказываюсь от этой роли.

- Это не от тебя зависит.

- А от кого?

- Не от кого, а от чего. Этот мир. Он любит правила. Он прилежно следит за тем, чтобы все части договорённостей соблюдались. Правда, этот мир не тиран. Он позволяет вам самим писать правила. Но, после того как контракт подписывается, его уже нельзя разорвать, аннулировать, отказаться от него.

- Но его можно дописать. Внести изменения.

- Этим ты и занимаешься. И замечу, что делаешь это крайне ловко.