Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 92

Смуглянка звалась Эннией Секундой. Она являлась женой бывшего заместителя прокуратора Цезарейской Мавритании Корнелия Бальба. Ее муж прославился нелепым падением с верблюда во время въезда в Кесарию в день вступления в должность своего начальника. Бедное двугорбое животное, испугавшись перебежавшей дорогу кошки, остановилось и упорно отказывалось идти дальше. Корнелий Бальб изо всех пытался сдвинуть упрямого зверя с места, но корабль пустыни стойко перенес все его тщетные попытки, а в конце, устав от бесконечных проклятий своего наездника скинул с себя на землю. С тех пор к прокуратору приклеилось прозвище Всадник.

“Откуда она знает?” – возмутился и одновременно удивился Фабий.

- Бедняжка… – проблеяла третья матрона, Маммея Домна. – Убийство! Как жестоко. Мне казалось, Луций порядочный семьянин. А тут такое… Как ты теперь будешь без отца? Магазин, наверное, придется закрыть.

Ее муж Октавий Панса во времена предыдущего императора заработал целое состояние на спекуляциях во Фракии, обирая местное население. Отчего заслужил от них прозвище Кровопийца, а в Риме Фракиец. И первым и вторым он искренне гордился, нисколько их не стесняясь.

- Отец никого не убивал, – глухо отозвался Фабий. – Произошло недоразумение. Утром его должны отпустить.

- Недоразумение? Вот как… – деланно изумилась Энния Секунда.

- Фабий, твое поведение достойно восхищения, – проворковала Лолия Сабина. – Ты так сильно любишь папу…

- Такой хороший мальчик… – поддержала ее Маммея Домна. – Как ты теперь без отца? И мама наверняка будет вынуждена замуж выходить. Такая молодая и без мужчины в доме…

- Особняк придется продать, – задумчиво добавила Энния Секунда. – Хотя решение правильное. Как соседям в глаза смотреть?

“Вот проклятые прицепились. Достали уже. Строят из себя, а сами…”

- А ты не знаешь, за что он убил сенатора? – невинным голосом поинтересовалась Лолия Сабина. – Слухи разные ходят… Но я им не верю.

Матроны вопросительно посмотрели на него, в воздухе повисло молчание, густо наполненное напряженным любопытством.

- Я вам все уже сказал, – грубо бросил Фабий, хотел сказать жестче, но сдержался. – Простите, мне пора.

И развернувшись, едва ли не бегом устремился от них прочь.

- Что с ним теперь станет? – донеслись до него взволнованные слова Лолии Сабины.





- В армию пойдет, – безапелляционно заявила Маммея Домна. – Войн сейчас почти нет. И платят солдатам сносно.

- Аврелию жаль… – вздохнула Энния Секунда. – Хотя, может, и к лучшему. Избавилась от такого негодяя.

- Он мне никогда не нравился, – проскрежетала Лолия Сабина. – Гнусный человечишка. И скупердяй. От него при покупке иной раз скидки не допросишься.

- Верно, – согласилась Энния Секунда. – Уверена, с деньгами у Луция очень плохо. Поэтому и убил сенатора.

- Из-за денег, говоришь? – переспросила Лолия Сабина. – Представь, я тоже так думаю.

Фабий, почти дошедший до поворота, едва не споткнулся, развязалась сандалия. Присев, поправить ремешки, он, несмотря на свое внутреннее недовольство, непроизвольно прислушался к разговору соседок. Слова с трудом долетали до него, приглушаемые невнятным бормотанием гладиаторов, стоявших рядом с дамами.

- Разумеется, из-за денег. Если убивать, только из-за них. Муж всегда так говорит. Я редко согласна с ним, часто наоборот, но в этом случае его утверждение полностью подходит к этому случаю. Небось, Луций Марцелл должен тому несчастному сенатору кругленькую сумму. У него ведь дела сейчас идут весьма скверно.

“И с чего она так решила?” – разозлился Фабий, давно одевший сандалий на ногу, но подыматься не спешивший.

- Он ведь вином торгует, – поддакнула Лолия Сабина. – Вполне возможно, так и есть. Я неделю назад заходила в его магазин. Ценны дикие, а купить нечего. Я взяла несколько сортов, оказалось мерзким пойлом. Понятное дело, никто такое пить не станет. Вот и прогорает.

“Разумеется, мерзкое, – скривился Фабий. – Ты же пожадничала и купила самое дешевое. Прям, как твой муж. А пеняешь на нас”.

- А мне кажется, – возразила подругам Маммея Домна. – Тут попахивает романтическими отношениями, любовью, страстью. – Она сделала паузу, наслаждаясь вниманием, и продолжила. – Аврелия молодая, в полном расцвете. Муж часто в разъездах или в лавке торчит, занятый делами… Вот и делайте выводы.

Не выдержав, Фабий решил дальше не слушать. Слова приставучих сплетниц показались ему глупыми, вздорными и совершенно ничем не обоснованными. Словом, одна сплошная болтовня скучающих домохозяек. Но чем дальше он отходил от дома Эннии Секунды, тем больше ему начинало казаться, что в их словах присутствует весьма большая доля истины.

Дела отца в настоящем году действительно шли намного хуже, чем в прошлом. Явился ли виной недавний пожар, уничтоживший десять городских округов из четырнадцати, или причина крылась в другом, но факт оставался фактом. В лавку в последнее время заходило очень мало покупателей, а оптовая торговля, приносившая основной доход уменьшилась почти на четверть. Бесследно исчезла значительная часть крупных клиентов, состоявшая в основном из сенаторов, богатых аристократов и скучающих юнцов, прожигающих свою жизнь в бесконечных ночных попойках. А они своими покупками для пиров и званых вечеров приносили отцу Фабия отличную прибыль. Теперь приходилось заказывать поставки лишь раз в полтора месяца, тогда как раньше периодичность составляла максимум три недели.

“Глупость, – решительно задушил он начавшее было подымать свой голос сомнение. – Все не настолько плохо, дабы занимать деньги и тем более не иметь возможности их отдать. Наоборот, отцу должен целый ряд наших знакомых. И, вообще, он не стал бы от меня такое скрывать. Или стал?..”