Страница 24 из 87
Боги так же убрали все отличия от людей.
Мы вышли на золотистую при свете алой звезды солнца дорогу. По бокам она заросла высокими травами и цветами.
Я шла впереди всего отряда, а сбоку семенила Янка.
- Как же тут здорово! Настоящий новый мир! – сестричка вертела головой, едва не сворачивая себе шею. – Ах, Златка, как же тебе повезло стать богиней! Мне бы толику твоего могущества!
Я лишь усмехнулась. Сестричка всегда отличалась страстью к фэнтези и мистике.
- Это не так весело, как тебе кажется, - ответила шепотом, чтобы не услышали остальные. – Ты забыла, что за мной гоняется Тьма и компания.
- Ничего, мы с ними справимся! – изрекла сестричка с железобетонной уверенностью.
До чего же юной она была! До чего ж наивной!
- Надеюсь, - буркнула я.
Спустя пару часов решили сделать привал. Мы с Янкой радостно рухнули в траву. Все-таки некоторые физические нагрузки с непривычки утомляли. Конечно, я ходила на туризм, но четыре раза в полгода – это совсем немного.
Небо здесь было таким же голубым с зеленоватыми прожилками, похожим на драгоценные камни. Прекрасным, хоть и чужим.
- Устала? – Ироэн присел на пенек рядом со мной и вытащил из кармана длинную заморскую сигарету. Прикоснулся к ней и на конце вспыхнул маленький огонек, вокруг поплыл удушливый дымок.
- Есть немного. Ты куришь? – я отодвинулась подальше, чтобы дым не летел в мою сторону. – Рака не боишься?
Ир рассмеялся, но не издевательски, а по-доброму, как будто удачной шутке.
- Какой рак? У меня? Мы боги, Златалидэ, а не люди! Нам ничто не грозит ни время, ни болезни. Мы способны исцелить лишь прикосновением. А курю я иногда, по настроению, - и он затоптал окурок. – Довольна?
- Твое дело, твое право, - ответила я.
Он скривился:
- Отдыхай! – он отошел прочь.
- Пора кушать! – я вскочила на ноги.
Сразу же вспомнилась фразочка Свенниады: «Златалидэ, ты должна избавиться от этой пагубной привычки по-человечески сметать все подряд!»
И воспоминание лишь прибавило мне скорости. Я уже научилась создавать еду, ничем не отличавшуюся от обычной, такую же вкусную и питательную, как будто приготовленную заботливыми руками матери.
Протяжно вздохнув, расстелила скатерть и расставила по ней тарелки с сырокопченой колбаской, бутербродами с плавленым сыром, горячим грибным супом, графин с соком, салфетницу, соль, чашечки.
- Вроде все, - пробормотала я, любуясь творением мысли и рук своих.
Янка только так наворачивала кушанья. И почему она такая худющая?
- О! – Арикатину прибежала на запах вкусностей.
Остальные боги проигнорировали пиршество, кроме разве что Верлена, который присоединился к нам.
После, как насытившиеся клопы все отвалились от скатерти, кто куда, а мы с Янкой остались на месте.
Между деревьями кто-то мелькал, и звал меня.
«Злата! Златалидэ!» - манил меня. Непреодолимое притяжение заставило меня встать и пройти сквозь заросли, не оглянувшись.
- Сестричка, ты куда? – спросила Янка, несясь вслед за мной. Я ей не ответила.
На лесной полянке стояла старуха. Сгорбленная спина, костлявые руки, мутные, голубые, водянистые глаза, платье из ее молодости: все обветшавшее, слежавшееся, мятое.
- Девочки, - проворковала она, - не подскажете как добраться до Рильского селения?
- К сожалению, мы не здешние, - ответила Янка.
Старуха внезапно вытянула вперед руку – острые пальцы напоминали когти. Янка сделала несколько шагов вперед и шлепнулась прямо на землю, да так и осталась лежать. Я бросилась к ней, начала трясти, звать, но сестричка не шевелилась.
И снова тот же самый колдующий голос.
- Злата, иди сюда! – голос, которому невозможно противостоять, который влечет за собой.
Не знаю, что я слышала, а видела …
Маму и отца умирающих, и один шаг вперед и я смогу их спасти…
Исправить ошибку… Снять все тяжесть, вину с души…
Любимого мужчину, которого никогда у меня не было…
Лишь шаг и он станет моим…
Счастливую жизнь.
Я стояла почти напротив старухи, и ее острый желтоватый ноготь страшно медленно приближался к моему лицу.
До боли, до ужаса хотелось закричать, но мой рот, словно был запечатан скотчем, зашит нитками. Я даже не могла пошевелиться… когда сзади на меня упало чье-то тяжеленное тело и мы вдовеем покатились по земле.