Страница 13 из 87
Он не бил кулаком по столу, не рычал, не кричал. Его тихий, но отнюдь неспокойный голос рвал все нервы и покрывал инеем.
- Как ты посмел оставить ее там?
- Я...я не мог остаться. Владычица выгнала меня.
Ярон задумался.
- Златалитэ... я потерял ее доверие, - признался Ироэн тревожно.
Ярость Владетеля вновь заплескалась в его глазах, вновь огонь начал сжирать поля и дома.
- Иди за ней и без нее не возвращайся! - приказал Ярон.
Своей силой он потушил огонь. Такого не должно было быть. Вечно он не может сдержаться!
Ироэн вышел поникнув. Он знал, еще с детства понимал, что он здесь чужой. Слишком мало было в нем тьмы бушующей и прекрасной, слишком очеловечился он, пока приглядывал за Златалитэ.
Меня разбудила Свенни.
- Где ты была? - рассержено спросила она меня строго.
- Вот, заснула, - я повинно взглянула на нее.
- Скоро ты научишься не спать, - сказала мне Светлейшая. - Идем. - И вышла.
Мы шли по запутанной сети коридоров мимо туманных зеркал и темных просторов, прячущихся в уголках бездонного замка.
Вскоре мы достигли Светлого зала. Бежевый пол сиял под ногами, над головой была целая вселенная. Тысячи маленьких солнц освещали зал, тысячи иных планет вершили свой путь.
Свенни махнула рукой и сотворила для себя удобное кресло, а для меня стул. Кресло было просто прекрасным, словно сотканным из мягкости пенных волн, из лучей пламенеющего заката: нежных, ярких, золотисто-алых.
Стул был украшен резьбой, и каждая деталь в нем была выверена, будто рассказывая отдельную историю.
- Начнем наверное с того, что я расскажу тебе, кто такие боги кто такая ты, - решила Свенни, присаживаясь. - Мы совсем другие. Мы не люди. И ты первая после меня и Ярона. Ты наша дочь, наследница всего. Богиня душ. Однако я надеюсь, что ты не очеловечилась до конца.
- Нет, конечно, - быстро заявила я.
- Мы те, кто вершит судьбу вселенной, но делаем мы это редко, - заметила Свенни. - Нам слишком лень делать это, да, слишком лень. Прошли тысячи лет после сотворения мира. Ничтожность и величие людей. Великим мы иногда помогаем, а ничтожные... Реже. Иногда сочувствие рождается в нас, - она оглянулась на меня, - но редко. Мы не ищем цели своего существования, мы сами - цель. Мы сами - право. Вот наша конституция.
Я смотрела на нее и думала, кто дал ей это право, кто разрешил ей так себя вести с нами? Я не чувствовала себя богиней, я была человеком по сути своей. Странным человеком, но все же.
В тот миг я поняла, что если она - бог, то видимо его не существует.
Свенни зевнула.
- Ты спросишь про право, - мороз иголочками заколол мою кожу. Как могла она узнать? - Я сотворила сей мир и он мой.
« Вы относитесь к нам, как к игрушкам! - хотела крикнуть я ей. - Вы не знаете насколько жестоко ваше изобретение! ваша камера пыток! ваш мир...»
Он ущербен так же, как и вы.
Но я была осмотрительна, как и всегда. Я молчала.
- Теперь ты понимаешь меня, Златалидэ? - Свенни заглянула в мое лицо.
- Да, - солгала я.
- Я понимаю вашу боль, я чувствую красоту...
«Вы давно забыли, что такое боль».
Я была окружена предателями, жестокими и одновременно несчастными богами.
Здесь ли мое место?
- А теперь я научу тебя азам, - сказала Свенни.- Вставай!
Я поспешно вскочила со стула.
- Что ты умеешь, Златалидэ? – спросила Свенни.
Я взглянула на нее: собранную, жесткую, как наждачная бумага и начала осторожно перечислять:
- Я умею изменять ирреальность, я вижу души, работала с ними…
Свенни изломила бровь, пытливо вглядываясь в меня:
- Хорошо получалось?
- Не знаю, - я затеребила подол рубашки. – Вроде ничего.
- Пойдем, - Свенни взяла меня под руку и вышла из комнаты, вышла в ничто, в пустоту, в сумрак, разрезанный светом звезд.
Шаг и мы стояли в грязном, загаженном переулке, среди мусорных баков. Свенни брезгливо поморщилась и задумчиво произнесла:
- По сути, это то, что надо. Покажи мне, как ты меняешь реальность! – велела она.
Кто-то зашевелился среди грязного, исторгающего вонь тряпья на сырой, холодной земле. Это была маленькая кошечка, очень молодая и несчастная. Она не видела, не слышала и не чуяла нас. Нас словно бы не существовало.
- Ты же любишь делать добрые дела, - улыбнулась Свенни, и душа ее зажглась золотистым светом.
- Да! – и я шагнула вперед.
Я быстро просчитала варианты. Первый: совершенно неприспособленное животное погибает, второй болеет и опять же умирает, третий я ищу ему хозяина.
Я выбежала на набережную. Здесь было пусто. Ветер гонял обрывки бумаги, ночь мягко возлежала на земле, словно королевна, раскинувшаяся на огромном ложе.
Река блестела, отливая золотом в свете луны. Редкие прохожие спешили домой.
Каждый из них был индивидуален. Я видела его душу – саму суть, его прошлое и будущее.
Вот идет молодая девушка. Она испуганно шарахается от каждой тени, ей всюду мерещатся маньяки и чудовища.
Жизнь у нее такая же как и у всех: болезни, смерти, влюбленности юности, учеба и работа…
Она зачерствела изнутри, стала каменной, запретила испытывать себе эмоции. Ее не трогает ни боль, ни радость, ни своя, ни чужая.
Девушка не остановиться рядом с кошечкой.
Тишину разрезает скрип шин, и шум двигателя, напоминающий мне рычание зверя. Молодой мужчина за рулем задумался о новой сделке. Он прижимист и прагматичен весь, насквозь, до мозга костей.
И в тоже время он добр. Он старается помогать криво, неумело, как имеет.
Я тяну его линию судьбы из-за всех сил навстречу кошарику. Свиваю две нити в одну. И одновременно маню кошечку, зову ее, посылаю ей виденья вкусной еды, теплой постели и любимого хозяина.
И кошечка очарованная манящими перспективами вылезает из теплого гнездышка и бежит на улицу.
Теперь нужно, чтобы он остановился. Счет идет на минуты.
Я бросаюсь, встаю между машиной и кошечкой, заставляю его увидеть зверька. Раскрываю крылья. Я – невидима и невесома. Машина резко тормозит. Мужчина ругается сквозь плотно сжатые зубы. Выходит и забирает звереныша с собой.