Марготта

- Это ещё почему? Если пароль знаем. Скажем его, и они нас сами пропустят.

- А если не пропустят? Если они сегодня больше никого не ждут? Или ждут, но знают его в лицо? Или у них вообще для каждого человека свой отдельный пароль?

- Да брось ты! Зачем такая конспирация, они же не заговор по свержению Восточного Совета готовят. И если они знают приходящих в лицо, то зачем нужен пароль?

- Ну мало ли… И вдруг они нам не поверят. Что тогда?

- А тогда ничего, - беззаботно отмахнулся Кьяло. – Скажем, что ошиблись адресом и смоемся отсюда.

- Если успеем! – Кажется, у меня разыгрался внеплановый приступ пессимизма.

- Успеем! Да и не будет никто нас догонять, мы же ещё ничего не знаем. Там наверняка творится что-то интересное, а ты трусишь, как девчонка.

Я едва удержалась, чтобы не ответить, что я и есть девчонка, но вместо этого зачем-то покосилась на Глюка. Крыс спокойно спал у меня на плече (или только делал вид, что спал, но в данный момент это не играло никакой роли). Пока я раздумывала, стоит его будить или так сойдёт, Кьяло уже приблизился к двери и пару раз долбанул по ней кулаком. По коридору заплясало гулкое эхо. Меня охватило жгучее желание точно также долбануть по мускулистому организму своего наглого спутника, но потом я вспомнила, что он и так уже по лбу шарахнутый (правда тоже лбом, причём моим), поэтому я ограничилась тем, что дёрнула за хвост Глюка. Крыс на этот жест немого протеста никак не отреагировал, зато я получила огромное моральное удовлетворение.

- Пароль? – спросили из-за двери.

- Победа или смерть, - откликнулся Кьяло, попутно хватая меня за руку и притягивая поближе к себе, чтоб не убежала.

Дверь распахнулась, и мы оказались нос к носу с привратником – лохматым седым старичком, который живо напомнил мне портрет Эйнштейна из кабинета физики. Какой-то любитель пошалить (не я!) несколько лет назад пририсовал портрету рога, фингал под глазом, растрёпанную бородку, выбитые зубы и внушительную коллекцию шрамов по всей физиономии. Получившееся произведение искусства неизменно вызывало у первоклассников священный трепет, у выпускников – истерический хохот, а у учителей – праведный гнев. В жизни нашей школы портрет играл огромную роль – закрывал сквозную дырку между кабинетом и мужским туалетом; заменить его было нечем, поэтому снимать со стены изрисованную рожу не  торопились, а потом и вовсе про неё забыли.

Так вот, привратник – живое воплощение того самого портрета (разве что без рогов) – молча посторонился, пропуская нас внутрь, и спешно захлопнул дверь (видимо, чтоб не дуло). Потом он совершенно равнодушно посмотрел на наши честные физиономии, немного задержал взгляд на моих ушах и наконец ткнул пальцем куда-то вбок:

- Вам туда!

В указанном направлении оказался ещё один коридор, но в этот раз пошире и гораздо ярче освещённый. При этом ни одного окна я не заметила. Кажется, их здесь вообще никогда не было, поэтому я вполне логично заподозрила, что мы сейчас не в доме, а под ним. И не факт, что под тем, куда в прошлый раз заходила Тьяра.

- У меня такое чувство, что эти тоннели-коридоры связывают между собой все пять домов тупика. А может и ещё что-нибудь, - озвучила я свою мысль. – Так что я совсем не уверен, что мы идём в правильном направлении. Может быть, Тьяра вовсе не сюда свернула?

- Кто? – не понял Кьяло.

- Ну, Тьяра – девушка, которая вошла в коридор перед тем, как мы лбами столкнулись. Тёмненькая такая.

- А ты что, тоже за ней следил?

- Почему тоже? Я просто… Это ты тоже! И, между прочим, ты обещал мне рассказать, как оказался перед той дверью.

- Ну не сейчас же! Куда ты торопишься? Вот нет бы обрадоваться, что нас без проблем впустили, даже дорогу указали.

- Ага, знать бы ещё куда.

- Не боись, мелкий, прорвёмся, - авторитетно заявил Кьяло и ускорил шаг. То ли хотел поскорее добраться до места назначения, то ли понадеялся, что я быстро запыхаюсь и перестану пророчить неприятности. Я не стала его разочаровывать и послушно замолчала, углубившись в мысли. Как назло, исключительно невесёлые.

Но спокойно обдумать сложившуюся ситуацию не получилось, потому что коридор внезапно обогатился боковым ответвлением, и Кьяло застыл как вкопанный, пытаясь определить направление нашего движения.

- Ну и куда мы теперь? – спросил он, так и не придя к однозначному выводу.

- Туда, - я решительно кивнула на ответвление.

- Почему?

- Потому что идти прямо – это банально. Нормальные герои всегда идут в обход!

- А я не герой.

- А я просто ненормальна… ный! И что с того? – Как же трудно, оказывается, говорить о себе в мужском роде.

- Ну, тогда получается, что мы должны двигаться прямо, - заартачился парень.

- Должны, - кивнула я, - но не будем. Потому что там уже кто-то двигается, причём нам навстречу.

В конце коридора действительно нарисовался неясный силуэт. Мы не стали дожидаться, пока он приобретёт более чёткие очертания или, того хуже, заметит нас, и на удивление слаженно нырнули в ответвление.

В отличие от двух предыдущих, этот коридор не был прямым. Да он и коридором-то, строго говоря, не был. Мы оказались в тоннеле, извилистом, как хвост Глюка, только очень уж коротком. Не успела я привыкнуть к постоянным поворотам и загибулинам, как он внезапно закончился и мы оказались перед сплошной стенкой, сложенной из крупных камней.

- Тупик! – не без злорадства констатировала я, сама толком не понимая, на кого направлена моя язвительность.

- Этого не может быть! – убеждённо заявил Кьяло, внимательно осматривая стену. – Какой смысл заканчивать проход тупиком?

- Может, его просто не успели достроить…