Марготта

- Чего тебе, мелкая? – откликнулась сестра.

- Ещё раз назовёшь меня мелкой – защекочу!

- Ой, напугала! Так чего тебе?

- Это что, и есть тот самый, которого ты привораживать собралась?

- Ну… - Ксанка красноречиво покраснела, и я сделала вывод, что не ошиблась.

- Так у вас вроде и так всё неплохо складывается. Поехали домой, а? Я спать хочу. И есть.

- А ужинать надо было, когда предлагали.

- А я тогда не хотела, я сейчас хочу. Ну Кса-а-ан!

- Не ной, мелкая.

- Я не ною, я докладываю общую физико-анатомическую обстановку в моём организме.

- А по-моему, всё-таки ноешь!

- Кса-а-а-ан…

- Да тише ты, всех мертвяков разбудишь. И кто их тогда будет обратно укладывать? Я, что ли? У меня таких полномочий нет. Да и не умею.

- Зануда ты…

- Цыц, мелкая, а то про закопчённый потолок вспомню.

Пришлось всё-таки заткнуться и целиком посвятить себя исследованию окружающего пейзажа. Впрочем, на Старом кладбище я бывала много раз, так что ничего нового для себя не обнаружила. Ворота кованые, запертые, высокие – не перелезть, и свет в сторожке горит. Зато десять метров влево – покосившийся заборчик, который и хромая кошка с первого раза перепрыгнет. А за заборчиком то же самое, что и на любом кладбище. Ну могилки, ну оградки, ну цветочки бумажные к оградкам привинчены, ну бутылки из-под водки через каждые пять шагов стоят. Короче, совершенно ничего интересного.

- Нам нужен утопленник, похороненный под деревянным крестом, - бубнила себе под нос Ксанка, осматривая могилки. Вдоль дороги, как назло, располагался сплошной мрамор с редкими вкраплениями металла.

- Его здесь нет! – радостно резюмировала я, хватая сестру за руку. – Можно с чистой совестью идти домой!

- Он обязательно должен быть. Только, наверно, чуть подальше, где самые старые захоронения. Там всё что угодно можно найти.

- Ага, в том числе и приключения на свою… м-м-м… свои… твои вторые девяносто.

- Ты что, боишься? Ты же потомственная магичка в чёрт знает каком поколении, что тебе эти трупы сделают?!

- Да я не о трупах. Трупы как раз ничего не сделают, если их не будить. Но там же столько всяких живых водится, что проще самим удавиться.

- Да кто там может водиться, кроме сторожа?

Я смерила сестру скептическим взглядом (кажется, даже получилось) и начала перечислять:

- Значит так – бомжи, цыгане, сатанисты, гадюки, беспризорники, готы, ещё раз сатанисты, прочие сектанты, бродячие собаки, нацисты, толкиенисты… - В этом месте главное выдержать эффектную паузу. – Мне продолжить список? Или хватит?

- Ну, толкиенисты, предположим, на кладбищах не собираются, и нацисты, кажется, тоже. Да они нас и не тронут – на кой мы им сдались. Если что – сбежим. Вот только травку под крестом найдём…

Бесперспективняк, она непереубеждаемая. Я украдкой вздохнула. Что-то мне в этом культпоходе не нравилось. Толи предчувствие было нехорошее, толи есть хотелось, а может, просто полнолуние так действовало. Глюк в кармане тоже завозился, высунул наружу лобастую голову и зашипел. Я запихнула его обратно и зачем-то начала исследовать содержимое второго кармана. Честное слово, лучше бы не начинала! Каким-то непостижимым образом в нём уживались стержень от ручки, ржавое лезвие, карамелька в липком фантике (тут же была отправлена в рот вместе с фантиком, потому что отлипать от конфеты он категорически не хотел), пара наклеек, старая фенечка, крошки от печенья, мятый листок с недописанным стихотворением (а я же его позавчера весь день искала), пятикопеечная монета, использованный кусок лейкопластыря и прочая мелкая ерунда. Это ещё ладно, у одного моего знакомого в карманах обитали рыжие тараканы и белые мыши. И очень даже мирно сосуществовали.

Пока я перебирала в кармане разнокалиберный хлам, Ксанка успела уйти довольно далеко, и я бросилась её догонять. В той части кладбища, куда мы забрели, уже даже тропинок нормальных не было. Налепленные вплотную друг к другу кресты занимали целое поле, и обладая хорошей фантазией легко можно было представить себе мрачные силуэты упырей, вой оборотней, светящиеся глаза или отблески костра. А что? Мне даже показалось, что справа что-то мелькнуло. А теперь слева. Да и Ксанка куда-то запропала…

- Кса-а-а-ан, - тихо позвала я.

- Тут я! – откликнулась сестра из-под покосившегося креста. – Я, кажись, его нашла.

- А ты уверена, что там похоронен именно утопленник?

- Конечно нет, но зато крест деревянный. И травка растёт, - Ксанка радостно продемонстрировала мне пучок сочных листьев ярко-свекольного цвета.

- На сельдерей похоже.

- Да ну тебя, Фома неверующая. Вечно говоришь такие глупости, будто не магичка, а училка времён буйного социализма.

Я живо представила себя в строгом костюме, разношенных туфлях сорокового размера и с длинной псевдобамбуковой указкой. Волосы собраны в пучок на затылке, с носу сползают огромные стрекозоидные очки в роговой оправе… Видение было таким ярким, что я не удержалась и хихикнула. А кто-то за моей спиной и вовсе расхохотался.

Я всегда считала, что у меня хорошая реакция, а сейчас окончательно убедилась. Резкий разворот – и я нос к носу столкнулась с высоким парнем, укутанным в чёрный балахон. Лица видно не было, только глаза сверкали из-под капюшона, но по размаху плеч принадлежность к мужскому полу угадывалась однозначно. А определить, что он высокий, вообще было секундным делом. Я уже говорила, что столкнулась с ним нос к носу? Так вот, он при этом сидел на корточках. Вернее, уже вставал.

Я закончила изучение балахонистого типа мгновением раньше, чем он понял, что я его заметила, и это было очень хорошо. Потому что осознав, что обнаружен, парень резко выбросил вперёд правую руку со сжатым кулаком. Я увернулась (говорю же, реакция хорошая) и, повинуясь извечному женскому рефлексу, въехала коленом обидчику между ног. Вставать балахонистый сразу же раздумал, тоненько взвизгнул и повалился на землю. Судя по аналогичному визгу, донёсшемуся откуда-то сзади, пока я разбиралась со «своим» противником, ещё кто-то попытался обидеть Ксанку. Я обернулась и застала прелестную картинку: моя сестра стоит над скорчившимся парнем и упирает острый каблук своей туфельки ему прямо… да, вот как раз туда. А напротив стоят ещё три таких же типчика и смотрят на происходящее с выражением немого ужаса на физиономиях. Даже капюшоны откинули, чтобы лучше видеть. А может, чтобы нам было легче их разглядывать. Ну, я и разглядела-таки одну знакомую рожу.