Страница 10 из 11
Не могли. Перекопали все картотеки, проверяли сотни машин. И ничего. Да и местные ГАИ подспорьем нам не являлось. А наши силы были слишком малы, чтобы перекрыть республику. И оперативной информации никакой не было, хоть убейся – ни у нас, ни у ФСБ.
В один прекрасный день нам прислали подкрепление – федеральные силы из Чечни – омоновцы, гаишники и патрульные. Они заняли все свободное место на территории моботряда и ОМОНа Ингушетии, разбили палатки и каждое утро выдвигались к местам несения службы – перекрывали дороги, ключевые узлы, проводили масштабные мероприятия.
– Слушайте, как вы тут живёте? – спросил один из прибывших. – Постоянно стрельба. То ли дело в Чечне – тишина и покой. А тут – только границу пересекли, по нам из зелёнки пальнули – вон, в борту машины пуля застряла…
В дальнейшей суете я участия не принимал. Отбыл в Москву с грузом «200» – то есть свинцовым гробом, в котором лежало тело убитого врача из Нижегородского ГУВД Сергея Коногова, того самого, расстрелянного в злосчастной «таблетке».
Помню опустошённого, где-то даже надломленного прапорщика, выдававшего нам тело. Он несколько лет отвечал за доставку этих «двухсотых», и на лице его читалась гнетущая обречённость. Он нервно крестился и говорил:
– Жалко ребят. Дай-то Бог, чтобы наши родные не получили такой посылки.
Покидали мы Ингушетию на нескольких машинах. Собровец, помню, инструктировал нас:
– Начинается стрельба – сразу падаете на пол! И не мешаете нам работать! Понятно?
– Понятно! – кивнул я.
И вот граница Ингушетии. Будто с каким-то треском лопнувшего мыльного пузыря пересекаешь невидимую линию, разделяющую два мира. Потом Минводы, аэропорт, гражданский самолёт, а багажное отделение которого загрузили груз «двести».
Весь салон ТУ-154 набит туристами – они с туристическим скарбом, довольные загорелые, в тёмных очках и лёгких одеждах. А я смотрю на них как-то диковато. В нескольких десятках километров отсюда стрельба, гибнут люди, колесят по дорогам бронемашины. А тут – солнце, воздух, радостные лица. Мне хотелось прямо заорать: «Хрена вы сюда припёрлись? Валите и не возвращайтесь. Здесь война!»
Но в Минводах-то тихо и спокойно. Я пересёк границу того тёмного царства террора и оказался в стабильной скучной обыденности. До неё иногда дотягиваются щупальца с тёмной стороны, но не так часто, чтобы убить в людях радость жизни.
А в это время расстрелы продолжались. Эти самые чёртовы машины колесили по дорогам Ингушетии и стреляли, стреляли, стреляли.
Однажды руководство розыска объявило:
– Хватит ерундой маяться, каждую белую «девятку» проверять, агентуру поднимать. Толку нет. Разбиваемся все по экипажам и колесим по республике. Личный сыск.
– Или живая подстава! – резонно заметили подчинённые.
– Ну, пусть и так. Мы любыми способами должны их уничтожить!
И вот едет такой экипаж угрозыска. Машина обычная, пассажиры в гражданке одеты. Вот только вся забита стрелковым оружием.
И на загородной трассе опера видят ту самую неуловимую белую «девятку», до отказа набитую боевиками.
Дальше начинается блокбастер с погонями. Виражи, скрип тормозов. Прижимают бандитскую тачку к обочине. Машины замирают.
Тут из «девятки» выскакивает боевик и лупит по милицейской машине из ручного гранатомёта. Расчёт верен – после такого заряда в салоне живым остаться никто не может.
И тут происходит чудо. Снаряд РПГ пробивает стёкла милицейской машины. И, не взорвавшись, уходит куда-то в поле.
Понадеявшиеся на этот выстрел бандиты потеряли самое главное, что у них тогда было – время. Какие-то секунды – жалкие и незаметные в обыденности. Но сейчас счёты шли другие, цена секунды равнялась цене всей жизни. А оперативники этих секунд не теряли. И врезали по бандитской тачке со всех стволов. Покрошили гадов в капусту. Банда, на счету которой десятки терактов, убитые военные, чекисты, милиционеры, так вот и закончилась…
А жизнь в Ингушетии продолжается – странная, напряжённая. Что там сейчас? Трудно сказать. Давно не был. Вроде бы вялотекущая война всё идёт. Террористов периодически безжалостно уничтожают, не дают им разгуляться. На их место приходят новые – или фанатики, или безработные, решившие заколотить бакс на крови. Процесс идёт. Былого накала страстей уже нет. В целом ситуация переломлена, и, в общем-то, уровень насилия находится под контролем государства… Наверное. Хочу надеяться…
Ставший родным моботряд переориентировали на охрану порядка. Вроде и розыска уже нет там. И активности былой ребята не проявляют. Жаль. Это был реальный бастион Москвы на беспокойном Северном Кавказе, оплот российской законности, серьёзная оперативная структура. По идее, его бы расширить, дополнить следователями МВД и Следкомитета, да ещё прикомандировать федерального судью и сотрудника Генпрокуратуры. Но не знаю, наверху виднее…
Я глубоко уважаю и жителей Ингушетии, и сотрудников правоохранительных органов, честно выполняющих там свой долг. Если и написал что-то нелицеприятное, то лишь об отдельном негативе, который, к сожалению, существует в природе…
Глава 10
Премия Дарвина
Не суй пальцы в розетку. Не перебегай дорогу в сантиметре перед трамваем. Не стой под стрелой. Есть ещё куча народных премудростей, которые позволяют нам выжить в нашем высокотехнологичном опасном мире. И обязательно есть те, кто изощрённо и даже с гордостью их попирают. И становятся номинантами Премии Дарвина – калечатся и гибнут по своей дури и безалаберности, или приносят окружающим, да и себе тоже, нешуточный ущерб.
Северный флот. Время советское. Матрос-срочник вышел покурить на палубу в неположенном месте, бросил окурок, куда не надо. И боевой красавец-корабль сгорел на радость русалкам и царю морскому. Интересно, сколько сотен лет надо этому раздолбаю-матросику работать без перерыва на обед, чтобы хотя бы за гребной винт расплатиться?..
В Баку мы расследовали дело. Два лётчика показывали друг другу фигуры высшего пилотажа и в конце устроили воздушный бой. Дрались так азартно, что одна машина разбилась вдребезги, другая была сильно повреждена. Ущерб какой-то дикий – ну, сколько новенький истребитель стоит!
Помощник прокурора, помню, умудрился тогда описать имущество лётчиков вплоть до серёжек в ушах их жён, за что получил по шапке – по неосторожным преступлениям обычно имущество не описывается.
Воздушных асов привлекли к уголовной ответственности. Раньше с этим строго было – за народное добро всегда взыскивали…
Один дурачок военный строитель решил в темноте посмотреть, сколько в бочке осталось бензина, и ничего лучше не придумал, как зажечь спичку и осветить бочку изнутри. Иногда каюк бывает яркий и жаркий…
Первый месяц моей службы в военной прокуратуре Бакинского гарнизона. Выезд на стройку. Один вольнонаёмный залез в стационарную бетономешалку – это такая дурында с лопастями в несколько метров. А другой включил мотор. Ну, перемешало бедолагу так, что ни одной косточки целой не осталось…
Прокуратура четвертой армии в Баку. Дело у моего друга было в производстве. Трое солдатиков тянут провод. С молодецким криком дёргают его. Он как хлыст вздымается по дуге. И аккуратно ложится на высоковольтный провод. Три трупа…
Да, электричество – страшная сила. Убедился наглядно в этом в Нахичеване в 1988 году. Железнодорожные войска тянули линию для электровозов. Двое бойцов подняли металлическую лестницу. И умудрились уложить её на линию мощностью шесть киловольт. В общем, врезал шайтан-разряд по ним так, что руки обуглились. А сама лестница вошла в грунт, оплавив его – как будто метеорит ударил. Два трупа…
А эта история о великой силе идиотии. В вагончике пили горькую военные строители. А их приятели решили изысканно пошутить – в отверстие в двери стали из баллона запускать газ. Пьянчужки пошутили в ответ и к баллону поднесли горящую спичку – вот уж юмор так юмор, Петросян обзавидуется! В результате рвануло так, что на месте происшествия были обнаружены пять обгоревших трупов весёлых затейников. Меня хотели отправить на их. Отбрехался как-то…