Летописец

Глава 29

Я забрался в кусты и начал наблюдать за хижиной. Периодически из строения выходил Пликс, совершая обычные действия по хозяйству. Сначала он нарубил дров, потом что-то таскал, после зашел в конюшню и там возился какое-то время. Его жена Ильга вышла с младенцем на порог и, усевшись на небольшую скамеечку, грелась под лучами солнца. Королева так же покинула хижину и продолжала отчитывать дочку, на что та отвечала традиционную фразу: «Ну, мама». Вскоре к ним присоединилась Эйтелина и принялась что-то упорно доказывать, но королева топнула ножкой и распорядилась седлать лошадей.

Неожиданно из леса появилась знахарка. Мида приехала в гордом одиночестве, и мне стало интересно, где она потеряла внучку. Я прислушался и смог различить возмущенный возглас знахарки. Она ругала меня на чем свет стоит, а после присела на скамеечку и выглядела очень расстроенной.

Вот не знаю почему, но я напрягся. Раньше не замечал за собой приступов паранойи, но сейчас мне почему-то показалось, что знахарка возлагала на меня какие-то надежды. И не в плане замужества точно, потому что ее слова о женишке выглядели простой шуткой. Тогда вопрос, почему ее так взволновало мое отсутствие? Не потому ли что она договорилась с конунгом сдать меня на его суд? Тогда понятно, куда делась Нидалия – сидит под охраной и ждет возвращения бабушки с потенциальным пленником. Что ж это за мир такой, где все продают и бьют в спину? За что? Вот от знахарки я не ожидал подлости. И если ведуна, с его ошибкой в плане моей реабилитации можно причислить к старым маразматикам, то тут предательство чистейшей воды.

Вскоре Пликс оседлал двух кобыл и три всадницы направились в сторону тропинки. Заехав под деревья, они двигались медленным шагом, и я рассчитал траекторию, чтобы подойти к ним поближе. Если я правильно понимаю, то они должны проехать невдалеке от того места, где меня ждут Ворон и Буран.

Я спрятался за ствол дерева и слышал щебетание королевы, которая трещала не умолкая. У меня сложилось впечатление, что так она гонит от себя затаившийся в душе страх. Мирьяна попросила маму замолчать, но терпения Эргалины надолго не хватило, и вскоре она вновь заговорила:

– Скажите Мида, а почему вы так расстроились из-за того что Мих-Костóнтис покинул нас? Он выполнил часть договора и привел нас в ваш домик.

– У меня Нидалия под замком сидит, – мрачно произнесла знахарка. – Я хотела, чтобы он помог ее вытащить, а этот… даже не знаю, как его назвать, сбежал! А виноваты в этом вы! Как можно было подумать, что я вас похищаю?

– Но вы мне ничего не объяснили, – оправдывалась королева. – Что я должна была думать? Меня увезли куда-то в чащу. Подальше от мужа…

– Ох, Эргалина, вроде взрослая женщина, а ведете себя как ребенок.

– Мих точно так же сказал, – призналась королева. – И в чем же заключается мое детское поведение?

– Неважно, – отмахнулась знахарка. – Сегодня надо успеть доехать до древних камней. Оттуда отправим весточку вашему мужу и Аль-йорду. Скажите, что захотели посмотреть на это место. Кстати, надо договориться с ведуном, пусть даст вам маленький кусочек алтаря.

– Но вы когда вы только приехали, то сказали, что договорились с ярлом Кор-ивергом о нашей защите, – напомнила Мирьяна.

– Ярлу нужен Мих. Это он захватил Нидалию в плен. Я надеялась отвлечь его и вместе с Мих-Костóнтисом освободить внучку, – сказала Мида. – Сейчас вам в поселении ивергов появляться опасно. Он может на меня обидеться за то что не привела с собой его кровника и убить пленницу. Поступим так, как советовал Мих. Ведун не даст вас в обиду, и приструнит конунга и ярла.

Неожиданно из леса вышли несколько ваннов. Судя по цветам на щитах они принадлежали роду иверги. Впереди стоял высокий широкоплечий мужчина в кольчуге. Я его видел весной, во время боя с братьями-ивергами и Эриком. Предводитель воинов осмотрел процессию и спросил:

– Разве мое поселение находится не в другой стороне?

– Ярл Кор-иверг, что вы делаете так далеко от родного дома? – воскликнула знахарка. Кор-иверг оскалился и произнес:

– Да вот решил проверить, как ты чтишь кровное родство, вот и пошел за тобой следом. Мида, ты совсем не ценишь жизнь внучки? Куда делся Мих? Или он спрятался тебе под платье?

– Кор, вынуждена тебя огорчить, он уехал до моего приезда, – сообщила знахарка.

– И куда же, если не секрет?

– Я не знаю, – пожала плечами Мида. – Когда я вернулась, его не было. Он говорил, что будет пробираться в озерный край самостоятельно.

– Нет Мида, это я вынужден тебя огорчить, – усмехнулся ярл и, махнув рукой, подозвал воина, который тянул на веревке Нидалию. – Если ты не приведешь колдуна, я буду резать твою внучку на кусочки.

– Ты не поступишь так с женщиной из свободных ваннов, – сказала знахарка. – Люди тебя не поддержат.

– О! ты права, свободную резать не стану, но ты кое-что забываешь, она амазонка – наш враг, и свободные ванны полностью на моей стороне.

– Никалия служит мне, – заявила королева Эргалина. – И только я решаю, жить ей или умереть. Или вы намерены развязать войну между западными и восточными ваннами?

– Ну зачем же сразу войну? – усмехнулся Кор. – Можно начать охоту на колдуна, который похитил королеву и ее дочь, а когда мы его нашли, он сжег несчастных огненным шаром и сбежал. Я гнался за ним, но разве обычному человеку под силу справиться с трусливым колдуном, который бегает от демонов? Именно поэтому я расскажу правдивую историю вдовцу Бар-дьйору о том, как Аль-йорд послал Уля-найденыша вернуть королеву в город, но Мих-Костóнтис убил десять воинов при помощи колдовства и попытался похитить любимицу восточного конунга. А когда мы ему помешали, сжег королеву и…

– Кор, ты что совсем разума лишился? – удивилась знахарка. – Ты что несешь? Королева тут при чем? Ты действительно думаешь, что кто-то поверит в эту чушь? Ведун…

– Ведун скоро сдохнет, – злорадно произнес ярл. – Недавно мы поймали и выпотрошили одного жреца. Покопавшись в его вещах, Юрга-шаман заявил, что нашел способ победить ведуна. Одноглазый не доживет до рассвета.

– А ведун тебе, чем не угодил? – удивилась Мида.

– Когда чужак убил моего брата Эрика, этот всезнающий старик встал на его защиту и мне пришлось покинуть город без головы кровника, – рыкнул Кор. – Но я ждал, и боги предоставили мне возможность отомстить. Я услышал, как Уль смеялся над бегством чужака от демона. Я заплатил скальдам, чтобы они сложили сагу о том, как Мих-Костóнтис улепетывал, словно заяц. Я надеялся смешать его имя с грязью и тогда ведун вынужден будет отречься от убийцы моего брата.

– Но бой между Эриком и Михом был честным, – произнесла Мида.

– Он колдун. Юрг-шаман подтвердил, что он творил чары и так побил Эрика, – заявил Кор-иверг. – Никто не мог победить Эрика. Слышишь, никто. Я спущу шкуру с этого мерзкого чужака и набью его пасть горячими углями…

– То есть в личный поединок с ним ты вступать не хочешь? – с ехидцей поинтересовалась знахарка.

– Зачем поганить честную сталь его гнилой кровью. Я отрублю ему руки и ноги и вырву язык, чтобы он не мог колдовать, а потом медленно накормлю его углями, а когда он в мучениях сдохнет, я сделаю из его черепа чашу и буду плевать в нее каждый раз, когда вспомню о смерти брата.

Я слушал откровения ярла, и мне становилось не по себе. Это не человек, а душевно больной психопат. По нему палата № 6 плачет. А его рассуждения о чаше вообще не поддаются объяснению. Ну ладно в Земной практике были подобные прецеденты, тот же самый Святослав. Но там из чаши пили, а тут собираются делать плевательницу, как в стоматологическом кабинете. Я решительно с этим не согласен! Нет, я, конечно же, не хочу, чтобы из моего черепа пили вино или эль, но чтобы плевались! Гадость-то какая!