Страница 40 из 83
- Так что ты хотела от меня, Дестина? – Леона даже снизошла до того, чтобы назвать гостью по имени.
- Мне нужно сильное снотворное, такое, чтобы ребёнок примерно десяти лет проспал несколько часов, не чувствуя боли. У тебя есть такое?
Леона задумалась. Сложить всё воедино ей не составило труда. Если эта негодная Зарина пришла вместе с чужачкой, значит, речь идёт о Санайе. Неужели Дестина сможет помочь девчонке?
Выбор предстояло сделать нелёгкий. Если дать снотворное, и Санайя, в результате вмешательства чужачки, сможет ходить, то её искусство лекарки будет подвергнуто ещё большему сомнению, а если не помочь, то все в клане осудят её за отказ, а это ещё хуже. Да и совесть потом замучает. Всё-таки ребёнка было жаль. Никому не пожелаешь такой участи. И Леона придумала третий вариант, который позволил бы ей сохранить лицо.
- Есть у меня такое зелье, - начала вкрадчиво лекарка, как бы над чем-то раздумывая, - но только давать его надо умеючи. Правильно рассчитать количество снадобья и время приёма не каждый сможет.
Дестина тут же включилась в игру, правильно разгадав замысел Леоны. Ей было безразлично, кто будет давать ребёнку зелье, лишь бы помогло, поэтому она произнесла именно то, что ожидала услышать лекарка:
- Я так надеялась, что ты сможешь пойти с нами. Честно говоря, я совсем не разбираюсь в травах и снадобьях. Мне без тебя никак не обойтись.
Гордость Леоны была полностью удовлетворена. И она, подхватив с полки один из горшочков, двинулась к выходу.
Зарина стояла на том же самом месте. Посмотрела на Леону, которая не удостоила её даже взглядом. Потом взглянула на Дестину, идущую следом за лекаркой. И только после едва заметной улыбки, тронувшей губы Дестины, опустила глаза, чтобы скрыть вспыхнувшую в них радость. Женщина побежала вперёд, показывая дорогу, хотя в этом не было необходимости. По крайней мере, для Леоны.
***
В дом лекарка входила первой. За сорок лет своей практики она привыкла к почтению, с которым её встречали в каждом доме. Вот и сейчас Леона гордо приосанилась, всем своим видом показывая, какое одолжение она делает хозяевам этого дома.
Дестина только усмехнулась мысленно. Тщеславие было ей неведомо и она всегда удивлялась, когда наблюдала его проявление в других людях.
Санайя за время их отсутствия искусала все губы в кровь от волнения. Сегодня решалась её судьба и ожидание было для неё мучительным. Леона, увидев взволнованную маленькую девочку, устыдилась своего поведения и сразу начала хлопотать возле больной. Она развела зелье в нужной пропорции, перед этим уточнив у Дестины, как долго должен продлиться сон Санайи.
- Думаю, что смогу управиться часа за четыре, - ответила видящая, проводя более тщательный осмотр больного ребёнка, - но будет лучше, если она проспит ещё несколько часов после того, как я закончу.
- Тогда я дам ей снадобье для десятичасового сна.
- Это было бы замечательно. – улыбнулась Дестина и шёпотом уточнила, - Она точно ничего не почувствует? Моё вмешательство может быть очень болезненным, я бы не хотела, чтобы малышка испытывала боль.
Леона не представляла, что собиралась делать чужачка, но в своём зелье была уверена. Не раз она зашивала рваные раны оборотням, пострадавшим на охоте. Добыча могла оказать достойное сопротивление охотникам. И никогда ещё никто не жаловался на то, что чувствовал боль во сне. Поэтому она заверила Дестину в том, что Санайя ничего не будет чувствовать.
Как только девочка уснула, Дестина сразу же приступила к работе. Она не просила женщин выйти из комнаты. Просто повернулась к ним спиной. Для начала тщательно осмотрела перепутанные нити. Нашла места разрывов. Поняла, что придётся рвать то, что неправильно срослось и пытаться срастить всё заново, но уже так, как должно быть.
Работа заняла не четыре часа, как рассчитывала Дестина, а все восемь. Она даже не стала прерываться на обед, хотя желудок давно напоминал о том, что пора бы подкрепиться, только порадовалась, что оставила достаточно молока для Златы.
В результате такого неимоверного напряжения, Дестина даже не смогла самостоятельно подняться после того, как с работой было покончено. Спина не желала разгибаться, голова гудела, руки ломило от многочасовой непрерывной работы.
Леона опомнилась первой и бросилась помогать Дестине, видя её затруднения. Уложила на кровать, дала напиться, растёрла занемевшую поясницу и прикрикнула на застывшую Зарину, чтобы та принесла ужин.
С таким же успехом лекарка могла бы дожидаться реакции от каменной скалы. Зарина замерла истуканом перед кроваткой своей малышки и всё никак не могла оторвать глаз от ровных ножек дочки. Рубцы от недавних разрывов уже начинали бледнеть. Она, конечно, наслушалась разговоров о чудесном спасении Малены, но слышать рассказы свидетелей и видеть своими глазами – это две очень большие разницы. Даже Леона не смогла сдержать восхищённого вздоха, в котором не было и следа ревности или зависти.