Панацея

***

      Близился рассвет, еще час — и можно будет спокойно вздохнуть. Пейдж ни капли не устала, она все так же четко смотрела на дорогу, успевая поглядывать по сторонам. Уоллес мирно храпел под боком, ни разу не проснувшись. Скоро должен быть поворот на Ханфорд, и Пейдж планировала туда свернуть. Однако, вспомнив, что не одна она теперь рассчитывает маршрут, она решила разбудить своего попутчика и спросить, не против ли он осмотреться в городе.

      — Эй, сонная жопа, проснись. Тут скоро поворот будет, — Уоллес недовольно заворчал, но все же открыл глаза и посмотрел на Пейдж. — Поворот, говорю, будет. Ханфорд, все дела. Сгоняем посмотреть, что там есть?

      — Так, там же этот, Хэнфордский комплекс, да?

      — Ну да, но есть же нормальная часть города. Да, поехали.

— Да мне так-то все равно, я бы в оружейный зашел, а еще взял еды, воды и алкоголя.

      — В общем, все нужное. Да еще пару блоков сигарет сверху, верно? — Пейдж усмехнулась.

      Уоллес кивнул. До рассвета оставалось еще минут двадцать, так что мужчина и девушка ехали уже совсем расслаблено, не ожидая опасности. Ничего за ночь не произошло. Лишь постоянный крик и рычание. На горизонте за всю ночь не показалось ни одного мертвеца. Только множество рук, показывающихся из песка, и все. Ночь прошла подозрительно тихо, как затишье перед бурей. Хотя, может, и нет ничего удивительного. Ехали они со сравнительно средней скоростью, не издавая ни звука, так как двигатель у машины довольно-таки бесшумный. Может быть, они были настолько тихими, что просто никого не привлекли, не показались добычей. А может, просто сами мертвецы были заняты чем-то другим.

      Поворот показался только после восхода солнца, где-то через час. На повороте они остановились и вышли из машины. Солнце начинало припекать. Пейдж сняла куртку и повязала ее на пояс. На теле у нее было два ремня, прикрепленных крест-накрест, а сзади на этих ремнях были два кармана, из которых торчали ножи. Уоллес снова отметил, что девушка ну очень серьезно подходит к экипировке, и ухмыльнулся. Мужчина и девушка забрались на крышу пикапа, захватив с собой бурбон и сигареты. Прикурив, они сделали по глотку и стали смотреть вдаль, на открывающийся им город.

      — Когда это произошло? — спросила Пейдж. — Как уже долго происходит все это дерьмо?

      — Где-то в конце июня будет три года. Я делаю небольшие пометки в дневнике, когда происходит что-то интересное. Надо будет записать туда тебя, — Уоллес сделал еще глоток и внимательно посмотрел на девушку. При свете дня она выглядела симпатичной: темные очки, эта майка, накаченные ноги, — Сколько тебе лет? — не удержавшись, спросил мужчина.

      — Ты сам сказал, что в нашем положении это не особо важный вопрос, — байкерша тоже сделала еще один глоток и ухмыльнулась.

      — Если я расскажу свою историю, ты расскажешь свою? — Уоллес достал вторую сигарету из пачки и прикурил.

      — Валяй, обещаю, что расскажу. Но ты первый, — Пейдж взяла с него пример и тоже закурила вторую сигарету.

      — Я был в баре, когда это началось. На парковке стоял мой пикап, под сиденьем лежал дробовик, в бардачке — пистолет. В моем чертовом городе и шагу ступить нельзя было без чего-то, что могло бы спасти тебе жизнь. В бар с оружием не пускали, но у меня за поясом всегда был нож. Мы сидели с моим другом, Биллом, пили пиво, когда начали показывать эти новости с горячей Оливией Джуд. Она говорила что-то про конец света, про то, что приходят сообщения изо всех стран, просто отовсюду. В баре большинство мужиков начало паниковать. Мы с Биллом поржали, думали, что это какая-то очередная разводка. А было уже за полночь. На улице стали слышаться крики, рычание, какое-то непонятное щелканье. В бар ворвались какие-то бешеные люди, которые даже на людей были непохожи. Все запаниковали еще больше, пытались прорваться к выходу, но их рвали на части эти твари.

      Мы с Биллом решили уйти через черный вход на кухне, сесть в мой пикап и рвануть. Мы ползком двинулись к кухне, но Билла схватили за ногу и загрызли. Я еле добрался в этой суматохе до машины и сел внутрь, сразу заводя двигатель. Только я попытался сдать назад и уехать к хренам собачьим, как из бара выбежал Билл. Я ему кричу: «Старина, я думал, ты сдох! Запрыгивай быстрее!». Однако, был это уже не мой друг, а чудовище, хотевшее и меня разорвать. Я достал дробовик со скоростью света и вышиб мозги этой твари. Я понял, они лезут из самого пекла, их послал сам Дьявол, Сатана. Однако не только армия восставших мертвецов наша проблема и по сей день. Их укусы заразны. Я не знаю, по каким причинам, но если эта хрень растерзает тебя, то ты все равно восстанешь и станешь таким же чудовищем, как они.

      Это моя история, мое начало этой ужасной беготни. Я скрывался, я воровал, зимой я менял шины в каком-то гараже, чтобы ехать дальше от проклятого места. Я тогда украл из магазина одежды свитер, куртку и теплые штаны с ботинками. Зима была самой трудной. Теперь твоя история.

      — Итак, — Пейдж почти докурила сигарету и приступила к своей истории. — Моя история началась, когда я была дома у своего парня. Мы с ним играли в видеоигры до ночи, как нас окликнула его мать и позвала посмотреть новости. Мы тоже увидели эту Оливию, когда она говорила про конец света и прочее. Сказать, что мы пересрали — ничего не сказать. Отец моего парня был в это время в баре, так что мы до сих пор не знаем, выжил он или нет. Миссис Олив сказала нам быстро идти на второй этаж и найти в ее комнате два пистолета. В нашем чертовом городке тоже нельзя было находиться без оружия. Мы вооружились и спрятались. Миссис Олив пришла к нам через пять минут с винтовкой и кухонным ножом. Она приставила к двери тумбу и плотно зашторила окна. Всю ночь мы молились Господу, чтобы он спас нас. Наутро мы вышли. Все было в огне, разбитые машины, множество трупов. Это было ужасно.

      Мисс Олив проводила меня до дома, оставив моего парня ждать отца. Его отец так и не вернулся. Дома никого не оказалось. Представляешь, прихожу я, маленькая четырнадцатилетняя девочка, домой, а там никого и нет. Ни мамы, ни папы. Я сходила в подвал, забрала все папины вещи, документы, очистила его бар, оделась поприличнее и вышла обратно на улицу.

      Я просто из магазина угнала своего пупсика и уехала. Я не знаю, где сейчас мисс Олив, я не знаю, где мой отец или мать, а тем более не знаю, где мой парень. Вот тебе история о том, как маленькая Пейдж осталась одна, с сигаретами, алкоголем и оружием.

      Девушка сделала еще глоток бурбона, последнюю затяжку и выкинула сигарету. Воцарилось неловкое молчание. Пейдж пыталась осознать историю Уоллеса, а он пытался осознать ее историю. Было что-то не так, что-то как будто сходилось, будто было что-то интересное. Как будто их жизни каким-то образом пересекались.

      — Как звали отца твоего парня, говоришь? — Уоллес, прищурившись, посмотрел на солнце.

      — Билл Олив, его отца звали Билл Олив.

      Все встало на свои места. Они из одного города. Они почти знакомы. Оба одиноки, обоих потрепала судьба, оба бесцельно скитаются, оба жестоки в своих мерах выживания.