Панацея

***

      — Ты уверен, что мы там повернули? — спросил Дуглас, снова рассматривая карту.

      — Да какая уже разница, — безразлично и сухо ответил Шон.

      Парень лишь вздохнул и отвернулся, уставившись в окно. До сих пор сухая пустыня, теплое солнце и тишина. Убивающая, нагнетающая, страшная тишина, которая даже спустя три года продолжает давить на голову, изнуряя чем-то непонятным. Дуглас до сих пор боялся, ему было стыдно от этого осознания. Боялся смерти, боялся этой тишины и отвратительных морд зомби, которые преследовали на каждом шагу. Боялся того холодного воздуха заброшенных давным давно домов и дышащей в затылок темноты. Ему казалось, что он единственный, кто продолжает шарахаться от резких звуков. «Наверное, Шон больше не боится. Его главный страх уже случился», — пронеслось в голове парня. Дуглас даже до сих пор до конца не осознал то, что случилось на заправке. В голове вроде мелькали страшные картинки. Кричащая Холли, падающая вниз Клара и Анита с пустыми глазами.

      — А куда мы едем-то вообще? — решился снова завязать разговор Дуглас. Он не хотел, чтобы Шон уходил в свои мысли, и стремился его расшевелить.

      — Не знаю, куда-нибудь. Сменить пейзаж, проехаться через пару маленьких городков и развернуться. Нечего нос совать в большие города.

      — Почему это? — искренне удивился Дуглас.

      — Ха, серьезно? Ты хоть раз был в большом городе за эти три года? В действительно большом, а не как мы проезжали, или небольшие города с населением в сто человек?

      — Нет, если быть честным…

      — Там протиснуться негде, повсюду шныряют эти черти. На улицах просто нет свободного места, все в них. Хочешь передвигаться в большом городе? Хрен тебе. Иди и живи на крыше, по ним же и перемещайся, — Шон немного дернулся, стараясь скрыть свою ухмылку.

      — Ты не шутишь?

      — А с чего мне шутить? — Шон искренне улыбнулся и непонимающе посмотрел на Дугласа. — Сам посуди, сколько людей живут в том же Лос-Анджелесе, Вашингтоне, Нью-Йорке. Естественно, что когда начался этот апокалипсис, в таких городах стало больше всего мертвецов. Просто статистика и логическое мышление. Не хочу тебя обижать, но ты, видимо, этим не обладаешь.

      — Ой, иди нахрен, Шон.

      Когда солнце уже было в зените, машина до сих пор ехала по пустыне. Из-за ужасно однообразного пейзажа Дугласу уже казалось, что они вообще не двигаются и стоят на месте. Шон сидел более чем расслаблено, одну руку положив на окно, а второй ведя машину. Казалось бы, что случившееся ночью его совсем не волнует, однако это было не так. Сердце мужчины буквально разорвалось на кусочки, и сейчас он даже не чувствовал собственного сердцебиения. «Проверь у меня кто пульс — его бы не было», — подумал про себя Шон. В его голове был ужаснейший вихрь мыслей вперемешку с эмоциями, а по спине катились холодные и липкие капли пота. В глазах постоянно мелькала одна и та же картинка. Кричащая Холли, а затем умиротворенное лицо его жены, которое он почти забыл. Остались только чистые, светлые глаза и легкая улыбка. А сзади — кричащая от страха и боли дочь, чьи глаза были широко раскрыты от ужаса и непонимания. Выстрел. Крик отчаяния и горячие слезы, катящиеся по щекам.

      — Шон! Шон! — Дуглас стукнул приятеля кулаком по плечу. — Ты вообще слышал мой вопрос?!

      — А? Что? — Шон сел как можно более уверено.

      — Ты за дорогой хоть следи. Если не выспался, я могу повести.

      — Все в порядке, — мужчина уверенно повел плечами и уставился пустыми глазами на дорогу.

      Шону шоссе резко показалось совершенно бесконечным, уходящим вникуда, просто огромной черной полосой, ведущей далеко к горизонту, которого и не было вовсе. Каждый кактус был похож на другой, один мираж помутненного сознания сменялся следующим. Мужчина пару раз зажмурил глаза, пытаясь прийти в себя. На шоссе то и дело появлялась его жена в красивом свадебном платье, а через несколько метров — маленькая Холли в чудесном зеленом, которое Шон сам выбрал и купил красавице дочке. Он раздраженно дернул головой, пытаясь убрать наваждение, что не осталось не замеченным для Дугласа. Парень насторожился, чуть ближе положив руку к напарнику, готовясь вцепиться в руль при всяком страшном случае.

      — Милый, — прозвучал голос в голове Шона, — мы с Холли очень скучаем и ждем тебя, — ласковый голос звал мужчину, неприятным звоном отдаваясь в ушах, позволяя нервной дрожи распространиться по телу.

      Мужчина снова сильно зажмурился и затем раскрыл глаза. На лобовом стекле перед ним сидела его жена. Мертвая жена. В ее прогнивших глазницах были лишь белые глаза, прожигающие каким-то ненавистным взглядом. С пасти (ртом это никак Шон не мог назвать) текла слюна с кровью. Женщина хищно облизнулась и улыбнулась, обнажив желтые острые зубы. Резко подняв руку, она царапнула по стеклу, оставив глубокие царапины. Она сидела на машине, словно какое-то непонятное существо. Ноги неестественно вывернуты, руки с ужасными ногтями царапают стекло, а голова то и дело поворачивается в разные стороны, будто норовит слететь с шеи. Шон резко затормозил, и видение слетело с машины.

      По лбу катились горячие капли пота, сам он тяжело дышал, мертвой хваткой вцепившись в руль, губы ужасно пересохли. Дуглас аккуратно коснулся рукой лба мужчины, на что тот никак не отреагировал, продолжая пустыми глазами смотреть на свое видение, которое лежало в паре метров от машины. Парень провел рукой по щеке напарника и положил свою ладонь на руки Шона, пытаясь отцепить их от баранки. Шон быстро поддался на действия Дугласа, сразу переводя на него взгляд. Парень выглядел ужасно обеспокоенным и смущенным одновременно. Его обычно бледное лицо стало будто еще более белым, но щеки приобрели ужасно красный румянец. Кончики ушей загорелись, зеленые глаза приобрели какой-то странный блеск. Мужчина быстро припал к губам напарника, лишь немного поцеловав его, и вышел из машины, садясь на заднее сиденье. С минуту Дуглас просидел в шоке, затем сообразив, что место водителя окончательно освободилось и надо бы двигаться вперед.

      — Поехали? — попытался бодрым голосом завязать беседу парень, но ответа от Шона не последовало. Он разлеглся на заднем сидении в полный рост и совершенно пустыми глазами уставился в потолок автомобиля.

      Дуглас лишь обреченно вздохнул, нажимая на газ. Ему не нравилась прерогатива ехать куда-то без цели и определенного местоназначения, но посоветоваться именно сейчас со своим напарником он не мог по той причине, что Шон неожиданно потерял всякий дар речи. Парень, конечно, мог ослушаться мужчину, вжав газ на полную, и направиться в сторону Вашингтона, но настолько подставлять друга он не хотел, доверяясь его словам о бесконечных толпах зомби, готовых разорвать первого попавшегося человека на куски. Дуглас в принципе не любил испытывать судьбу и лезть туда, куда идти не советуют. Лучше быть в сохранности на одном месте и быть живым, чем строить из себя камикадзе и показывать характер, после чего ты обязательно умрешь.

      Неожиданно парню вдруг пришло озарение, отбросив мысли о смерти на второй план и выдвинув более явную проблему на передний план. Дуглас особо не считал это проблемой, но поведение Шона его ужасно беспокоило. То ли это были чувства, в чем парень очень сомневался, то ли какой-то «инстинкт». Дуглас совершено не мог разобраться в своем напарнике: в его действиях, словах, чувствах. Если же все мысли и чувства парня лежали на поверхности, то мужчина был словно закрытая на замок книга, тайну которой предстояло разгадать не всем, а лишь избранным.

      От явно безутешных мыслей Дугласа отвлек появляющийся на горизонте лес. Парень вдруг сильно почувствовал прохладу и свежительную влагу озера, будто уже находился в непосредственной близости к какому-то пруду или просто среди высоких деревьев, кроны которых доставали до облаков. Дуглас расплылся в блаженной улыбке, не сводя глаз с леса.

      — Шон, только взгляни, — только и смог произнести он.

      Мужчина немного приподнялся на локтях и посмотрел в лобовое окно. Голубые краски неба резко смешались с ярко-зелеными деревьями, болезненно ударив в голову, от чего Шон снова лег обратно, пытаясь придти в себя и выровнять дыхание, что выходило у него довольно плохо. «Надо прийти в себя. Надо идти дальше. Я сильный, я смогу, — повторял про себя Шон, словно мантру, дабы настроить себя на дальнейший путь. — Я совершенно не намерен умирать в ближайшее время. Я выживу».