Исход

Кусали тело вши, за грязное бельё,

За то, что позабыл как в дедовской кроватке

Рос сам. Землю пахал. За сельское житьё

За то, что на печи, сижывал без штанный

С икон дедовских, часами глаз и не сводил

А как надел картуз, рабочий, долгожданный

Забыл, что из крестьян. От Бога нос вратил

В селе за речкой, с покошенной избёнкой

Где нет рабочих, крестьян и боя жар

С чекисткой Дорой и мутной самогонкой

О всенародном счастье, булькал комиссар

Мы после боя – Дору14 ту, схватили

И привезли её к себе в армейский штаб

Там, в контрразведке, даму допросили

Всех поразил, кровавых дел масштаб

Родилась Дора, в маленьком местечке

В Малороссии, средь степных дорог

Резвилась с детства и купалась в речке

А папа ейный, держал в селе шинок15

Летели годы, Дора подрастала

Душа её всё полнилась страстьми

Черта осёдлости, свободы не давала

Зничтожу!… Пред фото Маркса, поклялась она в те дни

Забросив хату, маму и папашу

Марксизмом модным, Дора увлеклась

Отвергла всё, – шинок и пшону кашу

И революции всем телом отдалась

Любить, рожать в марксизме не училась

Всё больше – бомб кидать или стрелять

На баррикадах – это пригодилось

В экстаз входила – просто не унять

Ну, а когда, сраженья разгорелись

Когда в страну, пришёл «красный террор»

Её способности как раз в ЧК-а сгодились,

Чтоб исполнять, немедля приговор

Маланку16 Дору знали за Одессу

Сим именем, стращался одессит

Встречаться с ней, не было интересу

Свидания в ЧК, кончалися – убит

Но счастье Доры было скоротечно

Маланку, увели куда-то в тьму

Поставили спиной к холодной стенке

И выстрел сделал, дырку ей во лбу

А мы месили землю вновь ногами

Ложился день за чёрный небосвод

Упрямо вторили тогда себе губами

В поход, в поход, а слышалось – «исход»

Снег падал тихо, землю устилая

Густая грязь всё липла к сапогам

Мы отходили, себя превозмогая,

А «красный» шёл за нами попятам

Колона встала, прямо у развилки

И командир полка, решал куда идти

Казак внимание привлёк, запорошённый,

С копьём, торчащим, прямо из груди

Лежал он, видно, сутки на морозе

Заледенели всё – руки, голова

Но, что-то странное угадывалось в позе

И не всегда, тут подберёшь слова

Карман шинели, вывернутый кем-то

Чубук от трубки, – видно с дальних мест

Прижав к груди, почти и не заметно

Сжимал в руке, казак – нательный крест!

А рядом с телом, у главы чубатой

В лице застывшем, – пуля в глаз вошла

В грязи из снега, словно виноватой

«Будёновка», изрубленной была

Как уместить в душе такое можно?

Зачем, когда, скажи хоть, почему?

Понять тебя, казак мне невозможно

С какой же верой, сгинул ты в бою?

Зачем отрёкся, ты всего Святого?

Предал в безумстве, Родину свою

Не уж-то возжелал, рая земного?

Внушив себе, что жил всегда в аду

Теперь лежишь в степи без эпилога

А где-то с детьми, не спит твоя жена

И мать-старушка просит снова Бога

Чтоб в битве с нами, Он уберёг тебя

Поди старался, выслужить награду

А чтоб не тыкал, комиссар свой перст

И от совдепов, – получить усладу

Ты снял с груди, дедовский, Святый крест

Носился бесом по фронтам «гражданки»

Рубал, колол, стрелял, и снова разорял

Не было времени, порой, сменить портянки

Ну, а на Бога, – так вовсе наплевал

Так, что ж случилось при последнем вздохе?

Когда копьё пронзило насквозь грудь

Поди, представил, не уж-то на Голгофе

Схватил за крест – «Прости»! Успел шепнуть

Ну, хоть за это, скажем – Слава Богу!

Забрал к себе, Он грешного, кровавого раба

Который в жизни, сменил «красну» дорогу

В ад собирался – поди, а всё за зря!

На утро снова стычка с авангардом

«Будёновцы» проворно, догнали нас в степи

И снова снег, окрасился кровьями

И вновь Барбовича, спасли нас казаки

А вскоре, появился сам Кутепов

Один, без штаба, возглавил наш прорыв

Разбили мы тогда войска Советов

И всею массой ринулись в разрыв

Бросали многое, что было на учёте17

Важней всего – вывести людей

Солдат всё меньше становилось в роте

Теряли в схватке преданных друзей

Чонгар от «красных» всё же удержали

Явили «марковцы» доблесть в том бою

Златыми буквами в скрижалях записали

«Стояли насмерть за Родину свою»

Проследовал последний бронепоезд

Холодный ветер с моря наседал

А ровно в полночь громыхнуло слева

И мост в Геническе18 с неба оседал

Всё. Таврия закончилась на веки

Мы вновь одни, осталися в Крыму

Закончился исход как жизни вехи

Мы выстояли – слава лишь Ему

Не все, увы, зашли на полуостров

Колокола в церквах, по ним и ныне бьют

Они для нас лежат в качестве форпостов

Им панихиды, степные ветры, вновь поют

Советы отдыхать дали лишь только сутки

Уставшие с похода, брюзжа от воротясь,

Окапывались мы бурчя, а в промежутки

Поспать ложились тут же, торопясь

Турецкий вал19 «дрозды», сооружали

Копали блиндажи, минировали ров

Колючей проволокой штакетник обносили

Покуда, кто бы знал, ну, не хватило дров

Не скрою, было разочарованье

Когда мы в первый раз, пришли на Вал

Такое создавалось впечатленье

Что нас никто, отроду, тут не ждал!

Расписанный газетными писцами

Он представлял – чудовищем врагу

Но увидав, не инженерными очами

Он вызывал у солдат, прискорбную тоску

Куда девались Ставки нашей заверенья

Антанта20 мол, давно и плотно занялась

Создала непреступным – ну, точно, без сомненья

Короче, вся затея Русским – удалась

Не верили союзничкам нисколько

Не верили, что жаждут помогать

Они с Москвой, заигрывали бойко

Всё норовя, мир в тайне подписать

Но прежде, на Барона надавили

Чтоб мирный договор, в марте подписал

Коль нет! Грозили – руки мол, умоем

Ты – русский генерал! Царя же предавал!

С ответом, Барон не задержался,

«Я русский генерал и долг свой не забыл»

А сам отдал приказ, никто не догадался

И Черноморский флот тоннажем прирастил21

Ответ Антанты, застали на Турецком

Замёрзшие остовы, брошенных работ

Но нам не привыкать, взялися мы задело