Русская пляска

– Жду, когда вы меня пригласите.

– Я приглашаю вас. – Олег щёлкнул каблуками и склонил голову.

Офицер обнял девушку за талию, положил на свою ладонь её руку и почувствовал, как мощный разряд прошёл прямо через сердце. Ему показалось, что он знает девушку целую вечность, что они где-то уже встречались. Запах её тела был удивительно знаком ему, и всё, всё, всё было в ней каким-то родным и близким.

– Как зовут вас, прелестное создание?

– Варвара, Олег Павлович, если хотите, Варя.

– Хочу и буду называть тебя Варя. Очень хочу, чтобы ты тоже не называла меня на «вы» и по отчеству. Для тебя, Варюшка, я Олег, – он сказал это так, будто всё уже было решено и они знакомы уже тысячу лет.

Варвара совсем не удивилась и в том же тоне ответила:

– Хорошо, согласна. Я всегда и везде буду называть тебя Олег.

Они танцевали и танцевали, даже в перерывах не отходя друг от друга, говорили и говорили, словно после долгой разлуки не могли наговориться.

– Может, пойдём погуляем? – предложил Родин.

– Я тоже очень хочу на воздух.

– Пошли одеваться, встретимся в фойе на выходе.

Олег зашёл в кабинет администратора за шинелью. Не успел войти, как был припечатан к стене огромным бюстом Былкиной.

– Сегодня, Родин, ты идёшь провожать меня.

– Это кто тебе сказал?

– Это я тебе сказала!

– А я тебе говорю: остынь и отойди от меня. Я спешу.

– К этой дуре Варьке?

– Прошу тебя, освободи дорогу. Ну не драться же мне с тобой!

– Да хоть и побей, всё равно ты будешь мой.

И тут в Родине проснулся вишнёвский хулиган, готовый и по морде дать.

– А ну отхлянь, шалава вонючая! – Он поднял правую руку, она испуганно отошла в сторону. Лейтенант, на ходу надевая шинель, глянул на Былкину так, что у той задрожало всё внутри.

Настроение было испорчено, но с Варей Олег держался молодцом.

Варя рассказывала о себе, о том, что родилась и выросла в деревне под городом Иваново, окончила семилетку, затем текстильный техникум и по распределению приехала в Камышин, работает на отделочной фабрике технологом, помогает деньгами родителям и младшим братьям. Любит читать и ходить в кино, избрана комсоргом цеха.

– А театр любишь?

– Я не часто бывала в театрах, в Иваново два раза ходила. А здесь не была ни разу.

– Тогда давай на этой неделе сходим. Я посмотрю репертуар и куплю билеты.

– С тобой с удовольствием.

На прощание Олегу очень хотелось поцеловать девушку, ему показалось, что и она хочет этого, однако лейтенант сдержал порыв. В ту пору девушки были гораздо целомудреннее и скромнее, потому, прощаясь, парень ласково погладил девушке руку. И опять! Опять эта искра, это необыкновенное чувство. Что это? А это было началом большой любви.

Домой Родин шёл в приподнятом настроении. Будто и не было этого дурацкого эпизода с Иркой Былкиной, он о ней и думать перестал.

А она о нём думала, и думала со злостью. Былкина была из тех женщин, которые уподобились мужикам типа: «сказал, моё, значит, моё».

Ира затаилась, вся кипя как медный самовар, ждала случая, и он не преминул быть.

Один из курсантов училища подружился с ткачихой, дружба дошла до интимных отношений, она понесла, а он на попятную: это не я и беременность не от меня. Начались разборки, вмешался комсомол, а курсант Сидоров ни в какую. Ткачиха Петрухина писала жалобы во все инстанции.

Сидорова заставляли жениться, угрожая исключить из училища, и это за месяц до диплома! Жениться-то курсант женился, а как получил диплом и назначение в часть, уже в лейтенантских погонах, подал на развод.

Вот тогда-то Былкина и накатала докладную в обком комсомола о недостатках в коммунистическом воспитании курсантов в училище, добавив к этому случаю несколько бытовых пустячных примеров. В докладной через строчку фигурировала фамилия Родина как главного виновника всех недостатков. Секретари обкома, зная Олега, конечно, ничему не поверили, однако проверку с участием офицеров облвоенкомата в училище организовали.

Возглавлял комиссию Василий Головкин – заместитель заведующего организационным отделом обкома ВЛКСМ. Три дня работали проверяющие, беседовали с курсантами и начальством, с вольнонаёмными и жёнами офицеров, изучали документы. Нигде никаких изъянов не нашли, кроме как научили протокольный сектор лучше писать свои бумаги.

В заключение теперь уже полковник Бабаян сказал членам комиссии, что за всю свою многолетнюю службу он не помнит лучшего комсомольского вожака, чем лейтенант Родин, и эта докладная записка больше похожа на жалобу от зависти и ненависти лично к Олегу Павловичу. Мнение политотдела одно: это гнусная ложь в адрес офицера. Члены комиссии с ним согласились, а Головкин, прощаясь с полковником, заключил:

– Вот что делает неразделённая любовь! – Он-то знал всю подоплёку лживой докладной, Олег за рюмкой чая рассказал.

Комиссия уехала. Одна из работниц Камышинского горкома комсомола встретила Ирину в коридоре.

– Привет. Зайди как-нибудь, пошепчемся.

– Пошли сейчас, у меня до совещания есть пятнадцать минут.

Не успела за девушками закрыться дверь, как подруга затараторила:

– Дура ты, Былкина. На кого жалобу настрочила?! Ты хоть знаешь, что у Родина в обкоме все друзья? С ними как ни поговоришь, они в конце разговора Олегу привет передают. Секретари ждут его, ждут, когда он отслужит, и место в обкоме для него уже готово. А ты, глупая, на него поклёп возвела. Так что мой совет тебе – извиниться и наладить с ним хорошие отношения.

Но Былкина никогда ни перед кем не извинялась, это было не в её правилах. Ирка вскоре своей огромной грудью соблазнила курсанта-выпускника, прикинулась беременной, и тот увёз её то ли в Сибирский, то ли в Дальневосточный военный округ. Больше о Былкиной никто ничего не слышал.

А пока на улице стоял жаркий май, в иные дни температура доходила до тридцати градусов, в устье Камышинки пацаны уже купались, город был наводнён клубникой, пошли первые огурцы, в палисадах отцветала сирень. Олег дарил Вареньке цветы каждый день, был по уши влюблён, она отвечала ему взаимностью. Встречались вечером, расставались около полуночи, но до близости дело не доходило, хотя оба уже были готовы.

Родин твёрдо решил сделать всё по закону: супружеские отношения только после свадьбы, поэтому быстро сделал предложение своей любимой.

У Вари из глаз покатились слёзы, это были слёзы радости и счастья, она была согласна, ждала этого предложения.

По закону – так по закону, невесту необходимо было познакомить с матерью. Лейтенант отправился к своему прямому начальнику просить трёхдневный отпуск в Волгоград.

– Ты что же такой-сякой, а? Я его за сына почитаю, а он от меня невесту прячет! – улыбаясь возмутился мудрый армянин, давно заметивший, что Олег влюблён. – Значит, поступим так, сначала невесту представишь мне, а если получишь одобрение, поедете к матери. Сегодня в 19.00 жду вас у себя дома, жене моей тоже интересно будет взглянуть на твою избранницу. Скажи хотя бы, как её зовут?

– Варвара.

– Красивое имя! Варя, Варенька!

– Я зову её Варюшка.

– Для армянина это не совсем правильно. Наши школьные учителя русского языка всё время удивляются великому и могучему русскому слову, говоря: «Это удивительный язык, Настя – это женское имя, а «ненастя» – это непогода». У нас в языке нет мягкого знака и мягкие звуки не приняты, потому Варюшка будет ассоциироваться с варежкой.

Оба рассмеялись. Погода и настроение были прекрасные. Хорошо и по-доброму прошёл ужин у Бабаянов, жена полковника Анаит-джан приготовила массу армянских блюд, всё было очень вкусно, была музыка, были шутки, со стороны можно было подумать, что это одна семья. Олег и без слов понимал, что Варя хозяевам понравилась. Эта удивительная девушка очень хорошо чувствовала ситуацию, присматривалась к тому, что делает Анаит Ашотовна. Они вовремя уходили на кухню, чтобы дать мужчинам поговорить.

– Билеты бери на пятницу. В понедельник должен быть на службе, времени тебе хватит, такая девушка не понравиться твоей маме не может.