Страница 10 из 105
Не зная, как на этот призыв отреагирует моя новая знакомая, я на всякий случай сделал пару шагов назад. К моему удивлению девушка протянула мне зеркальце, на её лице застыло выражение вселенской скорби. Я не садист, и понимаю, как тяжело молодой леди расставаться с полюбившейся вещью, но зеркальце мне дорого не меньше.
- Молодец! – похвалил я его. – Не пошло на поводу и проявило сознательность!
- Ой, да чихало я на твою сознательность! – голосом Маньки-облигации ответили мне.
Нет, так дальше нельзя, как-то надо его приструнить! Краем глаза я заметил нечто знакомое. Кремнецвет! Очень кстати! Я подошёл к растению, стянул рукав на ладонь и осторожно сорвал колючку. Зеркальце издало звук, похожий на сглатывание, мысленно я поздравил себя. Делая вид, что любуюсь отвратительной флорой, стал насвистывать легкомысленный мотивчик. Зеркало, проявляя нетерпение, завибрировало. Ничего не знаю, хороший букетик, самому надо. Зеркальце дураком (или дурой?) не было.
- Ну ладно, погорячилось, - тренькнуло оно, - с кем не бывает? Меня тоже можно понять! Затащил в чужую реальность, думаешь, легко целый месяц молчать?
Своего я добился, а потому приблизил кремнецвет к зеркальцу, оно изогнулось и, громко чавкнув, втянуло растение в себя. На всё про всё ушло секунд пять, после чего зеркальце сыто зевнуло и изобразило довольную улыбку без лица. Чеширский кот, блин. Что поделаешь, у моего плоского друга своеобразное чувство юмора.
Я вдруг вспомнил про амазонку, та не шевелилась, наблюдая за нашими манипуляциями.
- Угадай, кто лучший в мире укротитель стёклышек? – мне вспомнился летающий толстячок со шведской фамилией.
Зеркальце фыркнуло, но промолчало. Амазонка же, наоборот, вышла из транса и даже смогла говорить.
- Я слышала о таких вещицах, - она указала на зеркальце, - но никогда не встречала, это большая редкость. Говорят, их во всём Драме несколько штук.
Драм. Точно! Именно так назывался этот мир. Но постойте, а как же тогда хоббиты и прочие толкиенутые персонажи? По идее вся эта земля должна называться Средиземьем или чем-то подобным. Да, непоняток много, но у меня есть зеркальце. Правда, я стал подозревать, что оно выдаёт информацию не полностью, а потихоньку, как бы дозировано. А, может, это я не научился им пользоваться? В мои размышления, - это здесь в порядке вещей, - опять беспардонно вторглись.
- Откуда оно у тебя? – амазонку по-прежнему интересовал артефакт.
Не знаю почему, но мне показалось, что она стала относиться ко мне по-другому, с меньшим пренебрежением, что ли. Хотя в глубине души я понимал, что всему виной не моё врождённое обаяние, а говорящее зеркало.
- Не знаю, - признался я. – Оно всегда со мной было.
Девица казалась заинтригованной.
- Я слышала, что такие вещи, - продолжала она, - у других не работают.
- Как это?
- Ну, функционируют только у того, кому принадлежат. Пока хозяин их не продаст или не обменяет на что-нибудь. Или подарит…
Амазонка, прищурившись, вперила в меня взгляд, мне стало не по себе.
- Ну?! – после небольшой паузы продолжила она.
- В каком смысле? – не понял я.
- Я тебя спасла? – она шагнула ко мне.
- Это спорный вопрос, - я на шаг отступил.
- Орк пятого уровня тебя пинал, как хотел, ещё чуть-чуть и прикончил бы.
- А, может, у меня такая тактика? – я пытался оспорить очевидное. – Я падаю, враг думает, что я готов и расслабляется. Тут я его…
Дослушивать до конца мою военную доктрину амазонка не стала, а привычным жестом, я бы даже сказал буднично, выхватила меч и приставила его к горлу. Горло было моим.
- В общем так, цыплёнок, - она понизила голос, - я тебя выручила – ты должен заплатить.
Вот, значит, как! И здесь всё построено на суровых законах монетаризма, все хотят извлечь выгоду и получить прибыль. Я с осуждением посмотрел на меркантильную девицу, та ждала ответа.
- А если я откажусь?! – вопрос носил формальный характер, потому что ответ лежал на поверхности.
- Тогда ты расплатишься жизнью!
Надо же какой пафос! Несмотря на решительность, с которой была озвучена угроза, мне почему-то казалось, что меня не убьют. Может, покажусь чересчур самоуверенным, но я чувствовал, что между нами наметилась тонкая, едва различимая ниточка под названием симпатия. Правда, проверять эту теорию на практике я не решился. Кто её знает, может её кумир – Юдифь? Я на мгновение представил, как рыдает над отрубленной головой хоббита моя новая знакомая. Жуть! Я очистил воображение от мрачной сценки и вернулся к действительности.
- Но у меня ничего нет, - я развёл руки в стороны, демонстрируя материальную несостоятельность.