Страница 103 из 120
- ОН ЧТО!? – в ужасе округлила глаза она и привстала на локтях, но Герцог властно надавил на её грудную клетку, опрокидывая жену на подушку:
- Лежи, - сказал он со сталью в голосе, а ладонь переместилась с ключиц к лобку, - Ты всё ещё мокрая… - сказал он и коснулся пальцами промежности девушки, а она не совсем целомудренно, инстинктивно чуть раздвинула ноги, отчего ощутила укол совести и тут же залилась румянцем, отводя глаза в сторону, - Генри чуть тебя не трахнул, - спокойно заметил Блэквелл, лаская чувствительный бугорок между ног жены, отчего она прогибалась в удовольствии, но на лице отражался стыд и сомнения, - Надо же, как это, оказывается, просто!
Он уверенно двигал рукой, но тем не менее был нежен, касаясь самой чувствительной зоны на теле Алисы. Он знал, как доставить ей удовольствие, прекрасно понимал, что она любит, не ускорял движений по уже совсем мокрой от желания плоти, а она громко простонала, сквозь сжатые зубы:
- Перестань…
- Хочешь, чтобы это делал Войт?
- Винсент, прекрати! – громче сказала она, смыкая ноги, блокируя движения властной руки, но тело хотело большего. Алиса умела себя контролировать, но единственность брешью в её доспехах всегда был лишь её муж и повелитель, который в эти секунды не хотел останавливаться и не терпел протестов.
- Ноги раздвинь, - рыкнул он, глядя со злостью, - Я сказал: раздвинь ноги, Алиса! Раз уж ты пренебрегла свободой, изволь принять это как мой приказ: раздвинь свои чёртовы ноги!
И она раздвинула, пристально глядя на мужа глазами, полными скорби. Он без церемоний расстегнул штаны, сел на колени, чуть склонившись над женой, оголил свой рельефный член и вставил в её лоно, прикрывая от удовольствия глаза, полные агрессивного блеска. Он качал бёдрами, двигаясь не быстро, но нежен вовсе не был. Это было грубо, властно и без вопросов.
Алиса молчала, отведя взгляд в сторону. Винсент искал её глаза, пытаясь прочитать её, но она закрыла лицо ладонями, шумно вздыхая – это было единственная её активность в этом странном половом акте, который закончился быстро.
Когда Винсент отдышался, то тут же ослабил хватку и освободил жену из своего плена, взял на руки и положил под одеяло.
- Ты… - начала Алиса обречённо, - Уходишь…?
- Да.
- Но…
- Просто секс. Мне надо было тебя трахнуть, что я и сделал.
- Винсент, не надо! Пожалуйста…
- Не унижайся, - он сел на край кровати и посмотрел на жену серьезно, - Мне неловко, что так тебя отымел. Прости за то, что… нельзя с тобой так.
- Делай со мной всё, что хочешь, но делай это со мной, - прошептала она, - Не надо с кем-то другим... хочешь быть нежным, хочешь жёстким – просто будь.
- Ты достойна большего.
- Куда ты уходишь? – спросила она осторожно, но в ответ получила лишь какое-то нагнетающее молчание. Она зло прищурилась и сказала, - Винсент, ты знаешь, что будет, если ты мне изменишь?
- Догадываюсь.
- Ты больше никогда ко мне не прикоснёшься. Я уйду, не так, что ты сможешь меня вернуть, а навсегда, плотину сорвёт безвозвратно. Ты понимаешь о чём я?
- Не шантажируй меня.
- Я не шантажирую, а констатирую факт. Ты ведь не хочешь этого?
- Конечно нет, - бесстрастно произнёс он, сидя недвижно некоторое время, - Я кончил в тебя… - виновато сказал он, поцеловав её в лоб, - Но наверно ничего страшного не будет, у тебя же на днях должны быть месячные.
- Считаешь мой график?
- Немного сбился, но, судя по груди, у тебя со дня на день.
- Жаль тебя расстраивать, - замерла она и снова отвела взгляд, смотря в окно с тяжестью.
Он тоже замер, лишь медленно обращая на жену осторожный взгляд, который менялся, становясь непроницаемым.
- Что? – переспросил он сипло.
- Не будет у меня месячных.
- Ты…
Она кивнула и закрыла глаза:
- Не знаю, как так вышло, я не специально…
- Ты об этом хотела поговорить на годовщину?
- Думала, что это будет подарком для нас обоих, но выходит… что я ошибалась. Всё снова так не вовремя, но я… не могу от него избавиться, если ты вдруг хочешь это предложить.
- С чего ты взяла, что я попрошу тебя об этом? – спокойно заговорил Винсент, потирая щетину задумчиво, - Это ведь наш ребёнок: твой и мой.
И тогда Алиса повернулась к нему, смотря бирюзово-серыми глазами, которые окружал покрасневший белок, по щекам бежали крупные слёзы, а вид был сдержанный, но жалостливый: