Страница 100 из 113
— Пять дней, златокудрый. Всего пять дней продержись. Но смотри: пострадает хоть кто-то — маг, человек, хоть последний тиронский попрошайка — ответишь ты, именно ты. Запомни.
Барс тоже улыбнулся, только Жадиталь в этой улыбке видела больше угрозы, чем радости. А потом бросил:
— Давай свой портал!
И направился к стражам.
Пока Армин вязал портал, пока хранители миссии вместе с товарищами уходили в зыбкое жемчужное марево, Рахун еще раз подошел к Жадиталь:
— Вот и все, сестренка. Прощай, — и обнял, теперь уже долго и крепко, по-настоящему. — Ты только за сыном моим присмотри там, ладно? Сабаар останется с нами — он нам нужен. Лаан-ши умница, поймет.
— Белокрылый! — окликнул его Фасхил. — Поторопись. Тебя жду.
Когда портал рассеялся, городские ворота снова распахнулись. На площади перед стеной появились люди торговца Кера, они уложили южанина на подушки в резном возке и следом за гружеными телегами селян направились в город.
Площадь опустела, а Жадиталь все еще стояла рядом со своей повозкой и смотрела куда угодно, только не на Армина, сидящего в траве, чуть в стороне от дороги на месте бывшего портала.
Потом он все же поднялся, подошел и заговорил первым:
— Магистр Жадиталь, позволь, хоть до дома тебя провожу, что ли?
3
Начало лета года 637 от потрясения тверди (двадцать пятый год Конфедерации), Серый замок ордена Согласия,Тирон.
Адалан и Кайле все ждали, когда же подойдет миссия, а дождались только Доду с Ваджрой, пропыленных с дороги и потных, словно добирались не на лошадях, а бежали рядом. Но, не смотря на усталый вид, оба очень обрадовались встрече. Доду сразу подскочил к подружке, подхватил под мышки, закружил по лужайке, словно она все еще была ребенком. А может, он и не ошибся: Кайле и брыкалась, и пищала как ребенок, а потом так весело захохотала, что Адалану сделалось противно, и он отошел к Ваджре — этот, конечно, зануда, но хотя бы не такой заносчивый позер.
— А где все остальные?
— У ворот застряли, — охотно начал объяснять Ваджра. — Магистр Армин велел наших хранителей в город не пускать, Т’хаа-сар Фасхил стал с ним спорить, а потом и вовсе драка вышла: Такир чуть не загрыз какого-то важного господина, вот нас и отправили предупредить городские власти. А уж от Торговой Палаты мы домой…
— Ясно, — кивнул Адалан. Хотя ясно ничего не было. Что теперь, миссионеров опять отправят подальше, и он их даже повидать не сможет? А встречающие? Фасхил останется со своими… А Рахун, а Сабаар?..
— Может Армин и прав, — продолжал Ваджра. — Наши даахи-то в самом деле озверели. Да и как им не озвереть…
Он замолчал и нахмурился.
— Страшно было? — спросил Адалан.
— Страшно, — Ваджра повел плечами, словно поежился, хотя стояла жара, и даже ветер был теплым. — Сотни умерших… мы костры складывали из одних покойников.
— Точно, златокудрый! — влез Доду. — Пучеглаз наш перетрусил, весь первый день рядом с мертвяками трясся: надо в кучу волочь, а он стоит и смотрит, как примороженный.
Надо же, а казалось, он так увлечен Кайле, что и не слышит ничего. Но разве хоть один разговор может обойтись без великолепного Доду? Вдруг кто-то не узнает, что именно он был самым храбрым, самым умелым и всех спас! На Адалана его бахвальство давно не действовало, зато на Кайле… она смотрела на Доду как на героя.
— Жалко было. Люди же…
— Люди! Живые — люди. А мертвые — просто тела: мясо, ливер и кости. А ты прямо как даахи, чувствительный наш.
Ваджра оправдываться не стал, только рукой махнул, а Доду продолжил с удовольствием:
— Ничего, наставница Жадиталь все-таки создала лекарство. Пришлось попотеть, конечно, но мы справились — мор остановили. И не все же сураны померли — выживут, поднимется племя через год-другой. А для нас, зато, редкая возможность практики. Смотрите!
И он резко вскинул руки — с ладоней вверх взметнулось пламя. Огненный столб никак не меньше десяти локтей загудел, завихрился и тут же опал, как не было. Ваджра даже не дрогнул — наверное, не в первый раз видел этот фокус, а вот Кайле отскочила в сторону, а потом с восторгом уставилась на своего ухажера, будто бы он и в самом деле сотворил что-то невообразимое. Адалан тоже испугался от неожиданности, но виду не подал — вот еще! От простого пламени он не шарахался! Попробовал бы этот умник на пламя бездны хоть глазом глянуть… Однако Доду все равно остался доволен: руки отряхнул и снова приобнял Кайле.
— Понравилось?
А та как онемела, только сияет, как новенький талари, да кивает, словно, и правда, чудо какое увидела.
— Потом, когда погода будет подходящая, я тебе еще покажу, как из облаков лепить можно…
Хвалится, и сам на Адалана поглядывает: а ты, златокудрый, мол, чего притих? Или тебе слабо так?
Слабо? Ему?! Твари бездны заметались перед глазами, от пробудившейся силы аж ладони закололо… Но Адалан вспомнил: ступени Иглы, мерное дыхание, звенящую тишину горных ледников… и успокоился — бездна отступила.
А на Доду с Кайле в обнимку смотреть все равно было тошно. И вот как им, недомагам, объяснишь, что не в слабости дело, а как раз наоборот? Да захотел бы Адалан — пламя бы не то что до крыши замка долетело — оно бы в небо ушло! Только как потом его остановить? Особенно, когда так и тянет ухажеру этому рожу начистить! Адалан пропустил друзей вперед, приотстал, а потом и вовсе свернул в другую сторону — за густые ветви вишневого сада, к пруду.