Страница 1 из 26
Но для тех, кто придет
В мир, охваченный мглою,
Наша повесть послужит ключом,
Ибо древнее Солнце —
Солнце героев —
Нас коснулось прощальным лучом…
(Оргия праведников «Das Boot»)
1.
Болота начинались прямо здесь — вот так, необычно и странно: под ногами коня еще твердая почва, а несколько опрометчивых шагов — и спасения не будет. Знаменитые синедольские топи, не напрасно прозванные Гиблыми. Они тянулись на многие мили в обе стороны, преграждая путь в глубину древнего чудесного леса…
Зачем мы здесь? Я громко позвал:
— Ваше величество! Мы слишком оторвались от свиты, надо возвращаться. Здешний лес небезопасен…
— Гиблые топи! — юный король, похоже, не пожелал меня услышать. Он поддал пятками в бока лошади и галопом умчался вперед по самой границе болот. Мне ничего не осталось, как пуститься вдогонку. Впрочем, недалеко: тропа закончилась, кобыла короля взбрыкнула, обдав брызгами себя и всадника, и встала у плотной стены рогоза.
— Это и есть знаменитые Гиблые топи, лорд Хейли? — юноша отерся рукавом и, сдвинув с глаз лисью шапку, заглянул мне в лицо. — А за болотами? Старая Пуща? Легендарная страна ситов? Та самая, «золотая страна нечестивого разврата и колдовства»? — он многозначительно приподнял брови. — Несметные сокровища, тысячелетние леса и плодородные земли всего в паре миль?
В паре миль, которых не одолеть. В ином мире. В другой жизни…
Разговор мне нравился все меньше. Любой мальчишка бредит подвигами, славой и самолично добытыми богатствами, уж кому это знать, как не мне. Не за этим ли юный король, едва отделавшись от опеки, покинул столицу и примчался ко мне в Синедол? Не для того ли выпросил показать болота?
Но правителю должно думать о последствиях своих желаний.
— Ваше Величество, война с ситами началась задолго до того, как был коронован Ваш прадед. Более двухсот лет страха, гибели и разорения! Ваш покойный отец поступил мудро, сумев замириться с владыкой Пущи и пресечь месть. Бог свидетель, и людям, и ситам это далось непросто — взаимные страх и ненависть все еще глубоки, хотя с тех пор…
— «...уже более двадцати лет ни один человек не видел сита, равно как и не ступал под сень их священного леса»! — со смехом закончил юноша, — Лорд Хейли! Я — просвещенный монарх, и знаком с историей. А еще я знаком со слухами. Зря вы не жалуете столицу, мой друг, при дворе ходит много слухов. Например, о том, что Гиблые топи — не такая уж неодолимая преграда, — серые глаза короля глядели испытующе.
«Чего хочет этот балованный мальчишка?.. всерьез решил сунуться в Пущу? Нет, определенно, для короны он слишком зелен. И воспитан — из рук вон!» — рассердился я. Король, между тем, продолжал:
— Я слышал, до договора, они были обычными болотами с клюквой, лягушками и утиной охотой, их никто и не думал бояться. Больше того, мне докладывали, что есть человек, для которого это по-прежнему так. Ему, буде на то желание, ничего не стоит провести в Пущу хоть целое войско… и этот человек — ни кто иной, как лорд Синедола, хранитель Восточного рубежа Хейли Мейз. Или мне лгали? Ну, мой верный рыцарь, что скажешь?
О, Бог мой, Единый Отец всего сущего! Я думал, эта история давно забыта!
— Нет, Ваше Величество, — я посмотрел в глаза своего короля со всей твердостью, на какую был способен, — Вам донесли верно. Не знаю, кто и как проведал об этом, но граница с ситами заперта не случайно, и я…
Глаза юного монарха вспыхнули неистовым молодым азартом:
— Можешь? Так, Хейли?! Я хочу открыть!
Призрачные пальцы коснулись моей груди, отыскали тонкую нить старого шрама, и под ними сжалось, заныло сердце.
— Вы представляете, какой бедой это обернется?!
Страшась не совладать с нахлынувшими чувствами, я отвернулся и замолчал. Воспоминания юности пробудились и захватили меня целиком…
2.
…Все началось летним утром. Я по обыкновению еще валялся в постели и ждал завтрака. Но вместо кухаркиной пигалицы-дочки на пороге появился посыльный отца и с надменным видом велел немедленно явиться пред светлы очи Лорда Кейна за наставлением и поручением. Остатки сна мгновенно исчезли. От греха подальше следовало поторопиться.
Я хмуро поднялся и потянулся за одеждой. Небрежно брошенная с вечера рубаха пропахла кабацкой кислятиной, а штаны, вдобавок, оказались забрызганы грязью. Смена из сундука — мятая и штопаная — выглядела немногим лучше, но выбора не было. Я спешно натянул штаны и сапоги, накинул рубаху, прихватил пояс и, на ходу затягивая гашник, чуть не бегом кинулся в отцовские покои.
Несмотря на ранний час, лорд Кейн Мейз был свеж и подтянут: наверняка успел не только позавтракать, но и исполнить многие хозяйские обязанности, о которых я в свои восемнадцать не знал и знать не желал. В ту пору отцу уже перевалило за пятьдесят, он стал не так силен и статен, каким помнился мне в детстве. Забранные в конский хвост волосы из соломенных превратились в пыльно-седые и изрядно поредели, лицо прорезали глубокие морщины, а в белках светлых глаз все чаще появлялись кровяные жилки. Но и постаревший лорд Кейн по-прежнему держал железной рукой весь Синедол. Однако дела повесы-сына владыку интересовали мало. И уж если сегодня отец вспомнил о существовании наследника, то ничего хорошего это не сулило.