Страница 23 из 82
- Я уезжаю, - тут же из комнаты показался и Джан. – «Следят, что ли? Всегда же спали в такую рань!» - Господин говорил со мной. На поединок выставляет. Через четыре дня. Буду защищать его честь, да… - почувствовав колыхание воздуха, она обернулась и взглянула в темно-карие, почти почерневшие глаза младшего сына графа Жасари. – Вместо тебя, Дан, - отчего-то на мгновение ей стало страшно. – «Если я буду заменой ему, то… противник – сильнейший телекинетик. Мне ни за что не справиться. Стоп! Не узнаю собственных слов! Ау, Сепфора! Демон с ними со всеми, и похуже ситуации были», - отбросив сомнения, девушка подошла к лестнице, но остановилась, услышав обращение к себе.
- Откажись, с Лан-о-Ани тебе не тягаться, - жестко выдал Дан. – Еще ни одного проигрыша в поединках за ним не числится.
- Победа или смерть – мне не важно, - стоя к ним спиной, безучастно произнесла Сепфора. – С волей Господина спорить не собираюсь.
- Дура несчастная! – прорычал Дан, думая о том, как правильнее поступить дальше. Только выход оставался один…
Переглянувшись с Джаном, они со вздохом разошлись по своим комнатам.
«От Сепфоры одни неприятности», - не сговариваясь, подумали оба, прекрасно понимая, что в ближайшие дни покоя им не будет.
Собиралась Крейсторф долго, будто не хотела покидать уже привычное место обитания. Сложив свою небольшую поклажу в мешок, она аккуратно достала взамен всему сверток и развернула его. На лице мелькнула улыбка.
Спустя некоторое время девушка спустилась вниз. Там уже ее ждал Дан. Заметив Сепфору в полном боевом облачении, он замер.
«Моя Псефора, - сглотнув, невольно отметил мужчина, рассматривая ученицу. – Ее одежда – это я подарил, - черные кожаные штаны со множеством ремешков, перехватывающих ноги, кожаный с металлическими вставками широкий ремень. На бедрах - перевязь, к которой прикреплялись два кинжала. В дополнении ко всему – черная не обтягивающая рубашка. Что, что, а свои недостатки Сепфора скрывала так же умело, как и достоинства. На руках девушки красовались перчатки, но не прикрывающие пальцы. На ногах – сапоги без каблуков. Поверх всего – черный плащ с капюшоном. Простенько, но удобно и мило. – Откуда у нее? Ведь дарил Псефоре, хотя та ни разу и не примерила. Или… Я окончательно запутался».
Заметив на себе пристальный взгляд Дана, Сепфора ухмыльнулась, но потом внезапно вспомнила о сестре и вслух произнесла:
- Между мной и Псефорой есть коренное различие: цвет глаз. У меня – темно-карие, у нее – гораздо светлее с золотым отблеском и немного суженые зрачки. Обращай внимание и больше никогда нас не спутаешь. Ладно, удачи вам.
- От нас так легко не отделаешься, - моментально сорвавшись с места и широко улыбаясь, возвестил Джан и поднял небольшую поклажу с пола.
Тут же из-за угла показался Кирос и возвестил, что лошади к путешествию готовы. Мужчины, не сговариваясь, направились к выходу, а возле двери возмущенно оглянулись и посмотрели на ученицу, словно говоря: «Ну и долго нам ждать?»
- Да вы издеваетесь! – возмущенно прикрикнула Сепфора. – Вам никакого приказа не поступало, вот и оставайтесь здесь, нечего по столицам разгуливать!
- Вообще-то, и приказа о прекращении твоего обучения Господин не присылал, поэтому придется топать в такую даль, - тяжело выдохнув и разведя руками, наигранно пожаловался Джан. – Эх, не люблю я конные поездки, потом все косточки ноют, а тут пару дней, не меньше, придется в седле провести. Да и Кирос мой наездник не ахти, - брюзжа, как самый настоящий и древний старик, он покинул дом.
С легкой усмешкой его примеру последовал и Дан. Девушка же недовольно поплелась в конце, проклиная всех и вся в этом мире.
Путешествовать Сепфора любила в гордом одиночестве: никто не мешал пустой болтовней, не лез в душу, да и просто можно было поразмышлять о собственной никчемной жизни, настроить планы на ближайшие пятьдесят лет, которые заключались в одном – убить, забыть, снова убить, отомстить. И так до бесконечности.
Раньше, до смерти сестрицы, девушка часто разъезжала по городам, выполняя приказы Господина, чаще всего кровавые и жестокие, поэтому слух о беспощадной прислужнице везде распространился быстрее ветра. Но Сепфору это не смущало и даже забавляло: какие-то людишки, раньше пытающиеся убить ее, теперь трепетали и дрожали от страха. Ну а закрепившаяся репутация убийцы… Кого волнует подобная мелочь?
Через пару часов непрерывной езды девушка озвучила вслух некоторые мысли относительно неприязни населения маленьких поселений к ее персоне. Разумеется, это никого не удивило, но было решено объезжать деревушки, останавливаясь вблизи мелких речушек, коих в данной местности протекало несколько.
Ночью дежурили по одному все, за исключением Кироса – мальчишке вообще приходилось тяжело: за считанные минуты в седле он становился белее первого снега и постоянно норовил упасть на землю. В итоге пришлось посадить его вместе с Джаном, во избежание лишних бессмысленных жертв. Сначала «благородный» Дан выступил за то, чтобы и Сепфора не напрягалась ночными дежурствами, но после яростного взгляда, чуть ли не молнию метнувшего в неприятеля, осмелившегося так оскорбить воина, разговор утих. А на утро второго дня произошло совершенно неожиданное…
Последним дежурил Дан, поэтому и завтрак остался за ним. Но поднял девушку отнюдь не привлекательный запах горячей еды. Услышав непонятную возню возле своего спального места и тихое ржание коня, Сепфора открыла глаза.