Страница 42 из 125
Утром я проснулась под звон будильника, и в первые несколько минут всё никак не могла понять, где нахожусь. Вроде место знакомое, вокруг привычные вещи, но где оно находится? Осознание того что я очнулась в собственной спальне пришло неожиданно. От этого стало не по себе. Не узнать собственную комнату? Это ж надо.
До работы по привычке добиралась на общественном транспорте. Как всегда в утренний час пик были переполнены не только дороги, но и маршрутки. Люди набивались в них как селёдки в консервные банки.
Отчего-то вспомнилось, что у меня есть водительские права не только на мотоцикл, но и на легковой автомобиль. И папа давно предлагал мне взять кредит и купить старенькую иномарку, чтобы не приходилось каждое утро вот так изображать из себя законсервированную рыбину. А я всё отнекивалась, мол меня всё устраивает. Говорила даже, что в общественном транспорте лучше думается. Сейчас же я была готова взять все свои слова обратно. Нужно серьёзно задуматься о папином предложении. Я бы, конечно, могла ездить на работу на мотоцикле, а там уже переодеваться в форменный белый верх - чёрный низ. Но, это было бы возможно только летом. А вот осенью или зимой, подобный способ добираться до офиса стал бы крайне неудобным.
Раньше Ник всегда отвозил меня по утрам на работу, я имею в виду, то время, когда сам находился в городе. А это случалось крайне редко. Его засунули на руководящую должность одной транспортной компании, как только он закончил институт. И с тех пор он непрерывно колесил по просторам родной страны, перенимая опыт и изучая инновации. Так прошло почти три года, и вот, наконец, моего Никиту Дмитриевича назначили директором всего местного городского филиала его компании. Я как-то в шутку предложила ему взять меня на работу, но он ответил, что будущие супруги не должны работать вместе. Помню, в тот момент я чуть не подавилась колой. Но мой дорогой Ник, быстро скосил разговор к другой теме. Потом как-то забылось. Но с тех пор между нами существовал негласный договор: я не лезу в работу Ника, а он не лезет в мою.
Пока я шла по офису, в направлении своего кабинета, настроение моё поднялось до невиданных высот. Оказывается, коллеги скучали по мне. Об этом говорили их приветствия и счастливые улыбки. И я знала, что всё это было искренне. Честно говоря, всегда умела чувствовать людей, их эмоции и настроения. Но, после того, как Тамир снял с моей внутренней энергии блок, а добрый Лит обрушил на мою неуёмную головушку разряд силой тысячи молний, я стала ощущать это гораздо сильнее. Но у такого своеобразного дара был один большой минус. Дело в том, что если человеку рядом со мной хорошо и он счастлив, то я буду радоваться вместе с ним, испытывать те же эмоции что и он. Но если человеку грустно… Я почувствую всю его боль.
Тамир учил меня контролировать этот дар, но у меня почти не получалось. Для этого нужно было закрываться от всех, а мне, наоборот, хотелось открыться миру. Учитель тогда усмехнулся и сказал, что скоро мне надоест упиваться чужими чувствами, и я закроюсь сама. Но я не верила. Что ж, поживём – увидим.
Кстати, всю поломанную электронику в офисе давно починили, и мой компьютер сегодня запустился с первого раза. Сейчас рабочее место показалось мне таким родным, таким удобным и уютным. Но вся эйфория развелась, когда, подняв глаза над монитором, я наткнулась на злобный взгляд Анны Степановны. Она стояла возле моего рабочего стола, уперев руки в бока, и весь её вид говорил о том, что моя неожиданная командировка её явно не обрадовала.
- И где тебя носило? – грубо спросила она.
- Я была в командировке, во Владивостокском филиале, - ответила я, непроизвольно сильнее вжимаясь в стул. - Меня туда отправил сам Николай Павлович. Разве он вам не сказал?
- Сказал, конечно. Но только знаешь, у нас же нет филиала во Владивостоке.
И тут я поняла, что об этом Тамир не позаботился. Придётся придумывать самой.
- Анна Степановна, понимаете, я здесь всего лишь подчинённая и приказы начальства оспаривать права не имею, - раздражённо проговорила я. - Если вам нужны разъяснения, будьте добры обратиться напрямую к директору нашего филиала. А мне нужно у бухгалтеров по билетам отчитаться и получить компенсацию за командировку! – с этими словами встала из-за стола и, пройдя мимо удивлённой начальницы, направилась на десятый этаж, в бухгалтерию.
Пока шла, в залах стояла полная тишина. Нет, я не излучала сияния, и вслед за мной не ломались электроприборы. К слову, энергетический баланс даже не колебался. Просто никто и никогда не позволял себе разговаривать с грозой нашего офиса, старой мымрой Анной Степановной, в таком тоне, как только что говорила я. Теперь в офисе определённо чувствовался исходящий от коллег страх перед начальницей и уважение к моей скромной персоне.
Из бухгалтерии я возвращалась в приподнятом настроении. Добрые радушные бухгалтерши пока сканировались билеты, и составлялся расчёт компенсации, напоили меня чаем и накормили печенюхами. В их весёлой компании я окончательно расслабилась и почти забыла об утреннем инциденте. Вот только инцидент меня не забыл…
Я даже не успела дойти до своего компьютера, как из-за угла нарисовалась Катерина, помощница директора, и попросила меня срочно явиться в его кабинет. Вот уж чего-чего, а такой подставы я никак не ожидала. Чует моя пятая точка, что сейчас буду отхватывать по полной программе. Скорее всего, наша великая и могучая Анна Степановна, ошарашенная моей наглостью, как только оттаяла от шока, сразу же отправилась жаловаться главному. Он-то и должен был урегулировать наш конфликт. Да только, на моей памяти ещё не один спор с участием начальника и подчинённого не завершился с пользой для второго, и почти все такие инциденты заканчивались увольнением. Поэтому, в офисе всегда царила жёсткая дисциплина и смирение.