Страница 17 из 180
Растих подошел к церберу у дверей, а я, предоставленная сама себе, с облегчением свалилась в ближайшее кресло. Сил у моего нового тщедушного тела было удручающе мало, и недавняя пробежка отняла почти их все. Хозяин стола положил руку на темный шар, такой же, как и на столике рядом со мной. Потом то же самое сделал Растих. Это что – проверка личности? Но тут адъютант опять положил руку на тот же шар. Нет, это явно не идентификаторы. Скорее – переговорники. Или «перемысленники»? Вслух-то никто ничего не говорил!
- Курьеру леди Аминики дозволяется войти к Его Величеству, - торжественно провозгласил адъютант, оторвав ладонь от шара.
Я поднялась и неуверенно пошла к столу, но на полдороге меня перехватил Растих. Он открыл ту дверь, что располагалась за спиной адъютанта, и, выразительно мотнув мне головой, вошел в другое помещение. Я последовала за ним.
Следующая зала была не больше приемной, но обставлена куда как изысканнее. У широкого окна, доходившего почти до самого потолка, в пол-оборота к нам стоял молодой мужчина в светлой тунике, подпоясанной широким поясом с висящими на нем простыми ножнами, в которых было что-то типа кинжала. Я хорошо разбиралась только в кухонных ножах, поэтому опознание вида холодного вооружения господина у окна на этом завершилось. А тот смотрел на меня со смесью легкого интереса и ожидания:
- Ты курьер моей дочери, леди Аминики?
Дочери?! Это – король? Да ему и тридцатника на вид не дашь! Стою в полном ступоре и таращусь на Гремиона Третьего. Но тут мне прилетела помощь в виде крепкого тычка от мерзкого Растиха. Я не удержалась на ногах и упала вперед, больно ударившись коленями об пол.
- С королем говоришь, дура безмозглая, кланяйся, - свирепо прошипел мой сопровождающий.
С трудом поднялась, зло зыркнула на охранника и, закусив губу, изобразила куртуазный, в моем понимании, поклон: витиевато махнула правой рукой и наклонила голову.
Его Величество Гремион Третий с нескрываемой насмешкой дождался завершения моего приветствия:
- Что-то курьеры совсем учтивость и хорошие манеры позабыли. Это уже граничит с профессиональной непригодностью, - саркастически посетовал он. Потом холодно добавил:
- И долго мне еще ждать?
Я слегка зависла, потом сообразила – письмо! Достала его из-за ворота рубашки и пошла было к деду, но не успела и шага сделать, как грубая рука Растиха вернула меня на место, а затем бесцеремонно выхватила письмо прямо из моих ушибленных пальцев. Я только возмущенно пискнуть успела, а он уже сосредоточенно водил над матушкиным посланием рукой, затем расслабился и понес его королю.
На меня перестали обращать внимание. Король углубился в чтение письма. Я вздохнула и потерла ушибленное колено, поморщилась от того, что ладони тоже саднили и тут услышала приглушенное восклицание короля. Подняла голову, и наши глаза встретилась. Гремион Третий разглядывал меня с таким жадным любопытством, с таким восторгом, и сожалением, что я даже затрепетала от напора его эмоций. Но наш обмен взглядами длился не более пары секунд. Миг – и эмоции короля исчезли, как будто над ними занавес опустили.
Король задумчиво покрутил письмо, перевел взгляд на Растиха, приказал:
- Оставь нас.
И, не дожидаясь, пока тот выйдет, обратился ко мне спокойным голосом:
- Подойди ко мне… курьер, расскажи о моей дочери, о леди Аминике.
Но едва за Растихом закрылась дверь, как я оказалась крепко прижата к монаршей груди:
- Ники, как же ты выросла! – дышал мне в макушку мужчина, обнимая меня так, что даже ребрам больно было.
- Я тебя видел только два раза, оба – до того, как тебе исполнилось семь лет. Ты меня помнишь? – король отодвинул меня на расстояние вытянутой руки, вопросительно заглядывая в глаза. Я отрицательно покачала головой.
- А я ведь тебя совсем не узнал, - опять прижал меня к себе Гремион Третий. – У тебя аура сильно изменилась. Твоя мать все мне объяснила в письме. Но Ники, потерять память из-за обрыва связи тела с душой… Я не уверен, что смогу тут помочь. Это, скорее, надо к жрецам и жрицам Светлейшей обращаться. Но мы что-нибудь все равно придумаем! – утешающе погладил он меня по голове, а я чуть не запрыгала от радости: у меня появилась легальная отмазка, почему не восстанавливается память принцессы. Слава Богу! Слава Светлейшей! Слава... Больше никто на ум не приходил, поэтому я, все еще витая в эмпиреях от облегчения, радостно заполнила паузу:
- Я тоже очень рада тебя видеть!
***
Общение с дедом оказалось совершенно необременительным. Из письма королевы и моих объяснений четко вытекало, что мой визит должен сохраниться в секрете. Никакого представления двору, никаких балов на шестнадцатилетние – ничего этого для меня устраивать было нельзя. Дед – я никак не могла приучить себя к мысли, что этот молодой мужчина на самом деле уже разменял восьмой десяток, - решил, что до поступления в Академию мне необходимо пройти ускоренный начальный курс введения в магию. Потом подумал и добавил историю и политическое устройство государств, и обзор рас. Представляли меня всем как сироту, которая якобы была двоюродной племянницей начальника охраны короля – того самого сурового вояки, поручившего Растиху отвести меня к Его Величеству. Позаботиться обо мне он решил во имя светлой памяти кузины и в соответствии с ее предсмертной просьбой, изложенной в письме, с которым я якобы приехала. Девушка - курьер, доставившая письмо от леди Аминики, демонстративно покинула резиденцию короля, а племянница бравого капитана гвардии тем же вечером прибыла во дворец в наемной разваливающейся карете. Кстати, начальника охраны звали очень поэтично, почти как горный цветок, – Эдэль Вейс, а сокращённо – Дэл, но вот в характере у него поэзии не было ни грамма. Суровый неулыбчивый тип приземленный до невозможности. Он стал единственным, кому король раскрыл мое инкогнито, и именно Дэл продумал весь план моего превращения в Веринику Вейс. Он обеспечил меня бумагами, подтверждающими происхождение Риники Вейс из безтитульного и безземельного дворянства. Рики была из низов, но все-таки дворянкой, а не простолюдинкой.