Невозможное

Всё это время он искал новую самку оборотня, чтобы продолжить с ней эксперименты, но никак не находил. После внезапного и бесследного исчезновения мамы, оборотни усилили охрану своих женщин — так судьба сломала планы отца в отместку за нас. Но он не сдавался, а попутно наблюдал за мной. И был вознаграждён. Вскоре после пятилетия я начала видеть ауры, а чуть позже свалилась с лестницы… и не получила даже царапины! Хотя больно всё равно было. Я тогда сильно перепугалась, тем более что почти сразу пришёл Максимилиан и уволок меня из подземелья, где до этого держал с мамой, лишь раз в день позволяя ненадолго погулять во внутреннем саду. После этого началось обучение, и маму я видела с интервалами примерно в полгода, так маг устраивал мне своеобразные каникулы на несколько дней. Годы потекли чередой постоянных уроков и тренировок. Узнав о наличии магического дара, отец решил лепить идеальное оружие из меня. Особенно когда выяснил причину «счастливого» падения — наличие природного щита. Я ненавидела отца, но упорно училась и всегда была послушной. Он думал, что такова природа самок. Но я знала, что просто шла к своей цели. И цель эта, на первый взгляд, казалась совершенно недостижимой: вырасти не просто альфа-самкой, но самой настоящей Альфой, сильной настолько, чтобы даже самцы не могли противиться моей воле! Только в этом случае я смогла бы почувствовать себя в безопасности. А однажды наступил день моего первого оборота. Я гуляла с мамой в саду, и отец уже пришёл забрать после очередных «каникул» на учёбу, когда тело скрутила жесточайшая судорога. Всё окружающее воспринималось замедлено, но, тем не менее, чётко запомнилось. Помню, как жутко кричала от безумной боли, не идущей ни в какое сравнение с наказаниями мага, как ответно кричала мама, вырываясь из стальной хватки Максимилиана и обвиняя его в бездействии, как с отстранённым любопытством наблюдал он сам за моими мучениями — выживу или нет? Я решила, что непременно выживу, справлюсь. Тогда я много не знала, в основном действовала на интуиции, но почти никогда не ошибалась в таком случае. И, прислушавшись к себе, поняла, что моя магическая сила, совсем иной природы, чем обычно магия оборотней, борется с животной сутью, мешая поменять такую привычную уже форму. И если ничего не предпринять, эта борьба просто разорвёт меня. Неудивительно, что до этого я не слышала о полукровках оборотней и магов — они, скорее всего, просто не переживали оборот. До сих пор не знаю, что я тогда сделала, отец тоже не смог ничего понять, но как-то удалось примирить две моих сущности, чуть ли не насильно спаять во что-то новое и способное выжить. Но я не успела. Уже придя в себя на четырёх маленьких лапках, увидела, как Максимилиан вырывает сердце у бездыханной Тивары (позже я узнала, что он просто свернул ей шею, устав от криков и сопротивления — даже ошейник не смог перебороть материнский инстинкт, — а сердце потом использовал как ингредиент для зелий). Маленькая девочка, увидевшая смерть любимой мамы от рук бездушного отца… Любой другой ребёнок наверняка бы сломался или сошёл с ума, но я уже была закалена четырьмя годами жестокой учёбы и лишь ещё больше возненавидела монстра, по какой-то неведомой ошибке являвшегося моим отцом. Но если раньше ненавидела его с детской горячностью, то сейчас родилась холодная расчётливая ненависть, а маленькая девочка, увы, умерла от горя. Детство кончилось в тот день. Хныкая, я подползла к телу матери и лизнула её в лицо. Глупо и по-детски — надеяться, что мне всё показалось и вот сейчас она встанет и обнимет меня. Но с кристальной чёткостью я чувствовала, что именно этого и ждёт отец. Проснулась новая возможность — эмпатия. И как хорошо, что она достаточно редкая — даже отец ею владел лишь на зачаточном уровне. Неплохое подспорье на пути к цели. Максимилиан поднял меня за шкирку на уровень глаз, принявшись внимательно рассматривать. А я изо всех сил проецировала на него свой страх, съёжившись в комочек и зажмурив глаза — лишь бы не почувствовал и не увидел в них отражение ненависти! Показать страх оказалось так просто, особенно если на самом деле боишься — весь такой высокий, сильный и жестокий, он всегда пугал меня, мелкую для своего возраста и тоненькую. Но мой страх теперь был не панический, а рассчитанный, направленный на достижение цели. Я даже подумывала, не обмочить ли для достоверности его куртку, но потом решила, что это уже перебор. Так мы и стали жить дальше: я — учась всему, чему только получалось, и при всяком случае демонстрируя свой страх перед отцом, покорность и желание угодить, а он, обучая меня магии и разным наукам. Вскоре появились и другие учителя — по рукопашному бою, фехтованию, способам тайного убийства и выживания в неизвестных опасных местах. Я училась с удовольствием, но со всеми преподавателями, кроме отца, была холодно-вежлива. Знала: ему это нравится, да и расслаблялся маг от такого явного предпочтения его персоне. Потихоньку я завоёвывала его… не доверие, нет — он в принципе никому не доверял, но безоговорочную веру в мою преданность. В тринадцать я убила своего первого человека — просто человека. Как сказал Максимилиан, это тренировка. В четырнадцать убила уже по приказу — оборотня. Никогда не забуду удивлённых глаз, когда трогательно вздрагивающая в его объятьях милая малышка, найденная в лесу, вдруг резко вытащила из кучи листьев длинный кинжал и вонзила прямо в сердце! Потом мне ещё пришлось и отрубить мужчине голову, дабы принести магу, в подтверждение выполненной работы. А ещё через некоторое время началась гормональная перестройка, предвещавшая скорую первую течку — слишком рано! Вот тогда стало реально страшно, ведь давно уже Максимилиан не делал секрета, что я дальше пойду в «разведение» — он так и не оставил мысли вывести полностью подчинённого альфа-самца.