Страница 2 из 171
- Два слога, а столько проблем... – вздохнула Полька, снимая туфли и бросая ключи на тумбочку у входа.
Она прошлась по квартире, танцуя, скинула пальто на диван, дошла по коридору к кухне, полюбовалась на тикающие часы в форме котенка, завернула в спальню и резко присела на стул перед фортепьяно. Погладила гладкую полированную поверхность, чувствуя приятную прохладу подушечками пальцев. На мгновение в голове проскользнула мысль — сыграть. Она даже готова была поддаться импульсу, но... нет. День и без того был достаточно плохим, чтобы потом ее еще и мучила совесть.
Полина встала и подошла к зеркалу. Щеки горели, глаза странно блестели, словно она вот-вот расплачется, тишина давила на мозг и перекрывала доступ кислорода в легкие. Девушка отвернулась от зеркала и сделала глубокий вдох. От себя самой никуда не деться, а она прекрасно знала, что с ней происходит – ее было стыдно. Так стыдно, как не было уже много лет. А все из-за чего... из-за какого-то пустяка.
Нина бы сказала: «из-за собственного зажравшегося тщеславия». Вот такая она – ее сестра. Всегда готова поддержать в трудную минуту.
Уж лучше бы она была здесь – орала на нее, дразнила, насмешливо молчала, сидя в углу, разбирала бы по полочкам каждый ее жест, слово, взгляд, втолковывала, как надо было поступить правильно, контролировала так, как никогда не контролировала мама – пусть было бы все это и в десятикратном размере, только не было бы этой давящей тишины, что неизбежно возвращает к сегодняшнему неудачному дню.
Утро
День на факультете журналистики начинался как обычно.
Первую пару они привычно прогуляли, хотя непонятно было, зачем — ведь все пришли, пусть и с опозданием. Они так поступали всегда по вторникам — день утренней физкультуры и день утреннего прогула. Все прогульщики засели в столовой — с чаем, кофе, пирожным «наполеон», булочками, шоколадными батончиками и прочими вкусностями, поднимающими настроение. Столовая была пустой — кроме их физкультуры по вторникам пары в восемь утра начинались только у первокурсников. Но на первом курсе никто, находясь в здравом уме, пары не прогуливает.
Сумки прогульщиков полетели на пол, воздух пропитался ароматом кофе и выпечки, и столовая принадлежала им вся без остатка — и пустые столы, и огромные окна, и даже музыка, изливающаяся из огромного, почти доисторического приемника на стойке буфетчицы.
Полина сделала глоток чая и откинулась на спинку стула, жалея, что не осталась сегодня с утра дома и не досмотрела сны. Если бы не Нинка, растормошившая ее, чтобы обсудить список покупок, она возможно хоть немного выспалась бы и позже узнала очередную неприятную новость.
Это случилось неделю назад, а они все только это и обсуждали — третье за полгода исчезновение девушки. Марина Микишина. Каждой из пропавших было двадцать или чуть больше двадцати, все они были студентками. Наиболее яростными эти обсуждения стали не столько из-за того, что они были журналистами и им казалось, что эта новость касалась их в первую очередь, и даже не из-за того, что каждой из сидящих за столиком девушке угрожала такая опасность, но и потому что Марина Микишина была одноклассницей Катьки — старосты Полиной группы. На Катьке лица не было.
- Нет, мы, конечно, с ней не очень ладили в школе. Точнее, мы просто не особо общались. Да и потом, в 10 классе она ни с того ни с сего перевелась в соседнюю школу. Но все же... когда ты не знаешь человека, о котором идет речь, это всегда воспринимается иначе, чем когда ты знаешь такого человека.
- Может быть, ее еще найдут, - ободряюще заметила Полина, стараясь, чтобы произнесенная банальность не была воспринята как глупость. Все сидящие за столом подумали об одном и том же: хорошо бы ее нашли живой.
- Возможно, - протянул одногруппник Славик тоном, в котором царили угрожающие нотки. Славик — великий болтун — последние полчаса вел себя странно: был непривычно мрачен и задумчив. Полине это совсем не понравилось: когда Славик замыкается в себе, беды было не миновать.
- Это же Затерянная Бухта, - с сомнением протянул Петя Долгушин. Он замолчал, не развив тему, но все сразу поняли, о чем речь.
Затерянная Бухта - романтически прозванный жителями древнейший район Портовый городок. Когда-то с него начался их город. Теперь это место считается таким своеобразным «гетто». Примерно в северной части города, омываемый с одной стороны морем и замыкаемый с другой стороны окружной, он был возделан в форме овала, а со стороны города границу его тщательно охранял Охотный ряд – длиннейшая улица, забитая всевозможными лавками. Это был ряд не просто скучных магазинов, которые преданно сметали на своем пути все заезжие туристы, это был своеобразный базар, на котором можно было найти почти все, что угодно и даже больше того, что ожидаешь найти. Существовал он круглый год, вне сезона, держался крепко, как некогда держались на своих местах причудливые торговцы города Макондо, которых не смог потопить даже бесконечный дождь.
И все это пространство, огороженное и тщательно охраняемое его жителями, неофициально считалось самым бандитским районом города. Здесь властвовали свои законы, с которыми было не сладить городским властям. Портовый городок, местные жители так же называли его Старым городом, жил своей жизнью, подчинить его себе было невозможно. Этим местом в начальной школе пугали детей, и все, кто находились сейчас здесь, до сих пор испытывали пиетет перед Бухтой, отголоски старого страха.
Все, кроме Полины. Про такие места обычно сочиняют страшилки, но здесь многие из этих страшилок имели свойство исполняться. И она знала об этом лучше любого своего однокурсника.
Именно здесь пропадали те девушки, но значило ли это, что кто-то из Бухты несет за все это ответственность? Когда Полина попыталась донести эту мысль до ребят, те лишь зафыркали, как кони.