Невеста без места

Наутро, не рано, прискакал посыльный с княжьего двора, прокричал, как по обычаю следовало, что де просил князь кариярский Вереней Горятыч пожаловать невестину «родню» молодых встречать, вено требовать — князь де готов честью-честью заплатить за ту голубку, что его сын-де изловил, не спросившись. И угощенья княжьего отведать, как же без него — то есть, на свадебный пир.
Тут же подали к крыльцу готовые уже, тройками запряженные возки. Воевна, нарядная, в шелках, в повое с цветными каменьями, грузно сошла с крыльца. Она уставшей казалась, под глазами легли густые тени, словно с бессонной ночи — может, так оно и было.
Около Вельки боярыня остановилась, улыбнулась ей:
-Не грусти, горлиночка, и не серчай. Попируем мы и на твоей свадьбе. Дай-то Макошь...
-Ничего, матушка, - сказала Велька, - а про воеводу нашего, про Горыныча, не слышно?
Покачала Воевна головой, рукой махнула:
-Ничего... Вот еще забота, где он, окаянный? Его дело вас беречь, с князем рядиться на свадьбе, как старшему, вместо вашего батюшки, а он здешних татей ловить взялся... - и знак Любице сделала, дескать, ушли бы вы с чужих глаз...
Хотя, чужих глаз тут и не было почти, и боярин Мирята, и Вышана отбыли на княжий двор раньше.
-Пойдем, - Любица обняла Вельку за плечи, - у нас тоже дела найдутся.
Боярин Городей, муж Любицы, одетый в праздничный синий бархатный кафтан поверх шелковой рубахи, всем распоряжался — он-то как раз доволен был, что воевода от дел ушёл, дал ему себя показать. Досадливо на жену поглядывал — ему бы с красивой и нарядной женой на пир явиться, а его Любице придется при княженке сидеть. Сундук с невестиными подарками на возок погрузили - всем этим, по обычаю, Чаяна перед пиром станет новую родню одаривать, и вено за невесту получать боярин будет. Суета, крики, и все же радостно всем было — кто же на свадьбе станет грустить!
Уведя Вельку, Любица ей сказала:
-Тебе наряд приготовить надо. Мой-то готов. Вот хоть чем, Велюшка, поручусь, что князь за нами пришлет... за тобой, то есть.
-И с чего ты взяла? - уточнила Велька, хоть и не удивилась особо.
Пришлет за ними князь, не пришлет... так, серединка на половинку. Много о чем накануне передумала Велька, перед тем как уснуть, много словечек и недомолвок и княжичей, и боярина Миряты, и Вышаны в памяти перебрала, а всё не что-то сходилось...
-Пойдем, выберем... - потянула её Любица за собой, в клеть, где сундуки с обоза составили.
И разглядев те сундуки, горестно воскликнула: на всех замки висели. И на тех, что с Велькиным приданым, и на других тоже. А где ключи — то знает только Воевна, и, может, муж Любицы... у них не спросишь уже и не потребуешь, уехали.
-Как же быть?.. Ничего! У меня ещё есть шелковая верхица, подошьем тебе... и на голову поищем... ничего, мое наденешь, пусть моему боярину будет совестно! - заявила, сверкая глазами, боярыня, - это надо же, одежду запереть! Повеселим народ на том пиру, но уж от князя нашего скрывать не станем!
Не слишком Вельке хотелось на пиру народ веселить...
-Не прислал пока за нами князь, - отмахнулась она.
Пока Любица суету затеяла, девок за работу посадила, радовалась, что вообще нашлось приличное, праздничное, что можно на княженку подогнать, Велька вышла на гульбище, склонилась над перильцами. Внизу где-то играли дети. Показалось Вельке, что она голос Витулки слышит, боярского сынка. Кричали о чем-то дети, спорили...
-А меня князь Ивень обещал к себе в Озерск забрать... - это Витулка кричал.
Вздрогнула Велька, прислушалась.
-А не отпустит тебя батюшка! - отвечал ему звонкий голосок.
-А вот и отпустит!
Князь Ивень, значит. В Озерск...
Велька, подхватив подол, чтобы не мешал, вихрем слетела по лестнице вниз, во двор, обошла терем...
Там колодец был, возле него дети и играли, и Витулка, и Олица, и другие детишки. Велька мимо боярских детей прошла, подхватила на руки какую-то девочку, беленькую, в полотняной рубашонке, со смешно торчащей косичкой, отнесла в сторону.
-А что же за князь такой, Ивень? - спросила.
-Ивень Веренеич, князь озерский, - сразу важно ответила малышка, - а ты, что ли, не знаешь? Он брата моего Пересеня в дружину к себе взял этим летом... А Витулу когда ещё возьмет, хоть он и дядьки его сын... Зато Витула на мне жениться обещал.
-Это хорошо, - сказала Велька, опуская  девочку на землю, - спасибо тебе. Беги, играй...
Медленно пошла она к крыльцу, села на ступени.
Вот оно как. Не Венко, а Ивень Веренеич, князь озерский. А Озерск — не просто дальний городок в глуши с лешими, а шапочный город старшего княжеского сына. У него город — значит, он не княжич, а князь, пусть и младший под старшим. Он наследник Веренея. А проклятье... это, значит, и есть то самое проклятье, чтобы за границы своих земель в человеческом облике не выйти...
Невеселое проклятье у кариярских князей, неудобное очень. И они его скрывают. Это понятно, ни к чему про такую слабость чужим знать.
И Мирята, значит, дядька, воспитатель княжьего сына, он его на коня в три года посадил, как это по обычаю положено, и потом всему учил, присматривал...
То-то еще волхва Синява веселилась, на Вельку глядя! Про глушь с лешими насмешничала. Она отчего-то всё сразу поняла! Знала, выходит! Волхвы многое знают... И другие не врали, говоря, что княжичей четверо. Тот, о ком спрашивалось, в этот счет не входил, он не княжич, он князь...
Но что же это такое, почему? Ладно Вышана, но ведь и Синява тогда не сказала Вельке, в чем дело? А княжичи на причину ссылаются важную...
Тут как раз шум, стук раздался от ворот, и во двор внесся запряженный тройкой открытый возок, мимо переднего терема, остановился неподалёку, из него Вышана выпрыгнула, подбежала к Вельке.
-Да что же ты, сестричка? Что с тобой случилось? Правда неможется тебе? Что болит?
-Со мной все хорошо...
-Да как же? - удивилась Вышана, - а боярыня ваша сказала... Почему ты не приехала? Быстрее, собирайся, князь ждёт, - схватила Вельку за руку, в терем потащила.
Услыхав про запертые наряды, только руками всплеснула, на приготовленную Любицей одежду  и глядеть не стала, и тут же побежала по терему, собирая челядь и распоряжаясь. Оглянуться не успели, как кругом уже девки бегали, короба тащили один за другим...
Вышана сама перебирала верхицы, все нарядные, одна другой богаче. Выбрала, из тяжелого шелка, цветом как золотистый жемчуг.
-Вот, погляди, как тебе пойдет... Из моего приданого, и не надевала еще. Дарю тебе, будет память, в чем впервые на княжий пир явилась. Укоротить только... Вы слушайте, что было, - не переставая хлопотать, принялась она рассказывать, - собрались все, ждали-ждали, князь уж послал спросить, не передумали молодые нынче утром вставать? Оказывается, недосмотрели, повой приготовленный молодой не по нраву пришелся. Пока другой сладили...
Пришли, наконец, молодые. Ирша жену на руки взял, в терем занес... А тебе и повой ушить надо, сестрица. Веселинка, ушей на палец! - сунула она повой в руки девке. - И кокошник бы такой, чтоб жемчугов поболе... во-от... Гляди, Любица, хорош? Ты не отберешь ли пока  рясны под кокошник, чтобы и жемчужная была нить, и стеклянная, и ещё из зеленцов мелких, там есть, в ларчике, поищи...
Молодая боярыня, немного растерянная из-за такого напора и суеты, исполняла веленья хозяйки, кивала, оценивающе поглядывая на княженку, копалась в ларце, полном украшений с самоцветами, как в сорном горохе, отбирая нужное...
-Слушайте дальше! - продолжала Вышана, - суть да дело, пока молодых встретили, да все приветные слова сказали — дело небыстрое, вено принесли, сундук с подарками открыли — и заметил князь, что меньшой сестры нет. Позвал моего боярина... тот к боярыне вашей старшей кинулся, она говорит, что занемогла княженка. Ну, мой Мирята Веденич сразу сказал, что тут лукавство какое-то. Князь уже мне велел отправляться да узнать, что с тобой, а тут такое случилось... Боярин ваш, как оказалось, старший... явился, с ближними своими, да сразу на крыльцо, да в палату, и князю кланяется...
-Горыныч, воевода наш? Надо же! - не удержалась Любица.
-Да... и суда, значит, просит. Дескать, воры тут у нас, татя покрывали, который княженку похитил и честь порушил её и князя Велеслава. Боярыня ваша сомлела, второй боярин растерялся, и сказать ему нечего — они, видно, такого тоже не ждали. Да и все так идолами и встали, не поймут ничего. А боярин ваш продолжает, что он-де просит суда нашего князя над ворами-кариярцами, а того татя он поймал и просит позволенья в Верилог его везти, на суд Велеслава отдать...
Любица тихо ахнула.
-Поймал?.. - Велька повернулась к Вышане, не желая ушам своим верить.
Горыныч поймал Венко?.. Может, все-таки не его, другого кого?..
-Тут только мой боярин что-то и понял, - продолжала Вышана, - нашептал он что-то князю на ухо, тот сразу и спрашивает, не все ли татю ребра переломали? Старший ваш и сказал, что урона татю не было, потому что того сразу заклятыми путами обмотали, у него-де такие есть, тот и проспал все время, пока везли. А взяли его уже неподалеку от Карияра, и он ещё сказать успел, что-де княжий человек, чтоб к князю его доставили... Вереней и велел доставить его не медля к нему, и чтобы я тебя привезла сей же час....
Любица только головой качала, она поняла далеко не всё.
-Да что же тогда мы тут возимся, зачем? - встрепенулась Велька, - Зачем меня наряжать? Едем скорее, это ведь боярин Венко поймал, это его он татем считает! Только его он в лицо видел...
-Тихо, - прикрикнула Вышана, - успеется, куда торопиться? Ничего теперь Венко не сделают. И без нас  ничего интересного не случится. А ты должна быть одета как должно.
-А интересного ты ждешь?.. - схватила Велька Вышану за руку, - чего же?
Она чуть не сказала Вышане, что недавно узнала про Венко, да удержалась. Зачем-то ведь  нужна скрытность эта, тайны? Ради чего их столько времени морочили? Вот сейчас она и посмотрит, что будет. А Вышана... что Вышана, она делает, что князь велит и её муж. Она, может быть, тут же князя предупредит...
-Что-что... - на миг смутилась жена Миряты. - Серьги вот выбери, какие хочешь? - видя, что Вельке не до серег, сама взяла из ларчика подходящие, жемчужные, с капельками искристых камушков, сама Вельке их в уши вдела, - хороша ты, сестричка. Кому бы ни досталась... А обручье это сняла бы, простое слишком, - показала на обручье  с рысями, - другое возьми...
Велька решительно покачала головой, закрыв ладонью заветное обручье.
-Особое какое, что ли? - верно поняла Вышана, - ладно, рукавом прикрой. Ты готова ли уже, боярыня?
Любица была готова. Оказывается, успевала она и Вельке помогать, и самой приодеться. Осталось спуститься, ног под собой не чуя, да в возок сесть, а кучер с козлов и не слезал, и ворота распахнутые стояли — сразу понеслась тройка.
Приехали на княжий двор, сразу к красному крыльцу. Тут Вышана, Вельке в руку вцепившись, торопиться ей не дала, поднялись они по дубовым ступеням не спеша, лебедушками.
-Ты не тревожься, - шепнула боярыня, - тебе-то всё будет, что только пожелаешь...
Зашли они в просторную палату с расписными стенами, с престолом княжеским в дальнем конце, с лавками вдоль стен, бархатом крытыми. Веренея увидели сразу, он лицом к ним стоял. Теперь князь одет был в парадное, в красный шелк и черный бархат, всё шитое золотом и шелком. Рядом с ним, по правую руку — его княгиня, должно быть. Заледа, Яробрана матушка. Красивая...
На Вельку князь поначалу взглянул, как тогда, в клети, тяжело и студено.
Велька заметалась взглядом по палате... Справа от князя Ириней с Чаяной стояли, там же — Мирята, Воевна, боярин Городей, и все княжичи, другие ближние князя — дальше, вдоль стен. Людно было в палате. А левее... там она увидела воеводу Горыныча, десятников его — их Велька в лицо узнала, а меж ними — Венко.
Оглянулся он, и взгляды их встретились, огоньком горячим мелькнула у него в глазах радость... и он отвернулся, больше на Вельку не смотрел. А у неё сердечко застучало — как будто бегом бежала от Мирятиного двора до княжьего.
Вышана её вперед подтолкнула, шепча что-то — слов было Вельке и не разобрать, только сердце свое слышала. Прошли они через всю палату, перед князем остановились, поклонились. Князь кивнул, рукой махнул:
-Ступайте, боярыни, вы свое дело сделали.
Вышана с Любицей отошли, одна Велька осталась перед князем. Не удержалась, через плечо глянула на Венко опять — он теперь в пол смотрел, на неё глаз не поднял. И тут только заметила княженка, что на нем старая, небеленая рубаха, штаны не лучше, а сапог нет вовсе. И лицо разбито, под глазом синяк. Его, Венко, Горыныч изловил и как татя сюда привез, и в таком виде доставил к князю. А князь, выходит, решил, что это ничего, не зазорно, чтобы его старший сын в таком виде и без сапог перед его гостями тут стоял?.. Непонятно.
Князюшка в какую-то игру поиграть затеялся? Или — на самом деле нехорошее что?..
В плохое верить не хотелось, но поневоле тревожно стало.
Горыныч суда просил, но какой тут суд, за что? Ошибка случилась, и князю это известно. Или?..
Задышала Велька глубже, и сила потянулась, закололо в пальцах. Ненужная сила, но с ней спокойнее стало. А старая волхва, возле престола сидящая на скамеечке и словно спавшая, вдруг глаза открыла и на Вельку посмотрела. Силу почуяла?..
-Ну, здравствуй, Велеславна, - сказал князь, - ты здорова ли? А то дошла до нас весть, что неладно с тобой?
-Всё ладно, княже, - ответила Велька.
-Я рад, - князь кивнул, - а теперь надо с тобой решить. Приехала ты сюда, чтобы моему сыну женой быть, а ведь не решено ещё, кому из них! Ну, Горибор, как оказалось, в мужья тебе не годится.  А двое вот годятся, погляди — и показал на Велемила и Яробрана, они разом шагнули и стали рядом, против Вельки, - а обручье твое вот, возьми. Боярин ваш спас его, мне отдал. Теперь сама решай, кому отдашь, - и протянул ей девичье обручье, её, то самое.
-Брагодарю, княже... - Велька обручье взяла, надела на руку.
Боярин обручье добыл, или всё же Венко?
Велемил ей улыбнулся, Яробран в пол уставился. Оглянулась она на Венко — тот вовсе отвернулся.
-Выбирай, душа моя, - сказал князь. - Старший княжич Велемил Веренеич, второй княжич Яробран Веренеич. На кого сейчас укажешь, с тем и будешь.
Чудно...
Опять Велька не спеша огляделась. Воевна стояла, волнуясь, руки к груди прижав. Сестра, Чаяна, губы кусала, и глаза у нее блестели... Обидно ей? Оттого, что ей не сказали: «На кого укажешь, с тем и будешь»...
Вышана... застыла вся, смотрит, ждет, волнуется. Боярин Мирята... аж вперед подался. У княгини Заледы в глазах был интерес... любопытство даже.
-Выбирай, княженка, раз князь велит! - подал голос Горыныч, - да подумай  о своем батюшке, что бы он тебе присоветовал.
-Да-да, и о батюшке подумай, - кивнул князь. - О чести отцовской, о чурах в первый черёд думать и надобно.
И показалось, что не по-настоящему он это говорил, не от сердца, а словно байку сказывал.
-Погоди, княже, - сказала Велька, - ты разве не заметил, что я не девкой сюда пришла? - и коснулась рукой своего повоя, - есть у меня суженый, только один. Ни к чему мне больше выбирать, спасибо за честь.
-Ты о нем, что ли? - князь показал на Венко, - забудь. Сама погляди, ну какой он тебе суженый? Тебе, дочери Велеслава? Нет, душа моя. Отец тебя мне в невестки отдал, вот и выбирай из моих сыновей, Велемила и Яробрана.
-Какой-такой суженый? - взревел Горыныч, - этот поганый тать? Я, пока жив, свою княженку так позорить не позволю!
Выискивая в кариярских лесах следы оборотней, выспрашивая что можно и потратив на это немало времени, воевода был горд, что татя, хотя бы одного, всё же поймал, но ему пока и в дурном сне не случалось подумать о пленнике как о суженом княженки. Воевна, которая от Вельки знала, что причина к тому есть, не удивилась, лишь прижала руки к груди, словно ей тяжко было дышать.
-Ты погоди, боярин, не шуми зря, - одернул его князь, и сделал знак, по которому часть его ближних стала перемещаться к расстроенному вериложскому воеводе.
-Так вот, - князь, о чудо, улыбнулся Вельке, - от этого тебе надо отказаться и не думать больше, - он пренебрежительно махнул рукой в сторону Венко. - Всё, что случилось, Богам Светлым было угодно, вон, волхва подтвердит! А ты, княженка, погляди ещё на моих сыновей, и скажи, наконец...
А улыбка-то у них с Венко одинаковая.
Да что происходит?..
Или она детские речи не так поняла, и Венко — все же не Ивень? Или — чего хочет князь?
Пожалела уже княженка, что сразу не поговорила с Вышаной, не доверилась...
-А он от меня уже отказался, княже? - спросила она.
-Нет. Я никогда от тебя не откажусь, - сразу негромко ответил Венко.
-Вот и всё, значит, - улыбнулась Велька радостно, - только он мне муж, другого не нужно. А княжичам твоим пусть лучше меня жены достанутся...
Опять Горыныч взревел гневно, и кулаки могучие сжал, но тут его как раз за руки схватили и  на лавку усадили, и людей его оттеснили подальше...
-Княже, княже, батюшка! - закричала вдруг Чаяна, - не будет такого! Позволь мне с младшей сестрой с глазу на глаз поговорить. Я вразумлю её, сделает она, как должно, будет тебе послушной!
-Тебя, невестушка, кто спрашивал? - недовольно шевельнув бровью, заметил Вереней, - хотя... ну, ступайте, поговорите.
-Нет, княже! - воскликнула Велька, - не надо...
Отчего-то разговора с сестрой сейчас она больше не хотела, чем этой странной беседы с князем на виду у всего двора. Хотя почти дословно знала, что готовилась сказать ей Чаяна.
-Княже, не шути больше над нами, - взмолилась Велька, - я ведь знаю про озерского князя Ивеня Веренеича. Случайно... слышала, что дети говорили у колодца...
-Вот как, значит? Знаешь?.. - князь, у которого уже и морщины большей частью разгладились, опять нахмурился.
А Венко... он быстро подошел, позади встал, обнял Вельку за плечи, сжал.
-Всё, люба моя, - шепнул.
А громче сказал:
-Всё, батюшка, довольно. Не судьба, значит. Ничего. Не захотели Боги, чтобы на этот раз предсказанье исполнилось. А жену я себе выбрал, и другую тоже мне не надобно.
Вздохнул князь.
-Что ж. Так и быть. Благословляю вас, дети мои, Ивень Веренеич и Велья Велеславна. Жизни вам долгой, и детишек побольше нам на радость.
И княгиня, улыбаясь, то же следом за мужем повторила.
Поклонились они князю с княгиней низко, как полагается. А смотрел он на них по-прежнему сердито.
Хотя... не на них ведь он сердился, тут другая причина какая-то...
Шум поднялся в палате, словно все разом выдохнули и заговорили. Вериложцы вот... те не выдохнули, так и стояли, с мест не двигаясь, будто ни глазам. ни ушам не веря: князь ведь благословил их княженку жить-поживать и детей наживать с каким-то странным босоногим парнем, которого их же воевода поймал как татя и силой сюда доставил, на княжий суд? Если это не бесчестье, то какое же оно, бесчестье, тогда?..
-Позволь, княже, тебя подарком одарить, - сказала Велька, - а то ведь  не принесли сюда мои подарки. Хочу тебя хоть малость порадовать, отчего-то ты огорчен... - на княгиню она взглянула виновато, потому что не по обряду это, но что же делать...
И Вереней, и Венко разом глянули на неё удивленно. Князь подошел ближе. А Велька сдернула с руки рысье обручье, с поклоном подала.
-Это, княже, видишь ли, обручье особое, - сказала она тихо. - Я ведь огневкой была - может, ты слышал. Жар-птицей полетала немного. И там, в Нави или ещё где... волшбу я творила с огневками, и они мне помогали, чтобы проклятье ваше снять. Совсем снять его никак нельзя, но это обручье его отменяет...тому, у кого оно на руке.
Взял Вереней рысье обручье, молчал. Лицо у него стало такое, словно тяжелым чем-то по голове князюшку ударили. Но точно не сердитое, нет. А Венко плечи Велькины сжал крепче, почти до боли.
-Вот так, значит, - пробормотал князь, - исполнилось всё же... Спасибо, старшая невестушка, угодила, - и вдруг взгляд его веселым стал, шальным. - А кто сказал тебе, в чем проклятье? Откуда узнала?
-Я не знала. Этого и не нужно было знать для волшбы, княже.
-Вот как? Огневки, говоришь, тебе помогали, - князь улыбнулся, протянул обручье Венко, - на вот, сын, поезжай, проверь, какова обнова.
-Сжалься, батюшка, - вздохнул Венко. - Я много дней по лесам шатался. Последнюю ночь связанный в какой-то клети на жухлой соломе провел. По Велюшке моей вот соскучился. Хочу, чтобы и мою свадьбу сегодня пировали. Разве успею обернуться до утра хотя бы, если поеду? Раньше, позже чуть — какая разница?
-И то верно, - рассмеялся князь, обручье себе на руку надел, - тогда я поношу пока, сам и испытаю. Отдам ему потом, как же, - он хитро взглянул на Вельку, - помню я, что вторую ногу надобно мне беречь. Ты, вот что, может, сведешь ему синяки-то с лица? - это он тихо совсем сказал, подмигнув, - чтобы на пиру побитый не сидел. Наверное, сумеешь? Да, вено где там за княгиню молодую? - крикнул, - несите!
Внесли большой сундук, поставили перед Воевой и Городеем, рядом с тем сундуком, что за Чаяну дали. Поклонился теперь сам князь. Сказал:
-Вот, боярин и боярыня, передайте от нас вено князю вашему Велеславу за его вторую дочь. Скажите от меня Велеславу: сокрушаюсь я, что мало даю. Если по справедливости платить, чтобы было мне не совестно, так у меня столько и нет. И рубаху последнюю добавлю — всё одно будет мало, так что пусть простит.
-За кого же, княже, ты нашу меньшую Велеславну берешь? - спросила слабым голосом  Воевна.
-А за старшего моего сына и наследника, озерского князя Ивеня Веренеевича.
Это всё Велька уже вдогонку услышала, когда Венко, обнимая, выводил её из палаты.