Страница 131 из 139
Заглянула Вышана, узнать, всё ли у них ладно. Когда ей рассказали, что случилось, она рассмеялась, руками всплеснула.
-Князь приехал? А мне почему не сказали?.. А огневых ведуний и он и правда не любит, не обижайся. Но теперь-то к тебе хорошо станет относиться. Он давно ногой мается, никто до сих пор как следует лечить не мог, а у тебя вроде получилось? Видишь, по обычаю князю нельзя сегодня в дом к невесте приезжать, а не удержался он, сам захотел поглядеть, что да как. Пойду, насчет стола расстараться надо... - и убежала.
Велька с Любицей переглянулись в недоумении. Да, у них дома тоже свекр накануне свадьбы в дом к невесте не станет являться, всё ведь уже готово, всё сговорено, его дело молодых у себя на пороге встретить. То есть, дом боярина Миряты сейчас вроде как невестин. Потому он и оделся просто, не по-княжески, и пришёл тихо, не назвавшись. Что ж, хоть и не совсем те же у них свадебные обычаи, а суть у них одна.
-Он, должно быть, потому огневух не любит, что их род когда-то огневуха и прокляла, - пояснила Велька, - или даже Огневая Мать то была?.. А не любит их он напрасно. Если проклятье огневой силой сделано, но его только огневой силой и можно отменить. Если какая огневуха вдруг полюбит... - она улыбнулась, своё рысье обручье пальцами погладила.
Она вот полюбила, хоть и не князя. А за это обручье князь теперь, должно быть, никаких преград им с Венко чинить не станет.
-Ты молчи об этом! - замахала руками Любица, - а то вдруг не захочет он тебя обратно с нами отпустить! Думаешь, пригрозила, он и испугался? Управу на тебя не найдет, князь-то? Есть тут огневухи и кроме тебя! И посильнее найдутся.
Конечно, найдутся. Такие, которые силу свою уже до мелочей изучили, умелые, не то что вериложская княженка. А интересно, есть ли такие, что тоже жар-птицей летали и с другими девками-огневками в огне танцевали?..
-Не бойся, не скажу, - махнула рукой Велька.
-Пойдем наверх, Велеславна, - потянула её Любица к лестнице, - отведу тебя, подождешь в горнице, я поспрашиваю, как нам быть, не выйти ли к столу. Не сидеть же нам век тут на задворках! Что за радость, на свадьбу явились по углам прятаться. Невеста-то точно за стол не выйдет, так что тебе и можно бы.
-Ты иди за стол, Любушка, если позовут! Потом мне расскажешь, - засмеялась Велька, - а то и тебя не пустят ни за здешний стол, ни на свадебный пир, потому что ты всё со мной!
Могло и так случиться, Воевна, на молоке обжегшись, теперь и на холодную воду дуть станет до самого Верилога... в который, впрочем, Велька вовсе не собиралась возвращаться. Она теперь об Озерске всё думала — какой он? Такая уж глушь? А жить они с Венко будут в тереме, или в простой избе?
И изба сойдет, на первое время или даже долее, хотя, помнится что-то, как Венко ей и терема обещал, потому как он богатый купец...
Только бы сам он скорее появился! Не хочется в плохое верить, а все равно тревожно...
-Неправильно это, - в сердцах воскликнула Любица, - пусть волхву из святилища позовут, она скажет, есть ли что на тебе! Пусть обряды справят. Но чтобы княжескую дочь на сестриной свадьбе к столам не пускать — это неправильно!
Боярыня Любица, сама молодая и по натуре не затворница, тоже, наверное, хотела веселиться на свадьбе, а не отсиживаться в дальнем углу.
-Ты иди, - повторила Велька, - мне потом расскажешь.
Вернулась боярыня нескоро, Велька узор на полотенце успела разметить и вышила чуть не половину.
-Засиделся князь, - объяснила она виновато. - Обо всем говорил, спрашивал про дорогу... наше житье-бытье. Про все спрашивал. Все с моим боярином говорил, да в Воевной. Воевна велела только, чтобы о тебе ни слова... А я всё ждала, что о тебе он спросит, или скажет чего. Он ведь о тебе узнал! Нет, ни словечка. Почему это?
Это и Вельке было интересно. Княженка она, и огневая волхва впридачу, и князю с больной ногой вроде помогла — так неужели ему, князю, не стало любопытно хоть что-то про нее узнать?
Это оттого, что она с Венко, и князю это известно? То есть, и неинтересна она князю вовсе, раз она с Венко?..
Почему же так?..
-И ещё, Велюшка... ты не огорчайся, - вздохнула Любица. - А решили наши старшие, что не надо тебе на свадьбе быть. Раз неведомо о тебе князю, то и рисковать незачем. Тебя ведь отпустили родители, платок княгинин на тебя надели. Князь Вериней-де, если узнает, права предъявить может, отдаст тебя, за кого сам пожелает, пусть уж твой батюшка... Значит, завтра мы с тобой тут останемся. А там будет видно...
-Любушка, так ведь князь уже знает... ты не сказала?..
Любица покачала головой.
-Не сказала. Сдается мне, князь сам о тебе вспомнит, вот и поглядим, что будет, - она улыбнулась.
На том и порешили.
Когда Любица ушла ненадолго, Велька выглянула из горницы, подозвала первую попавшуюся сенную девку, спросила:
-Кто такой Венко, ты знаешь такого? Хоть кого? Скажи мне.
-Не знаю, боярыня, - мотнула девка головой и поторопилась убежать.
Тогда Велька спустилась по лестнице вниз, в клеть. Вон там, на лавке, сидел князь Вереней...
Пожилая челядинка скоблила мокрым песком широкий дощатый стол, старые доски светлели под её тряпкой. Велька подошла.
-Не знаешь ли ты, случайно, Венко? Кто он таков, бывал ведь здесь?
-Не знаю такого, боярыня! Ничего не знаю, - баба отвернулась, нагнулась за очередной порцией песка, спохватилась, взглянула на княженку, - надобно тебе чего-нибудь, боярыня?
-Ничего. Спасибо тебе за ответ...
-Так не знаю я никакого Венко, боярыня! - поспешно и немного испуганно сказала баба уже ей вслед, - и со двора я ни ногой, и никогошеньки не знаю!
Неправда это. И она, и девка соврали. И Вышана правды не говорит, даром что сестра, и челяди, должно быть, строго-настрого запретили. Это что-то да значит.
Как увозили Чаяну, Велька и Любица смотрели потихоньку, из окошка сеней, в которые пришли переходами из своего дальнего терема. Впрочем, не они одни прятались, все наблюдали за действом тайком, кто откуда. Солнце уже почти закатилось, небо полыхало багрянцем и золотом. Одна Воевна вышла с Чаяной, лицо которой было всё также закрыто, на крыльцо, и вложила её бледную безжизненную руку в руку княжича Иринея, и связала их руки вместе вышитым полотенцем. Что она при этом говорила княжичу и что он отвечал — слышно не было. Ириней посадил невесту в открытый возок, в котором уже сидела седая старуха с непокрытой головой - волхва. Он сам взял вожжи, и тройка чалых тонконогих коней вмиг умчала возок.
-Тут так полагается, - шепнула Вельке Любица.
А Велька впервые подумала, каково сестре приходилось последнее время, после того, как
Яробран ей обручье вернул. Она ведь воспитана так, чтобы достоинство не ронять, вида не показывать, если плохо, казаться всем гордой княжной, всем довольной. И обручье нелюбимому не сама она отдала, а её задетая гордость. Да, согласилась она, но ведь никто больше из княжичей и не помышлял просить у неё обручья! Казалось отчего-то Вельке, что не сильно нравилась красавица-сестра остальным княжичам. Вот брату её, Горибору, поначалу очень нравилась, наперебой с Иринеем за ней ухаживал, а после той истории с заклятьем как отвратило его. Видно, по-настоящему полюбил Чаяну Ириней. И он, казалось Вельке, хороший человек, значит, оценит его со временем Чаяна и будет счастлива...
И еще Вельке выпала радость, что пелену невестину на неё больше надевать не стали. Свободная она, что хочет делает, с кем хочет говорит... не невеста потому что больше. Верно, Горибор сказал Вышане — она Венко жена.
Не невеста...
-Помоги, Матушка-Макошь, и Лада Пресветлая, пошли молодым счастье и благоденствие, - затараторила, воздев руки, рядом какая-то старуха, из боярских домашних.
-Помоги, Матушка-Макошь... - отозвалась Любица.
Велька согласно наклонила голову, мысленно прося о том же.
А Чаяну ждут теперь последние обряды, благословение волхвы, сапоги Иринея, которые она с него снимет и должно быть, монетки золотые найдет в них или ещё что в подарок, и постель на снопах с жемчугом и соболями...
А завтра уже муж её, как молодую жену, введет в княжеский терем, отцу покажет, княгине, всем.
Велька вспомнила хмурый взгляд князя, и то, как он потом смеялся. Улыбнулась. Не таков он, этот князь, чтобы ласковые речи напоказ говорить, но Велька подумала, что она бы, пожалуй, поладила с таким свекром. Может быть, и Чаяна поладит, и всё будет хорошо.