Страница 118 из 139
-То ты. Но это у кого как получается. Мало кто может выбирать, и то, бывает, не всякий раз. Ему точно не под силу. Забудь, говорю, про Навь, лучше вспомни, когда тут его последний раз видала? Давно?
Нахмурившись, Велька опять принялась за подсчеты, и выходило, что с той ночи, когда Горыныч чуть Венко не поймал, тоже прошла как бы не седьмица, днем больше, днем меньше...
-Да? Точно? - услышав об этом, Синява развеселилась, - ну, будем ждать. Поглядим, кому ты быстрее попадешься, соколу своему или посыльным от Матери.
-Синявушка, ты объясни толком! - взмолилась Велька.
-Не стану, погоди немного, - качала та головой, - навредить не хочу, мало ли. Раз он сам не сказал. Пойдем-ка, постелю тебе.
-Синявушка. Он говорил, что в обозе купецком впереди нас едет!
-И я говорю. Конечно, в обозе. Где же ему ещё ехать, - обняв, волхва чуть не силком отвела девушку в избу, быстро соорудила ей постель на лавке, уложила, одеялом овчинным укрыла, рукой над ней махнула — та и подумать ни о чем не успела, как спала.
Хорошо спала, крепко, без снов. Проснулась уже на вечерней зорьке. Волхва сидела тут же, в избе, пряла, веретенце жужжало, скакало по полу. Так, в сумерках, Синява ещё больше казалась молодой девкой — тонкая, гибкая, ловкая, и не видно, что коса седая.
-Пробудилась, княженка? - окликнула она Вельку, - отдохнула? Так поднимайся, умой личико.
Она подтянула поближе и ловко поймала веретенце, положила его на лавку. Сама подошла к сундуку в углу, распахнула крышку, стала там искать, нагнувшись, достала что-то, встряхнула, рассмеялась.
-Да уж. Такое можно и на пугало надеть, ну да ладно, другого нет. Не по хорошему мил, а по милому хорош... - и, быстро сложив одежду, вышла.
Велька только плечами пожала. Она перевязала платок, опять вздохнув по потерянной косе, оправила одежду, зачерпнула воды из ведра ковшиком и умылась, потом опять зачерпнула, чтобы напиться, и проснулась окончательно. Вышла из избушки, обогнула её, ища Волкобоя.
Птицы в кустах перекрикивались, и никого кругом. Ёжик ей дорогу перебежал и утопал по своим ежиным делам. Волкобой...
А не было его на месте. Убежал куда-то. Что ж, хорошо, значит, впрямь поправился.
Когда вернулась Синява, Велька её про пса спросила, та рассмеялась:
-Я его не сторожила! Куда ему деваться? Обожди.
Велька и ждала, всё оглядывалась и прислушивалась, да напрасно.
Когда стемнело, они ушли в избу. Велька, спросившись, села за Синявину прялку, та свечу зажгла и принялась что-то свое в коробе перебирать, потом на стол собрала вечерять, ту же кашу и хлеб, да ещё кисель овсяный в горшочке. И обе то и дело на дверь незапертую поглядывали.
Велька ждала, что Волкобой прибежит, залает, лобастой мордой толкнёт дверь, она откроется...
Выбираться им отсюда по-любому надо, но это уж завтра, наутро. Волкобой ведь дорогу найдет?..
Не хотелось Вельке тут, в ягушкиной избушке, каких-то неведомых посыльных от главной огневой волхвы ждать, лучше уж сначала до своих добраться, а там и...
Чтобы знали, что она жива, не сгинула неведомо где, чтобы батюшка знал, что с ней случилось. Чтобы Венко... сказать ему надо, что они ещё увидятся, вот только научится она огневой волшбе, попробует... Поймет он?
Допрос недавний, про Венко, устроенный Синявой, тоже вспомнился, хоть не сразу и смутно, и теперь пугал её и смущал. Волхва ведь, ни много ни мало, решила, что Венко может сюда за ней явиться прямо теперь...
Что-то поняла она про него, тайное, скрытое, а Велька пока всё понять не может, недогадливая!
Вот под чьими-то шагами скрипнуло крылечко, и открылась дверь, и высокая плечистая фигура выросла на пороге, и голос... чуть хриплый, но тот самый голос спросил:
-Пустишь, хозяйка?
-Заходи уж, сокол, - громко сказала Синява, - заждались тебя!
А у Вельки сорвалась с пальца нитка, и веретенце упало, стукнуло, покатилось, тогда гость и взглянул на неё, да вряд ли разглядел: она далеко от огня сидела, умелой пряхе свет без надобности. Синява понимающе хмыкнула, взяла свечу, поднесла её ближе к девушке — вот теперь гость увидел её, и пошатнулся, за стену рукой схватился.
А потом он шагнул к ней, и крепко стиснул в объятиях, выдохнул:
-Люба моя, да тебя ли я вижу?
-Венко, - всхлипнула она, уткнувшись лицом в его рубаху, старую и латаную, - а ты откуда тут? Ты человек или нет?
И он, запрокинув голову, раскатисто рассмеялся.
-Ты это, конечно ты!
Ему вторил смех Синявы:
-Вот и поздоровались!
Руки Венко прошлись по телу девушки, лаская, гладя, сдернули платок. И Велька услышала, как сердце его вроде остановилось, а потом гулко ударилось, и Венко даже застонал сквозь зубы.
-Вот же... Убью его...