Дар

– А мы соседи, оказывается, – прошел в коридор, сгружая ящики к уже сложенным у стены вещам, а потом обернулся к девушке. – Я Илья.

Она что-то передвигала на стеллаже в углу, но в ответ на его слова обернулась. Стянула с головы вязаную шапочку и волосы золотистой волной рассыпались по плечам.

– А я – Дана.

Дана… Повторил сначала про себя, а потом шевельнул губами, будто пробуя ее имя на вкус. И словно в самом деле этот вкус ощутил. Странную пьянящую сладость, которую, попробовав однажды, хочется снова и снова. И избытка быть не может.

Он понимал, что смотрит на нее слишком пристально, но ничего не мог поделать с собой. Слишком необычной была внешность девушки. Бледная, почти белая кожа и очень светлые волосы делали ее похожей на принцессу из какой-то зимней сказки. Или Снегурочку. Даже без традиционного наряда она куда больше походила на нее, чем все те девицы, которые заполонили в эти дни улицы города. И еще глаза кристальной синевы, как морозное, ясное небо. Смотришь в них – и теряется чувство времени. Опять – как в сказке. Непрошенной, забытой давным-давно, оставленной в прошлой жизни, в счастливой стране детства, куда нет возврата. И такой бесконечно желанной…

– Спасибо тебе, – она внезапно перешла на «ты», но это вышло так естественно, что Илье и в голову не пришло воспротивиться. Напротив, показалось, что они знакомы давным-давно, – сосед, – улыбнулась, и, подойдя ближе, невесомо скользнула по его щеке теплыми, мягкими губами. – Ты же поможешь с остальными вещами? – и, прежде чем мужчина успел отреагировать, выскочила за дверь.

День второй

Предпраздничные дни были полны суеты. Илья и не ждал ничего другого. У него на работе вообще редко выдавалась свободная минута, а в такое время пациентов всегда становилось больше.

Мысли же то и дело возвращались к Дане. Мужчина вспоминал вчерашний день, свою новую соседку и обнаруживал, что всякий раз, думая о ней, улыбается.

Это было странно. В теле накопилась усталость, мышцы привычно ныли после очередной тяжелой операции, веки тяжелели, и даже кофе помогал плохо. Но сердце наполняло какое-то непривычное чувство, будто не зима стояла за окном, а теплое и солнечное лето. И сказанные девушкой слова, ее улыбки, взгляды сплетались в причудливый клубок воспоминаний, до такой степени уютных, словно он и не стоял вовсе у операционного стола несколько часов и плечи не окаменели от напряжения. Будто нежился на душистой траве, и свежий ветер касался уставшего тела, даря облегчение и принося новые силы.

Илья заполнял очередную историю болезни и в очередной раз прокручивал в голове прошедшую встречу, когда в кабинет зашел Тимур Остапенко – друг и по совместительству коллега-хирург, вместе с которым они работали уже не первый год.

Тимур плюхнулся на диван возле рабочего стола, закидывая ногу на ногу. Ухмыльнулся.

– Вот смотрю я на тебя с утра и понять не могу. Такой довольный, будто главный приз в лотерее отхватил. С Викой что ли помирились?

Мужчина в недоумении уставился на друга. И как такое в голову пришло? В Викой они расстались давно. Да и изначально не было в их отношениях ничего особенного. Два взрослых свободных человека проводили вместе время, не занятое работой и другими людьми. Но и только. И хотя никакой ссоры не случилось, это был самый случай, когда страница жизни перевернута и возвращаться к прошлому бессмысленно.

– Давай, рассказывай! – Тимур сделал глоток из принесенной с собой чашки и поморщился. – Вот как всегда: только найдется минутка передохнуть и выпить чайку, как ты сразу всем нужен. Час назад налил и вот только присесть удалось. Ну? – он вопросительно взглянул на Илью.

Тот пожал плечами.

– Да чего рассказывать? Не было никакой Вики. И давно уже нет ее, я же говорил.

– Тогда кто? Маша? Марина? Света? Дело ведь наверняка в какой-то бабенке, с которой ты чудно провел время этой ночью. Иначе с чего бы тебе так улыбаться?

Как это было похоже на Тимура: упрощать все до банального секса и им же все объяснять.

– Ни за что не поверю, что тут не замешана женщина!

– Тебе работать не надо? Яковлева скоро начнет штурмовать ординаторскую, не дождавшись обхода.

Друг скривился, как от зубной боли.

– Ты же нарочно поместил ее в мою палату? Чтобы она каждый день выносила мне мозг?

Илья развел руками:

– Ты же знаешь, она не оставила мне выбора. Еще в приемном покое начала голосить, что будет лечиться только у Остапенко. Ну что поделать, если ты пользуешься таким спросом?

– Она мечтает женить меня на своей племяннице. Каждый раз перечисляет ее достоинства, – начал загибать пальцы: – И умная, и красивая, и работа престижная, и здоровьем Бог не обидел. Сказка!

– Ну а ты, я вижу, запомнил все очень хорошо.

– Забудешь тут, – буркнул в ответ Тимур, – она же напоминает без конца. В гости зовет. В прошлый раз, когда лежала у нас, даже фотографию показывала. Хотя в жизни девочка куда симпатичнее.

– В жизни? – Илья хохотнул. – Ты успел и лично уже познакомиться?

– Ну так она же приходит навещать старушку. А та подгадала, когда мое дежурство будет, чтобы ее в это время заманить к себе. Но ты же знаешь, я терпеть не могу, когда меня сватают. Уж что-что, а самостоятельно выбрать себе женщину я еще в состоянии.

– Ладно, не оправдывайся, я все понимаю, – на самом деле Илья был даже рад, что, рассказывая о своих делах, друг отвлекся от расспросов. Не потому, что не доверял Остапенко. Просто не собирался рассказывать о вчерашней встрече. Во всяком случае, пока. Было в ней что-то такое, что хотелось удержать глубоко внутри. Сберечь от посторонних глаз, ненужного любопытства и пошловатых шуток. Дана слишком не походила на всех его прежних знакомых. И о ней нельзя было так говорить. Посмеиваться и шутить так – нельзя. Никому, даже лучшему другу.

– Ооо, да ты попал, брат! – тот отставил чашку и подсел ближе, приподнимая очки на переносице и делая вид, что внимательно его рассматривает. – Не иначе, как влюбился? Такую улыбочку я у тебя, кажется, никогда не видел. И мне страшно представить, во что ты вляпался, если дело не в хорошем сексе.

– Так, – терпению все-таки пришел конец. Ссориться не хотелось, а успокаиваться Тимур, похоже, не собирался. – Сейчас ты отправляешься на обход и заодно разбираешься с Яковлевой. Если она придет сюда, скандала не избежать, а я этого совершенно не хочу.

– Но потом ты мне все расскажешь? – друг подмигнул.

– Обязательно расскажу. Когда будет о чем. Иди уже!

***

В этот день он впервые за долгое время спешил домой не для того, чтобы добраться до кровати и уснуть. Ехал, перебирая возможные поводы, по которым можно было бы заглянуть к соседям. Например, предложить свою помощь с перестановкой, – им ведь наверняка нужно что-то передвинуть и наладить. Вариант был так себе, но ничего более вразумительного в голову не приходило.

Но как же он удивился, когда обнаружил девушку прямо перед собой, стоило лишь открыть дверь подъезда. И вряд ли Дана собралась идти куда-то: на ней не было верхней одежды, лишь тонкое цветное платье с коротким рукавом, едва доходящее до колен, и забавные тапочки с помпонами. Увидев его, она улыбнулась так счастливо, что и сам Илья не сдержал улыбки. Но и не спросить не мог:

– Что ты здесь делаешь совсем раздетая? Холодно ведь.

– Не холодно! – она снова улыбнулась. – И я тебя ждала! Лифт ведь заработал, я боялась, что пропущу, когда ты вернешься. Вот и вышла сюда, чтобы наверняка.

Он опешил от такой прямоты, одновременно ощущая какую-то необычную радость. Такое с ним происходило только во сне, да и то очень давно, в юности, когда он еще не разучился летать. Но сейчас отчетливо вспомнил то ощущение невероятной легкости, которое переполняет изнутри. И достаточно сделать только один шаг, чтобы оторваться от земли и воспарить.

– Меня ждала? – переспросил, вспоминая дневной разговор с другом. Вот была бы сейчас для Тимура потеха, окажись он рядом. Илья прекрасно понимал, что выглядит слишком довольным и истолковать такую реакцию можно весьма специфически, но ему вдруг стало все равно, кто и о чем может подумать, увидев его счастливую физиономию. Значение имело только то, что происходило сейчас. И заключалось в этой странной девушке, произносящей не менее странные слова.