Страница 12 из 21
Знающим людям было известно, что завод не в состоянии выполнить и десятой доли тех изделий, которые были обозначены в каталогах. Причины я уже назвал: отсутствие инженеров, частичное отсутствие необходимого оборудования, долги. Однако, несмотря на это, Виталий Сергеевич щедро финансировал мою команду и, надо сказать, нам удалось подписать целый ворох протоколов о намерениях и даже принести на завод несколько реальных заказов: на изготовление МРТ, на ремонт минных тральщиков для Северного флота и ещё кое-что по мелочи.
Я почти сразу понял, что наша бурная деятельность – прикрытие для основного бизнеса. Дело в том, что на заводе имелась мощная мазутная котельная, которая отапливала большой жилой район Петрозаводска, включая социальные объекты: школы, детские сады и другие учреждения. Помимо котельной, завод располагал подъездными железнодорожными путями, котельной и тремя огромными мазутными ёмкостями. Вот ради этого и покупался контрольный пакет акций предприятия. Виталий Сергеевич крепко вцепился в мазутный трафик, а судостроение – постольку поскольку…
Довольно быстро оно умерло окончательно.
030
В старости каждый бывает уродлив на свой лад.
Возможно, вы помните кризис 2008 г. Для меня и моей фирмы он выразился в ощутимом сокращении оборота, так как падение произошло прежде всего в промышленной и околопромышленной сферах. Естественно, пришлось включить режим диверсификации своей предпринимательской деятельности.
Среди прочего был интересен рынок продукции швейного производства: в Петрозаводске в начале двухтысячных закрылась швейная фабрика «Рантемпо», в Мурманской области закрылась Апатитская швейная фабрика. 99 % рынка швейной продукции Республики Карелия и Мурманской области обеспечивалось привозными товарами.
Я провел довольно внимательное исследование данного рынка и, не обнаружив непреодолимых препятствий для вторжения, познакомился с женщиной-технологом, которая раньше работала на «Рантемпо». Если бы дело пошло дальше, она, возможно, стала бы моей помощницей в этом направлении.
Но судьба распорядилась по-другому: сначала я нашёл более интересный, чем швейка, вид деятельности, а потόм меня вообще посадили в тюрьму.
Я сразу записался в училище – именно на специальность «Оператор швейного оборудования», и к первому сентября 2013 г. добрался-таки − получается, окольными путями − до технологии швейного производства.
Училище, функционирующее на территории ФКУ ИК-17, помогает осуждённым прежде всего разнообразить свой досуг. Преподаватели – вольные мужчины, не менты, проводящие треть своей жизни среди зеков.
Помимо просмотра интересных фильмов и участия в увлекательных дискуссиях, вы можете слегка приподнять свой образовательный уровень: есть возможность получить квалификацию плотника, сантехника, сварщика, электромонтёра, повара, оператора швейного оборудования и т.д. Материально-техническая база училища слабовата, уровень преподавательского мастерства невысок, учебная литература в основном далёких советских времён, но при желании вы можете в первом приближении освоить изучаемый предмет, занимаясь по большей части самостоятельно и имея под рукой преподавателя в качестве консультанта. Известно, что самое главное в учёбе – это желание. В каждой учебной группе всегда находятся один-два-три человека, которые настойчиво шерстят учебники и справочники и донимают преподавателей каверзными вопросами, стараясь разобраться в предмете. В общем, училище в тюрьме – дело нужное, и уж во всяком случае безвредное.
Преподавателя в группе швейников зовут Иван Владиславович. Это тихий, незаметный алкоголик и классный специалист в своём деле: о швейном оборудовании и технологии швейного производства он знает более чем достаточно и охотно делится своими знаниями. Тут же можно освоить навыки работы на различных швейных машинах. Я даже кое-что сшил себе сам!
В-общем, Юлия Алексеевна, сведения, необходимые для открытия небольшого швейного предприятия, я получил. Если, выйдя на свободу, я всё-таки соберусь таковое предприятие организовать, мне будет намного легче в плане выбора оборудования, материалов, видов продукции и оценки трудозатрат – я смогу говорить на одном языке с профессионалами отрасли. Мне стали ясны основные и некоторые подводные категории швейного дела. А это, собственно, и была цель.
031
Атака – это длительная инициатива.
В тюрьме, как это ни парадоксально, немало хорошего. Мне, например, выдали рубашку под цвет глаз. Посылку или передачу от родственников вы можете получить из рук хорошенькой женщины. На пасху нам дают варёные яйца и куличи, и всё это очень мило, но самое интересное, что я открыл для себя здесь, – это шахматы. Я непрерывно занимаюсь ими на протяжении всего срока. Не спешите смеяться!
Как и большинство людей, не знакомых с этим чудом, я полагал, что шахматы – всего лишь настольная игра. Такая же, например, как нарды, шашки, монополия или такие картонные карты, по которым надо «ходить» фишками в зависимости от того, как вы бросите кубики (кости, зареки). Я знал, как передвигаются шахматные фигуры, как производится взятие фигуры противника, имел представление о рокировке и даже несколько раз пробовал играть в шахматы на воле, но в целом, как и многие, я считал это крайне скучным занятием.
В Петрозаводском ПФРСИ мне попался сокамерник, который считал, что умеет играть в шахматы. Это был киргиз по имени Абдукахор Ташкенбаевич, но все звали его просто Эдик. От безделья мы частенько играли, и я получил некоторый опыт. Абдукахор Ташкенбаевич озвучил мне шахматное правило, подтвердить или опровергнуть которое я смог гораздо позже: если ваш король доходит до любого поля противоположной горизонтали, то вы имеете право поставить пешку и попытаться провести её в ферзи. Так и играли. О таком понятии, как «взятие на проходе», мы даже слыхом не слыхивали. Абдукахор Ташкенбаевич всегда меня выигрывал, так как в шахматах я был ещё бόльший дуб, чем он.
Сейчас я могу сказать, что мы оба – я и Абдукахор Ташкенбаевич – находились даже не на первом, а на нулевом уровне освоения этой потрясающей игры. Не знаю, пошёл ли он дальше: он остался отбывать своё наказание в ФКУ ИК-9 в Петрозаводске, а меня привезли сюда, в ФКУ ИК-17.
В наших двух отрядах (№№ 4 и 5), объединённых одним локальным участком, было в среднем около десяти шахматистов разного уровня, и поначалу я ни у кого из них не мог выиграть иначе, как по случайности. Одним из местных лидеров по шахматам был Джамбулат Исмаилович – весёлый и довольно заносчивый азербайджанец. Ещё был сухонький, беззубый, злобный старикашка Сергей Сергеевич. Он тоже неплохо играл и был единственным, кто соглашался играть со мной на регулярной основе при условии, что за каждый свой проигрыш я давал ему по сигарете. Мы начали играть в июне 2013 г. и играли каждый день вплоть до декабря, когда он освободился и уехал в свою родную Винницу в Западной Украине. Кстати, спустя полтора месяца после его освобождения, в феврале 2014 г., на Украине вспыхнули события, названные Евромайданом. Мы ещё шутили, что это, мол, Сергей Сергеевич организовал, не иначе…
По моим подсчётам, с июня по декабрь мы сыграли не менее тысячи партий. Летом мы играли с утренней проверки до завтрака, потόм с завтрака до обеда, потόм – тихий час, потόм опять играли до ужина, и после ужина до отбоя. Иногда нас прерывал Начальник отряда Николайчук, когда ему требовалась моя помощь. Три раза в неделю я ходил в спортзал. С сентября я начал учиться в училище, но всё остающееся время посвящал шахматам и Сергею Сергеевичу.
Поначалу я с трудом выигрывал у него одну партию из двадцати, под конец выигрывал восемь партий из десяти и сам не заметил, как всерьёз увлёкся этой игрой.