Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 27 из 70



Другим фактором риска в морской воде по праву считаются медузы. Интересно, что если покачивающийся на волнах человеческий экскремент непременно вызвал бы тошнотворную реакцию, то при виде медузы, напоминающей не что иное, как массу соплей омерзительного вида, многих почему-то тянет дотронуться до неё рукой, а затем раздаётся громкое: «А-а-а-а-а-й-й-й-й!» Кстати, не исключено, что в это самое время к другой руке любопытного пловца успела подобраться ещё одна медуза, и тогда морское побережье вновь огласится криком: «А-а-а-й-о-о-о-й-а-а-а-й!» А теперь представьте себе, что это произошло вдали от берега, и что беспощадные медузы набросились на несчастного пловца со всех сторон, жаля его буквально во все части тела. Уже не смешно, правда? Так вот, чтобы этого не случилось, не забывайте о двух важнейших правилах. Во-первых, если в море кто-то орёт как резаный, то ни в коем случае не спешите спасать его вплавь. Если в это время его жалят медузы, то и вам от них достанется. Пусть этим занимаются профессионалы – пляжные спасатели, у которых для таких целей есть лодка и соответствующее снаряжение. Вот их-то и зовите на помощь. Во-вторых, прежде чем отправиться на пляж, почитайте местную газету или посмотрите программу новостей. Там наверняка будет сказано о надвигающихся на побережье полчищах медуз. Признаться, я не в курсе, как в других европейских государствах обстоит дело с информированием туристов, не владеющих местным языком. Скажу лишь, что в Стране Вечного Праздника курортников-иностранцев о медузьем нашествии, как правило, никто не оповещал. Осведомиться о массовом приближении к побережью медуз можно было только из местной прессы, но, если приехавший на отдых гражданин не знал языка, то узнать об этом ему было неоткуда. Бывало, обосновавшийся в прибрежном отеле иностранный турист с утречка натягивал на себя плавки, водружал на нос солнечные очки, брал сумку с прохладительными напитками, арендовал моторную лодку или катер, отъезжал на нём на приличное расстояние в море, прыгал с разбега в воду и… морские просторы оглашались его криком: «Ма-а-а-м-а-ама! Ма-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а!» Как вы уже догадались, акулы тут совсем не причём.

******

Относительно опасности, исходящей от самого человека, можно сказать, что, помимо серфингистов и любителей кататься на катерах рядом с пляжами, периодически умудряющихся кого-нибудь покалечить, другими типичными возмутителями спокойствия являлись собаки. Бесспорно, вина за буйное поведение животных лежала на их хозяевах, но последних, к сожалению, не всегда удавалось обнаружить. Замечу, однако, что не все собачники спускали на пляжах своих четвероногих питомцев с поводка. Некоторые носили их подмышкой в течение всей прогулки. Хотя назвать таких животных собаками, честно говоря, язык не поворачивается. Тварями божьими, ещё куда ни шло! Большинство из них своим внешним видом напоминало большеухих и ужасно костлявых летучих мышей без крыльев. А если летучая мышь не умеет ни ходить, ни летать, то, разумеется, остаётся только носить её на руках. Всё же непонятно, зачем называть эту диковинную зверюшку собакой? Впрочем, подобное не имело никакого отношения к истинным представителям семейства собачьих, длиннолапым и мордастым псинам, которым иногда так хотелось порезвиться, что не в силах сдержать внезапно накатившего порыва, они срывались с места в погоне за зазевавшейся чайкой и протаскивали висевших на поводке хозяев буксиром на весьма приличное расстояние. Всё это время владелец собаки тщетно пытался затормозить ступнями обеих ног, а тянувшаяся за ним песчаная полоса представляла собой две огромные насыпи с глубокими бороздами внутри. Редкий внедорожник смог бы оставить после себя такую большую рытвину. На всю оставшуюся жизнь мне запомнилась одна рьяная собачница, прогуливавшая одновременно ротвейлера, добермана и лабрадора. Мысленно я окрестила её свору «птицей-тройкой». Когда эти собаки разом устремлялись в погоню за кем-то или чем-то, представлявшим для них явный интерес, то их хозяйка, дама преклонного возраста, в считанные секунды исчезала за горизонтом. Всё это время женщина, уносимая своими четвероногими любимцами в одному Богу известном направлении, не бежала за ними и даже не пыталась затормозить ногами, а ехала по песку, то на заднем месте, то на коленях, то на спине, то на животе, то крутясь как волчок, то застывая на несколько секунд в замысловатой позе, напоминающей синхронное плавание. Временами она приподнималась над поверхностью земли и парила в воздухе, затем, шмякнувшись вниз, садилась на шпагат и продолжала подпрыгивать и кувыркаться так, будто скакала по кочкам, но при этом ни разу не выпустила из рук собачьих поводков.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Реальную опасность для любителей размяться на пляже представляли те хозяева собак, которые имели привычку спускать своих четвероногих любимцев с поводка и совершенно не следили за их поведением. В итоге какая-нибудь псина могла не только наброситься и укусить, но и сильно напугать. Чтобы не быть голословной, расскажу историю, которая произошла со мной лично. Как-то раз траектория моей прогулки пролегала по пляжным просторам в районе мореходного клуба, членами которого были состоятельные местные жители, чьи катера и парусные лодки покачивались на волнах у причала соседней бухты. Помимо множества материальных благ, их объединял своеобразный взгляд на собственные права и обязанности, в котором графа прав была переполнена разного рода информацией, а графа обязанностей оставалась совершенно пустой. Иначе говоря, характерной чертой мировоззрения европейских богатеев являлась абсолютная вседозволенность.

Когда владельцы водных видов транспорта посещали мореходный клуб, то там же спускали своих собак с поводков, чтобы те вволю набегались на ближайшем пляже. Однажды я прогуливалась неспешным шагом по песчаной косе, расположенной неподалёку от мореходного клуба, и наслаждалась прекрасной летней погодой. Солнышко светило на всю катушку, а лёгкий бриз ласково лохматил мне чёлку. Ничто не предвещало опасности, а потому шла я себе, шла, радуясь жизни и любуясь на серебристую морскую гладь. В какой-то момент этот пейзаж настолько меня заворожил, что я остановилась и на несколько минут загляделась на далёкие синие горизонты. Только я приготовилась двинуться с места, чтобы продолжить пляжную прогулку, как что-то меня насторожило. Я ощутила чьё-то присутствие прямо у себя за спиной, и, чтобы в этом удостовериться, медленно повернулась назад. В ту же секунду я оказалась лицом к лицу, или точнее сказать, лицом к морде датского дога огромных размеров, и мы молча друг на друга уставились. Короче говоря, пока я любовалась морской гладью, эта псина неслышно приблизилась ко мне сзади и уселась на небольшую дюну. За счёт этого мы с ней абсолютно сравнялись по высоте, а когда я обернулась назад, её голова оказалась прямо напротив моей. Как у всех догов, глаза этой собаки были красного цвета, немного мутные, с поволокой, и, помимо глубокого пессимизма, ничего иного не выражали.

Наш обмен взглядами представлял собой мысленный диалог следующего содержания. Я: «Тебе чего надо-то?» Собака: «А тебе?» Я: «Мне? Ничего». Собака: «И мне ничего». Я: «Ну ладно, тогда я пойду». В этот момент «собака Баскервилей», по-видимому, решившая со мной попрощаться, встала на задние лапы, а передние рывком водрузила мне на плечи. Не выдержав внезапно навалившейся тяжести, я крякнула, пронзительно взвизгнула и рухнула на песок, опрокинувшись на спину, а громадная псина тяжёлой каменной глыбой упала на меня сверху и обхватила мою голову передними лапами. Первым из недр моей души вырвалось чуть слышное: «Мама!» Без единой мысли, вот так, коротко: «Мама!» Затем подумалось: «Ну всё, конец!» В то же время было очевидно, что эта зверюга не намеревалась меня съесть. Наверное, она хотела со мной поиграть или что-нибудь в этом роде. Придавив меня к земле всем своим весом, собака принялась старательно вылизывать мне лицо своим шершавым языком, не отдавая себе отчёта в том, что подобная мера нисколько не способствовала моей гигиене, поскольку в это самое время с ее морды на меня капала жидкая сопливая масса, свойственная, помимо догов, таким породам, как бульдог, боксёр, неаполитанский мастиф и т.д. Пока она старательно слизывала с меня всё, что с нее же самой на меня стекало, я собрала все силы в кулак и постаралась сдвинуть с себя огромную собачью массу. Однако не тут-то было. Свалить собаку не удавалось из-за того, что, помимо крупного веса, она обладала исключительно крепкой хваткой. Как бы я ни пыталась высвободиться из её объятий, ничего не получалось – настолько сильно она обхватила мою голову своими передними длинными и очень когтистыми лапами. Тогда я решила позвать на помощь, но из распластанной под собачьим весом груди вырвалось лишь сдавленное: «Х-х-х-хр-р-р-р!».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})