Лгунья для миллиардера

Теперь София теряет терпение, и её сменяет Стелла. Она садится на подлокотник кресла и поднимает моё лицо за подбородок, заставляя на себя посмотреть.

– Я обещаю, что ничего плохого с тобой не случится. Ты слышишь?

Киваю, абсолютно не уверенная в этом обещании. Но убеждаю себя, что всё равно должна сначала выслушать, что они задумали, а потом уже делать выводы. Отказаться и разрушиться свои мечты я всегда успею!

Стелла отпускает мой подбородок.

– Это просто шутка, – говорит она тем же вкрадчивым голосом. – Мы хотим подшутить над одним человеком, ты просто познакомишься с ним и скажешь, что ты дочь Владимира Морецкого, директора НБР-банка. Немного пофлиртуешь и дашь ему левый номер телефона. Всё.

– Как видишь, ничего сложного или страшного, – улыбается София.

Я им не верю.

– А в чём смысл?

– Смысл в том, чтобы его продинамить, – Стелла раздражается от моей несговорчивости и слишком долгих раздумий.

– Потому что он продинамил тебя… – догадываюсь я и тут же осекаюсь, наткнувшись на её злой взгляд. Иногда быть слишком догадливой чревато неприятностями.

– Никто меня не динамил! – вскидывается она, делает несколько нервных шагов по комнате, затем обратно и нависает надо мной, застыв гранитной глыбой с ледяными глазами. – Мы просто расстались. Поняла?

– Поняла, – киваю.

Мне не нравится их предложение. Я не играю чувствами других людей. Неважно, что сделал Стелле этот мужчина, я не хочу быть такой. Но ведь мне всего-то и нужно, что немного пофлиртовать и оставить ему неверный номер. Ведь ничего же страшного. Ничего? Тем более, что больше мы с ним никогда не увидимся. Это будет первый и последний раз. Совершенно точно. Только один вечер.

Выдать себя за другую. Сыграть роль богатой дочки банкира. Прям комедия положений получится. Можно будет применить потом это в сценарии.

Подбадриваю себя, как могу, и всё равно трушу. Потому что я совсем не смелая и не решительная, во мне нет авантюрной жилки. Единственный самостоятельный поступок, который я совершила – это переезд в Москву. Но я решилась на него только потому, что поняла – если я сейчас, немедленно что-то не предприму, мечта всей моей жизни так и останется всего лишь мечтой.

Так неужели и сейчас я поддамся слабости и перечеркну всё, чего уже добилась?

– Я согласна, но с одним условием, – даже не верю, что это мой голос, такая твёрдость сейчас в нём звучит.

– Каким? – Стелла смотрит на меня, как на заговорившую вдруг лягушку. Ещё бы – какая-то уборщица вдруг посмела ставить ей условия.

– Я не буду с ним спать, – смотрю ей в глаза, стараясь даже не мигать. В этом поединке взглядов сейчас я отстаиваю свою честь и остатки достоинства.

Она насмешливо кривит губы, но отворачивается первой.

– Этого и не понадобится, если ты сразу всё сделаешь правильно и не подставишься.

Что-то резануло слух в словах Стеллы, но обдумать, что меня так напрягло, я не успеваю, потому что София тащит меня к кровати, где уже ожидают примерки самые роскошные платья, которые я видела в своей жизни.

Их три. Разложенные на кровати, они смотрят на меня и ждут, когда же я их примерю.

– Давай, вот с этого начнём, – София вопросительно смотрит на старшую сестру и показывает на открытое серебристо-чёрное платье, украшенное пайетками, которые переливаются как река, стоит лишь взять ткань в руки.

София прикладывает его к себе и кружится, демонстрируя всё его великолепие.

– Нет, – качает головой Стелла. – Его вообще не надо было брать.

– Почему? – София обиженно надувает губки, и я понимаю, платье её.

– Посмотри, какая она смуглая, – старшая Тужинская хватает меня за подбородок и поворачивает лицом к сестре. – В чёрном она будет выглядеть настоящей головешкой. Думаешь, тогда Павлов на неё посмотрит?

– Ладно, а как насчёт вот этого?

Это красное, страстное, так и увлекающее своей красотой. Верхняя юбка разрезана и присобрана по бокам, изящными волнами она ниспадает на прямую и простую нижнюю. Я бы выбрала его. Но Стелла опять качает головой и недовольно поджимает губы.

– У тебя совсем нет вкуса, дорогая сестрица? – вроде и негромко сказано, но София осекается.

Старшая Тужинская приподнимает с кровати последнее платье из бледно-розового струящегося шёлка, обманчиво простого кроя, но уверена, многие бы удавились, лишь бы хоть раз надеть такое.

– «Вера Вонг», – заявляет Стелла прикладывая платье ко мне. – И наша Золушка будет смотреться не просто дорого, но и изысканно.

– Ты настоящая фея-крёстная, – хихикает София.

В этот момент пиликает телефон старшей Тужинской, и она, хмурясь, глядит на экран.

– Он здесь, – сообщает каким-то неестественным голосом. – Я иду к гостям, а ты сделай из неё принцессу.

– Слушаюсь и повинуюсь, моя королева, – шутливо кланяется София.

– Эй! – Стелла оборачивается уже в дверях. – Не подведи меня. И ты тоже!

У меня аж мороз прошёл по коже от её ледяного взгляда и по-настоящему королевского тона. Я понимаю, что у меня только один шанс сделать всё правильно и продолжить идти на пути к мечте, иначе Стелла разобьёт мою мечту вдребезги.

София делает мне макияж и укладывает волосы. Когда она поворачивает меня к зеркалу, я восхищённо ахаю, не узнавая себя. Это что, я? Правда?

Моя кожа теперь вовсе не выглядит смуглой, она сияет, словно подсвеченная изнутри сотнями маленьких фонариков. Волосы падают тяжёлыми, чуть подкрученными прядями, изящно обрамляя лицо. Я готова расплакаться от той невероятной красоты, которую вижу в зеркале.

– Не реветь! Тушь размажешь, – строго говорит София, но я вижу, что она довольна произведённым эффектом.

Когда она помогает надеть мне платье, уже мы обе вздыхаем от восторга и как зачарованные пялимся в зеркало.

Я и правда Золушка, превратившаяся в принцессу. Жаль только, что лишь на одну ночь, и утром моя карета прекратится в велосипед с погнутым колесом, а это невероятное платье – в профессиональный чемодан со средствами для уборки чужих пентхаусов.

– Нам пора, – напоминает София, заставив меня оторваться от своего отражения в зеркале. – Идём.

Да, нужно идти. Мне предстоит обмануть незнакомого человека и выдать себя за ту, кем я не являюсь. Настроение падает до первого этажа быстрее скоростного лифта.

– Ты хорошо помнишь, что должна сделать? – строго спрашивает Тужинская и, дождавшись моего кивка, распахивает дверь.

5

Москва встретила Александра Павлова проливным дождём. Он сошёл с трапа, провожаемый улыбкой привлекательной стюардессы. Бросил последний взгляд на доставивший его в столицу «Челленджер», вспоминая комфортные кресла и удобный салон, и решил, что такое средство передвижения ему вполне подойдёт. Хватит уже перебиваться арендой самолётов, он слишком часто летал по делам компании.

А если московская сделка пройдёт как надо, то его компания сможет себе позволить приобрести с полсотни таких самолётов. Хотя почему «если»? Когда! Когда пройдёт эта сделка.

Павлов прошёл к лимузину. Помощник Сергей Никонов держал над ним раскрытый зонт и быстро проговаривал график встреч и особые моменты, на которые Александру следует обратить внимание.

Москва. Павлов не ожидал, что так соскучился по своей родине. Ностальгия цепко ухватилась за его душу, освещая чуть ли не каждую улицу, по которой они проезжали, яркими вспышками воспоминаний.

Город детства и юности. Жалел ли он когда-нибудь, что согласился уехать вместе с матерью в Германию к её второму мужу? Определённо, нет. Европа дала ему те возможности, которые здесь он вряд ли сумел бы получить и развить.

Хотя, кто знает. Главный толчок к развитию всё-таки дали капиталы Ральфа, который, несмотря на все противоречия между ними, относился к Александру почти как к родному сыну. И даже ссудил ему немалую сумму. Разумеется, под проценты, чтобы это не выглядело подачкой.

Эти деньги Павлов приумножил во много раз и давно вернул Ральфу долг, испытывая благодарность к человеку, который так ненавязчиво помог ему открыть собственное дело.